– Не надо, – качнул головой Бушкевич. – Я как-то чувствую себя неловко… Ленька такой мужик классный, а я его…
– Поверь, для его же блага, – рассмеялся начальник. – А деньги семье отправь. Старики твои, наверное, уже с ума сошли. Уехал, и ни ответа, ни привета. Тем более мать у тебя приболела. Видно, от нервов. Так что высылай, хотя я сам от твоего имени пошлю, – решил он. – И вот что, – строго предупредил он. – Никой выпивки.
– Никогда, – заверил его Альберт. – До того плохо. И как люди каждый день нажираются? – вздохнув, поморщился он.
– А как Хранитель?
– Да как всегда, вполне нормально себя чувствует. Вы про то, что я его записывал, не говорите ему, – попросил Бушкевич.
– Об этом никто ничего не узнает, – заверил его Иван Федорович.
– Доброе утро, – улыбаясь, проговорила Маша. – Как здоровье?
– В полном порядке, – улыбнулся в бороду Суханов. – Особенно после принятого душа, вообще класс. Похмелье как рукой сняло. Спасибо.
– Да, нужно будет, обращайтесь, – засмеялась Маша.
– Вот только воду убирать – это уже перебор, – вздохнул он. – Не было бы там никого, послал бы…
– Я очень рассчитывала на ваше благородство, – засмеялась Мария. – Куда собрались?
– Дела, – ухмыльнулся он. – Надеюсь, я не должен отчитываться перед вами?
– Пока нет, – улыбнулась она и вошла в открытую телохранителем дверь номера.
Парень на крыше гостиницы, обмотав пояс веревкой, начал спускаться к краю. Посмотрел вниз.
– Третье окно от края, – подсказал второй, стоявший около барабана с намотанной веревкой, конец которой был закреплен на поясе первого.
– Я пошел, – кивнул тот и начал осторожно спускаться.
Парень медленно крутил барабан. Почувствовав два рывка, спустил его. Остановил спуск. Висевший около окна посмотрел вниз. На него никто не обращал внимания. Он вытащил пачку тола со вставленным взрывателем и, достав зажигалку, дернул шнур. Его начали быстро поднимать. Он забросил тол в открытую форточку.
– Вы вчера, – посмеиваясь, говорил стоявший около двери номера Березовой телохранитель, – отмочили капкан.
Из номера раздался крик Марии. Выхватив пистолет, телохранитель прыгнул и плечом открыл дверь. Около стены, под окном, лежала пачка тола и горел бикфордов шнур. Телохранитель, подскочив, заорал:
– Выходите! Полэтажа разметет!
Суханов подбежал к пачке и выхватил нож. Отрезал бикфордов шнур почти у взрывателя.
– Вот и все дела, – спокойно проговорил он. – С крыши бросили, – на ходу проговорил он и ринулся к двери.
Телохранитель растерянно смотрел то на дверь, то на сжавшуюся Березову.
– Помоги ему! – закричала она.
– Где он? – заглянул в комнату Иванов-Федоров.
– Побежал на крышу! – ответил телохранитель.
Альберт, стоявший за спиной шефа, рванулся к лестнице.
– Сейчас будет паника, иди вниз! Только куртку сними и ботинки.
– Но уже рвануть должно было, – ответил первый и посмотрел на часы.
– Руки за головы и сели! – услышали они угрожающий голос.
Первый выхватил пистолет. Пуля Леонида попала ему в левое плечо. Он выронил оружие. Второй испуганно поднял руки и сел на задницу.
– Как ты? – поднимаясь бегом по лестнице, спросил Альберт.
– Вчера веселее было! – усмехнулся Леонид.
По лестнице бежали трое охранников и двое телохранителей.
– Вам делать тут нечего, – остановил охранников Альберт. – А вы, парни, – сказал он своим, – в наручники обоих.
– Я ранен! – заорал первый.
– На тротиле наверняка есть отпечатки пальцев, – спокойно ответил Леонид. – На шнуре тоже. Так что хана вам, парнишки. И стволы у обоих. Вот что, – кивнул он. – Скажете имя заказчика, отпустим.
– Мы это уже проходили, – усмехнулся второй. – А ты, Хранитель, не в те сани сел. Далеко не уедешь, а вот до могилы докатишься.
– В общем, разберетесь, – кивнув Альберту, Леонид пошел вниз. Прошел по коридору и остановился около номера Марии.
– Плачет, – прошептал стоявшей рядом с дверью. – А я растерялся, что делать, не знаю, наверное, в окно бы выбросил.
– И сколько бы там людей погибло? – качнул головой Леонид. – Просто шнур погасить ума не хватило?
– Теперь знать буду, я такое впервые увидел. Хорошо, не гранату бросил, – поежился он.
– Он бы не успел подняться, – пояснил Леонид. – Взрыв, и его бы увидели. И не ушли бы они с крыши. А так могли. Они поняли, что не догадаются шнур погасить. А ты обучи своих обращаться с бикфордовым шнуром, – посоветовал он вошедшему Ивану Федоровичу.
– Да кто думал, что столкнемся с подобным? – зло проговорил тот. – Знаешь, – кивнул он, – спасибо тебе от меня лично и от остальных. Вот, блин, дела, – подошел он к окну. – Фантазия у них работает на высоком уровне. Как вы?
– Послушайте, Иванов-Федоров, – довольно резко заговорила Березова. – Меня могли убить уже минимум два раза, и только благодаря Суханову я жива. За что я плачу вам?
– Слушайте, Мария Александровна, – вздохнул начальник СБ. – Просто к подобным условиям мы не готовы. Я вас предупреждал об этом и просил увеличить число телохранителей. Если бы нас было больше, на крыше находился бы наш человек. И мы могли бы проверять местность, имея то прикрытие, к которому привыкли.
– Извините, – она опустила голову, – но я думала, что умру от разрыва сердца. Я гляжу на этот кусок мыла и на шнур, который довольно быстро горит, и ничего не могу сделать. Вбежал ваш сотрудник и замер. Он хотел выбросить в окно, но вы представляете, что тогда было бы на улице, – качнула она головой и всхлипнула. – Леонид, – посмотрела она на Суханова. – Будьте со мной, пока я на Колыме.
– Не могу, – качнул он головой. – У меня дела, я должен лететь в Москву завтра утром. Тем более я никогда не был сторожевым псом, извините, – посмотрел он на Ивана Федоровича. – И не думаю, что у меня что-то получится. Билет уже куплен. Обратитесь к Фоме. Его парни могут вести круглосуточное наблюдение за всеми местами, удобными для выстрела или подобного трюка. Я им сам позвоню. Просто придется платить…
– Сколько захотят, – перебила его Маша.
– Ништяк, – кивнул Фома. – Мы уже едем. Я сам расставлю парней. Оплата: по триста евро каждому за смену. То есть девятьсот евреев. Троих у гостиницы вполне хватит. И еще охрану гостиницы подключи. А то, блин, там проходной двор, – усмехнулся он.
– В общем, вези первую троицу. Восьмичасовой рабочий день.
– Годится, – услышал он после короткого молчания голос Суханова. – Но запомни. Если…
– Отвечаю, что все будет вэри вэл, – усмехнулся Фома.