Это означало команду «вольно». Расслабившись, офицеры продолжили стоять.
– Готовитесь Новый год встретить? – спросил Холодов.
– Готовимся, – ответил Раневич. – Пожрать. Какой праздник без водки, шампанского? В палатке…
Голубятников достал из сумки бутылку «Русской»:
– Ну, водки я вам выдам.
– Один пузырь?
– А тебе, Раневич, ящик подавай?
– Ну хотя бы пару литров на всю гвардию. А то что бутылка? Так, горло прополоскать.
– Раневич! Прекрати! – одернул взводного ротный и взял у комбата бутылку. – Благодарю, товарищ подполковник. Да что до Нового года ждать, может, прямо сейчас разопьем? И вы вместе с нами?
– Так вам самим мало!
Раневич произнес:
– Теперь без разницы, на пятерых пол-литра делить или на семерых, кайфа никакого. Но посидим хоть по-людски.
Голубятников взглянул на часы:
– На все про все у нас 10 минут. Иначе всех обойти не успеем.
– Проходите за стол, товарищ подполковник, и вы, товарищ майор.
Офицеры присели за стол. Раневич распечатал бутылку, выверенно разлил содержимое пол-литровой емкости равными долями по кружкам.
– За нас!
Выпили, закусили, закурили, сбрасывая пепел в банку из-под тушенки, приспособленную под пепельницу.
– Значит, для нас война закончена, товарищ подполковник? – произнес Раневич.
– А ты не рад? Или в Грозный хочется?
– Чему радоваться? Столько шли сюда, под обстрелами, напрямую схлестываясь с духами, прорывая блокады. Рубеж отбили и… все! Стоять, смотреть, обеспечивать… Ну, простоим тут еще недели две, пока пехота и вэвэшники город не займут и не наведут в нем порядок. И домой! Обратным маршем. И никаких наград. Я уж про ордена не говорю, медали не дадут. Но и награды, в конце концов, не главное.
– А что главное?
– То, что нас, десант, как тыловиков каких-то, в оцепление поставили, а в Грозный пехоту вводят. Обидно!
Голубятников по очереди посмотрел на офицеров:
– Я уже говорил Стрельцову, скажу теперь остальным: не спешите расслабляться. Нам еще предстоит войти в Грозный. Там не так все просто, как представляется умным головам из различных штабов, и ордена свои вы еще здесь получите. Дай бог, не посмертно…
Офицеры удивленно взглянули на командира. Тот поднялся.
– Нам с Холодовым пора идти, пройдем по роте, всех поздравим, но и вы, в свою очередь, организуйте ребятам праздник, насколько это возможно. До 2.00 разрешаю посидеть. Ровно в 2.00 отбой! Еще раз с наступающим… до завтра!
Комбат с замполитом вышли из палатки.
Проводив начальство, Раневич спросил:
– И как понять слова бати?
– Чего тебе, Виталик, непонятно? – ответил Стрельцов. – Сказал комбат, что будем в Грозном, значит, будем. Он лучше любого штабиста сечет в ситуации. Опыт – большое дело. Но что будет, то и будет. Воевать – пойдем воевать, сидеть на позициях – будем сидеть. Но тоже, думаю, недолго. А сейчас давайте, мужики, поедим как следует. Когда еще нам за казенный счет такой стол накроют?
И офицеры продолжили праздничный ужин.
Голубятников же с замполитом закончили обход подразделений в 23.45. Вернулись в свою палатку, где также был накрыт стол. В эту ночь по позициям полка не стреляли. Со стороны Грозного доносилась канонада, но было непонятно, идет ли в городе бой, что вряд ли, или и чеченцы повылезали из подвалов и также отмечают Новый год. Впрочем, это мало интересовало командование батальона. Посидеть удалось час после встречи Нового, 1995 года. В 1.00 по связи объявили, что командир сводного полка полковник Семенов срочно вызывает в свой штаб всех комбатов. Голубятников явился в штабную палатку полка. Он уже знал, Семенов вызывает не для того, чтобы поздравить с праздником. Что и подтвердилось, как только все командиры были собраны.
Полковник тут же перешел к делу:
– Товарищи офицеры! Общая обстановка резко изменилась. В Грозном при штурме, который начался с утра 31 декабря, в районе железнодорожного вокзала боевиками блокированы два батальона мотострелковой бригады. Они попали в засаду. Бронетехника почти вся уничтожена, батальоны несут большие потери, ведя интенсивный бой. Посему приказываю третьему батальону 137-го парашютно-десантного полка подготовиться к выдвижению в Грозный, позиции передать соседнему батальону. В дальнейшем задача будет уточнена. Подполковнику Голубятникову немедленно приступить к подготовке выполнения боевой задачи!
Святослав поспешил в подразделение – отдать распоряжение ротным сниматься с позиций.
Вошел в штабную палатку. Начальник штаба спросил:
– Что-то случилось, командир?
– Случилось, Сергей Станиславович. Вызывай командиров рот, снимаемся и готовимся к выдвижению в Грозный! Там у железнодорожного вокзала два батальона пехоты попали в засаду чеченов. Ведут ожесточенный бой.
– А что, разве войска начали штурм?
– Начали! С утра 31 декабря. Да, видно, обстановка стала складываться не так, как планировали в штабах. Короче, Сергей Станиславович…
Договорить комбату не дал связист:
– Товарищ подполковник, вас вызывает командир полка.
– Семенов?
– Так точно!
– Так я же только от него!
– Извините, но он ждет связи с вами.
– Черт, может, и вытаскивать из Грозного уже некого? Титан! Я – Лидер!
– Отбой! Ничего не предпринимать!
Голубятников передал гарнитуру радиостанции связисту:
– Ничего не понимаю!
– Что-то не так, командир? – поинтересовался Кувшинин.
– Все не так! В штабе полка Семенов отдает приказ на готовность к выдвижению в Грозный, а спустя каких-то пятнадцать минут он же по связи объявляет отбой готовности. Что происходит, что за игры? В Грозном пехоту долбят, а нам отбой?
– Приказ есть приказ!
– Это ясно! Боюсь, как бы не перемудрили наши большие начальники. А то такие кренделя заплетут, что нам их кровью солдат расплетать придется. Ты бы, Сергей, прояснил ситуацию по своим каналам.
– Попробую!
Начальник штаба прошел к связисту. Вернулся минут через пять, доложил:
– В общем, мне сказали, что в Грозном обстановка у вокзала вроде нормализовалась, поэтому и принято решение на данное время никаких действий не предпринимать. Имею в виду наш батальон.
– И как же, интересно, могла нормализоваться обстановка, когда у батальонов духи пожгли почти всю технику в ходе ожесточенного – подчеркиваю, ожесточенного – затяжного позиционного боя; несли большие потери, и вдруг все нормализовалось? Чеченам надоело воевать, и они отошли в глубь города, праздновать Новый год? Ты в это веришь?