— Ну, так и быть, — сказала тетка в синей кофте. — Одного бы я, конечно, не пустила, а с папашей — пожалуйста.
И подмигнула Димке из-под очков.
Димка засмущался и спрятался за спину отца.
Внутри было темно и душно, как в старом автобусе, в котором Димку иногда возили в деревню к бабушке. Всю дорогу он высовывал голову в окно, потому что иначе тошнило. Здесь же, в комнате, стояли два низеньких диванчика, крохотный столик, а на нем — вазочка с искусственными цветами. На стене висела полочка с книгами, которые даже издалека казались ненастоящими. Кроме Димки с отцом в комнатушке было еще человек пять. Рассевшись на диванчиках, люди переговаривались и хихикали.
Тетка нажала на кнопку, и железная дверь со скругленными, как в подводных лодках, углами задвинулась с жутким скрежетом. Диванчики вдруг накренились и стали то подниматься, то опускаться, как качели, на радость сидевшим друг напротив друга людям. А стены, расписанные под обои, вдруг начали вращаться: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Люди покрикивали от удовольствия, а Димке было страшно, а еще его вдруг замутило, как в автобусе…
На улице его стошнило пирожными.
Он долго отрыгивал прямо на глазах у отдыхающих, а смущенный отец вытирал ему лицо носовым платком, а потом потащил домой, зло дергая за руку. Сдав сына на руки матери, папаша в цветистых выражениях рассказал о походе в парк и заявил: больше с сыном никуда не пойдет. Димка подслушивал под дверями, всхлипывал и все вспоминал неаппетитную кучку рвоты на зеленой траве. Обещание отец сдержал, с тех пор за все «культурные мероприятия» в доме отвечала мать. Лежа в собственной постели, Димка вспоминал о том жутком желтом барабане в парке, чувствуя себя примерно так же, как двадцать лет назад. Даже еще хуже.
К тошноте добавилась головная боль, а выпитое виски ничуть не заглушило чувств, терзавших его сознание.
Собственная жизнь казалась Димке пустой и никчемной.
Будущее — пустым звуком, а друзья — предателями.
К примеру, Егор.
К чему он затеял эту женитьбу? Еще молодой, карьера впереди маячит заманчивыми красками. Вон, у Альмухамедова снимается, и неважно, что роль не центральная. К Тимуру все рвались, распихивая локтями конкурентов, готовые на что угодно. А Черский со своей вежливой улыбочкой и манерами суперзвезды никого не пихал локтями, не скакал обезьяной перед маленьким бородатым азиатом — и на тебе! Получил роль, о которой мечтали куда более известные и маститые. Про Альмухамедова говорили, что ему не важен статус актера, будь он хоть трижды оскароносцем. По блату снимать не станет. Потому за не слишком долгую режиссерскую биографию Тимур не снял ни одного провального фильма. Удивительное дело, но он оказался одним из пяти режиссеров России, чьи фильмы действительно собирали залы! С актерами работал по собственной методике и уверял, что загадочная русская душа — это миф.
Нет ее — это выдумка, фантом!
Есть талант и, что еще важнее, — трудолюбие.
Актеры, привыкшие об этой самой загадочной русской душе рассуждать и воплощать ее на экране, с Тимуром не соглашались. На съемках пытались играть нечто идейное и пафосное, но он быстро выбивал из них старорежимную дурь.
— Золотой мой, — хихикал Тимур, — ну чего ты мне тут руки заламываешь и играешь Гамлета, когда у тебя по плану всего лишь насморк? Проще будь, естественнее! Вот как бы ты сам это сказал, если бы в жизни такая же катавасия случилась? Понимаешь?
Актеры понимали и говорили.
И все сразу шло как по маслу.
Самые упрямые иногда пытались гнуть свою линию и быстро оказывались за бортом. Диктовать условия Альмухамедову было невозможно. Говорили, что даже самая пухлогубая актриса Америки пыталась закатить ему истерику, требуя отставки русского актера и замены его на привычного америкоса.
— Он будет сниматься, — возразил Тимур, и в его узких глазах вспыхнули красные искры. — А ты — нет. Выбирай: или с ним снимаешься, или уходишь.
Пухлогубая сдалась и на премьере, проглотив обиду, рассыпалась в похвалах режиссеру и русскому коллеге. Фильм вдруг стал хитом сезона, принес колоссальную прибыль, а Альмухамедов в одночасье стал востребован везде.
После встречи в «Пурге» Егора поглотили павильоны «Мосфильма».
На встречи с Димкой у него совершенно не оставалось времени. Занятый работой и Алиной, Егор звонил редко, со смехом рассказывая, что снимают они по шестнадцать часов в день. График жуткий, но к Новому году мир точно увидит новую комедию, а ему, возможно, удастся не опозориться.
Димка слушал и завидовал, потому что его жизнь была далека от совершенства.
С гастролями все шло ни шатко ни валко. То ли рекламная кампания буксовала, то ли народ наелся эстрадой досыта, но в последнее время собрать полный зал, как это было год назад, было тяжело. Инна Боталова, Димкин продюсер, вдруг решила заняться собственной карьерой, ввязалась в рекламу косметики, вложила в нее немалые средства, а к своему подопечному слегка охладела. Теперь она часто давала интервью, рассказывая о счастливой жизни с новым мужем, намекала, что раньше все было гораздо хуже, но она, как истинная «железная леди», взяла жизнь под уздцы и повернула куда следовало.
Изредка присутствовавший на этих конференциях Димка кивал, думая о своем.
Новые песни почему-то упорно не занимали первых мест в хит-парадах, а на ежегодной музыкальной премии года сразу по трем номинациям Димку чуть не обошел молодой, но нахрапистый коллега. За заветную статуэтку Инне пришлось выложить организаторам кругленькую сумму.
— Разленился ты, братец, — недовольно сказала Инна. — Надо тебя опять в большой тур отправить по СНГ. Денег подсоберем, клип снимем, а может, и два. И вообще: надо тебе активнее светскую жизнь вести. Придется в газеты звонить. Сунем им денег в зубы, чтобы писали о тебе бесперебойно.
— Они же гадости будут писать, — поморщился Димка.
— А тебе что за дело? Главное, чтобы писали. А гадость или нет, дело десятое. Знаешь, как говорят: все пиар, кроме некролога. Ты денег заработать хочешь?
— Хочу. А дерьмо про себя читать не хочу. Давай хотя бы что-то хорошее придумаем.
— Народ на чернуху больше клюет, — вздохнула Инна. — Вечно ему хочется сирого и убогого пожалеть.
— Не хочу я, чтобы меня жалели, — надулся Димка.
— И я не хочу. Но что делать? Давай… давай тебя тоже женим, что ли? Как Егора, а? Смотри, сколько шума вызвала его помолвка.
— Ты с ума сошла!
— Почему это? Это самый действенный пиар — роман знаменитостей!.. А чего это у нас глазки сразу загорелись?
Димка промолчал, а воодушевленная Инна продолжила:
— Конечно, слишком яркую девушку мы тебе подбирать не станем, чтобы не затмевала. Так что, если ты нацелился на эту кобылу Рокси, сразу скажу: нет.