– И, как всегда, поступила вводная. У авиации проблемы с самолетами. В результате чего мы должны оставить в полку двенадцать единиц техники. Но оставить только технику, груз забрать с собой. А значит, отдых бойцов придется прервать, дабы провести перегрузку машин. Автомобили у нас загружены под завязку, поэтому будем груз с оставляемых шести грузовиков вешать на боевую технику. И закреплять ее где только возможно. По прилете в Моздок в районе временной дислокации разберемся с грузом. Полковник Семенов решит эту проблему. Но это в Осетии; здесь же, как уже сказал, вешаем груз на боевые машины. К этим работам мной решено привлечь роту капитана Кошерева под руководством заместителя по вооружению майора Корсарова. Если работы затянутся, то 7-ю роту в 2.00 сменит 8-я, а Корсарова – майор Правтюк. И уже в самом крайнем случае привлечем 9-ю роту и майора Холодова. Но, думаю, с поставленной задачей справится уже 7-я рота. Вопросы ко мне?
Поднялся капитан Кошерев:
– Значит, сегодня никого из офицеров домой не отпускаем?
– Отпускаем. Как всегда, до 5.00, и тех, кто за время повышенной боевой готовности увольнением не воспользовался. Командирам рот решить этот вопрос самостоятельно. Еще вопросы?
Больше вопросов не было.
Голубятников объявил совещание закрытым и отпустил офицеров рот, оставив в зале совещаний заместителей.
Поставленную задачу личный состав 7-й парашютно-десантной роты выполнил в 1.00 четверга, 1 декабря. О чем Кошерев доложил Голубятникову, а комбат – командиру полка. В 5.00 вернулись в часть офицеры и прапорщики, отпущенные к семьям. А в 6.00 строго по распорядку в полку был объявлен подъем. В этот день ни зарядки, ни утреннего осмотра не проводилось. После раннего завтрака началась подготовка к построению колонны. В 10.20 техника усиленного батальона вытянулась от КПП до парка боевых машин. Начальник штаба полка отправил по маршруту следования колонны на аэродром Дягилево машину с регулировщиками. Для прохода колонны в 60 единиц боевой техники требовалось полное перекрытие дорог, по которым пролегал маршрут. На помощь регулировщикам были выделены мобильные наряды госавтоинспекции, а также наряд стационарных постов ГАИ. Как только стрелки часов показали 11.00, Голубятников отдал команду:
– Внимание, колонна! Вперед!
Техника начала движение, соблюдая режим, установленный на инструктаже, – скорость до сорока километров в час, дистанция между машинами тридцать-сорок метров. Через железнодорожный переезд, мимо военного училища, по объездной дороге на шоссе. В военный городок Дягилево колонна вошла через центральный КПП и ушла влево к аэродрому. Такое скопление боевой техники и личного состава вызвало повышенный интерес у обитателей городка. На улицу высыпали женщины, дети. Солдат спрашивали:
– В Чечню?
И получали ответ:
– Да! В Чечню!
Это создавало гнетущую атмосферу. Женщины провожали молодых парней, как своих родственников. Многие не скрывали слез. Не на парад отправляются ребята, на войну.
А на аэродроме колонну ждали 25 транспортных самолетов «Ил-76», выстроенных косым строем для облегчения загрузки бортов. Усиленный батальон под командованием подполковника Голубятникова действовал слаженно, организованно. Офицеры выполняли поставленную задачу строго по графику. Погрузка в самолеты началась около 13.00 и к 15.00 была закончена. Самолеты, взревев двигателями, выруливали на взлетно-посадочную полосу и по одному, соблюдая определенный временной интервал, уходили в небо. 25 самолетов. Головной «Ил-76» совершил посадку в Моздоке в 17.30. Остальные борта приземлились в течение часа. Разгрузка происходила сразу же после посадки каждого самолета. И здесь она была организована на высшем уровне. Несмотря на ненастную погоду – температура в Моздоке была 0—+2°, на земле рыхлый мокрый снег, – ничего не могло помешать десантникам выполнять боевой приказ. В 18.30 выгруженная из самолетов колонна начала марш к району временной дислокации, который располагался метрах в пятистах от границы аэродрома, в чистом поле. Прибыв в район дислокации, батальон тут же приступил к установке палаток. Работы продолжались до 1.00 2 декабря. От каждой роты было выставлено охранение в два солдата, которые должны были нести службу методом патрулирования территории размещения подразделения. Ужинали сухим пайком. Боеприпасы по-прежнему не выдавались, что означало: в ближайшие сутки батальон района временной дислокации не покинет.
2 декабря подъем личного состава провели позже обычного, в 8.00. За ночь развернули ПХД – пункт хозяйственного довольствия, поэтому уже был роздан горячий завтрак. В пятницу занимались обустройством территории. Штаб батальона разработал план занятий применительно к местности. И из того, как были организованы занятия, ни у кого, даже у самых оптимистически настроенных бойцов, не осталось сомнений: впереди батальон ждет не прогулка по Чечне, а самая настоящая, тяжелая война. Это подтвердили и разведывательные данные, передаваемые из мятежной республики. Чеченцы готовы были дать отпор российским войскам. Особенно сильно укреплен Грозный, в котором практически каждый дом превращен в крепость.
2 декабря, 20.30.
Офицеры 8-й роты вернулись с ужина. Командир и заместители сразу же упали на кровати, старшина присел у печки читать книгу. Прапорщик Митрин был заядлым читателем и постоянным клиентом полковой библиотеки. И на войну он взял с собой с десяток книг в мягкой обложке. Абрамов, переодевшись – его взвод днем занимался инженерной подготовкой, – отправился к личному составу, назначенный ротным ответственным по подразделению. Стрельцов с Раневичем на кровати последнего разложили нарды. Играли на деньги, но чисто символически: партия – 10 рублей, с отдачей долга по возвращении в полк. Сыграв партию, Стрельцов взглянул на командира роты, настраивавшего переносной радиоприемник. Тот трещал, выдавал пламенные речи на непонятном языке, но капитан не сдавался, пытаясь поймать Москву, хоть какую-нибудь, только не местную, музыку.
– Командир! Брось ты это дело! Вруби магнитофон.
– Да врубил бы, и кассеты прикупил новые перед отправкой, но в последний момент забыл положить их в рюкзак, – ответил Макарьев. – А та, что в деке осталась, надоела до чертиков.
– Надо исправить положение!
– Каким образом? У соседей попросить? Бесполезно! Уже спрашивал. У кого если и есть что-то, то старье.
– Зачем у соседей? В Моздок мотнуться!
– Чего? В Моздок?
– А что? Тут до окраины города не больше километра. И сам он небольшой, за полчаса весь объедешь.
– Объехать-то объедешь, да кто тебя в Моздок отпустит? Или предлагаешь, чтобы я пошел к Голубятникову и спросил: разрешите, мол, товарищ подполковник, выезд моим офицерам в Моздок, а то я кассеты магнитофонные в Рязани забыл, купить бы надо. Вечерами скучно! Представляешь, куда меня пошлет Голубятников за кассетами?
Раневич улыбнулся:
– Представить нетрудно. Гораздо дальше Грозного и всей Чечни!
– Вот именно, чего тогда хрень несете?