– Хорошо! Только согласуем взаимодействие.
Святослав внимательно посмотрел на комдива. В нем явно что-то сломалось. И это было заметно.
Голубятников покинул штаб и, вернувшись в батальон, вызвал командира разведывательной и 7-й рот. Офицеры явились тут же.
– Какое настроение у бойцов? – спросил комбат.
– Хреновое, товарищ подполковник, все в шоке, – ответил Кошелев. – Но не паникуют, держатся. Нашим пацанам памятник ставить надо!
– Обойдемся без памятников. Слушайте приказ. В 1.00 2 января, через три с небольшим часа, в пешем порядке выдвинуться в район вокзала по железнодорожным путям. На месте провести разведку и по-тихому овладеть двумя из близлежащих к привокзальной площади домами. В них рассредоточиться и быть в готовности действовать по дополнительной команде. Будьте аккуратны, ребята! Духи, что уничтожили мотострелков, никуда не ушли, они сидят в домах у площади. Нам необходимо зацепиться за плацдарм, получить возможность хоть какого-то влияния на обстановку и обеспечения поддержки действий основных сил. Понимаю, задача непростая, но ее надо выполнить. Только зацепившись за плацдарм, мы сможем овладеть им. Захватите здания, организуйте наблюдение за местностью. Обо всех проявлениях духов немедленно докладывать мне. Задача ясна?
– Да что тут неясного? – проговорил Телинский. – Думаю, сейчас духи не ждут нас. Я со своими ребятами определю цель, сниму часовых, обеспечу проход в здания и своих, и ребят Кошерева. А дальше посмотрим.
– Если противник обнаружит вас на подступах к району, – сказал комбат, – то в бой не вступать, отойти в парк! Старшим штурмового отряда назначаю капитана Кошерева. Как старшего по званию. Сверим часы. На моих 22.10.
– У нас тоже, – подтвердили офицеры.
– Я постоянно на связи! Основные силы подойдут к площади посветлу, ориентировочно в 9.00. Но это будет зависеть от того, как сработаете вы. Берегите солдат. Удачи!
Командиры рот вышли готовить подразделения к ночному рейду. В палатку вошел замполит батальона:
– Командир, ну и ушлые у нас бойцы!
– О чем ты?
– Сейчас объясню! Закурить разреши?
– Кури и давай объясняй, отдохнуть надо.
Майор Холодов прикурил сигарету:
– Обхожу я, значит, подразделения, смотрю – из БМД 8-й роты, что уходила на проспект, солдаты вещмешки в палатку перетаскивают. Из мешков характерный такой звук ударяющихся друг о друга бутылок. Дождался, пока они закончат разгрузку, и в палатку. А там и коньяк, и водка, и вино…
– Откуда взялось пойло?
– Так из ресторана. Он как раз находился в секторе обороны на проспекте. Вот только когда туда наведались бойцы, не пойму.
– А они что, не рассказали?
– Сказали, когда стояли в обороне.
– Выпить успели?
– Нет! Я Стрельцову приказал изъять все пойло и доставить его сюда.
– Правильно сделал. Нам не хватало, чтобы бойцы нажрались да рванули по пьянке мстить за погибших.
Между тем трое солдат с очень недовольными лицами внесли в палатку шесть вещмешков, поставили на пол.
– Все принесли? – спросил замполит.
– Так точно! – ответил сержант.
– Смотрите, я проверю.
– И каким это образом? – поинтересовался Голубятников.
– А я просчитал тару, в палатке.
– Ну раз так, то ладно.
Голубятников отпустил солдат. Попросил Холодова:
– Достань-ка, Александр Васильевич, одну бутылку коньяку, ребят помянем, выпьем, на душе хреново, сил нет!
– Да, потрепали нас неслабо!
– Что теперь об этом?
Офицеры выпили. Комбат отправил заместителей оповестить ротных об утренней повторной попытке захвата плацдарма у вокзала и подготовке к выдвижению в 9.00, после чего разрешил отдых. Сам же, оставшись в машине вдвоем со связистом, достал из внутреннего кармана пакетик с сережками жены. Выложил их на стол. Подумал о супруге. Галине сейчас труднее. СМИ наверняка вовсю освещают бойню в Грозном. А Галя знает, что такое война. Переживает. Ждать всегда труднее. Некоторые не выдерживают испытания ожиданием и тревожным одиночеством. Некоторые, но не Галя. Она ждет! Это хорошо, что она оставила сережки. Глядя на украшение, Святослав видел жену и словно общался с ней.
Недолго продлилось это своеобразное общение. Вернулись заместители, доложив о выполнении приказания.
– Как восприняли приказ ротные? – спросил комбат.
– Ты знаешь, командир, мне показалось, все ждали подобного приказа, – ответил начальник штаба. – И бойцы рвутся в бой. Теперь они, обстрелянные, познавшие боль утрат, – сила. Реальная боевая сила. Ни капли страха в глазах ни у кого, ни у старослужащих, ни у молодых.
– Это хорошо! Что с подготовкой?
– Тоже все нормально. Да и особой подготовки не требуется. Лишь отдых. Вот отдохнуть ребятам надо.
– Объявите батальону отбой! И сами спать.
– А ты?
– А я буду на связи с Кошеревым. Все равно не усну.
7-я парашютно-десантная и разведывательная роты начали выдвижение к вокзалу ровно в 1.00. Для Голубятникова время потянулось медленно. Он курил сигарету за сигаретой. Связист дремал у радиостанции. И только в 4.10 встрепенулся от сигнала вызова. Комбат схватил гарнитуру:
– Я – Лидер!
В ответ услышал голос капитана Кошерева:
– Лидер! Я – Охотник! Заняли два дома рядом с вокзалом. Разведка обеспечила бесшумное снятие часовых. Еще с десяток духов убрали спящими в квартирах. Дома под контролем, площадь и соседние здания как на ладони. Бойцы рассредоточены на всех этажах, крышах, в подвалах.
– Что на площади, Охотник?
– Этого лучше не видеть! Осмотрел площадь через прибор ночного видения – кошмар, повсюду подбитая техника, танки, БМП, большинство сгоревших, между ними трупы солдат. Много трупов. По всей площади. Представляю, что здесь творилось во время боя. Наших расстреливали в упор. И какой только мудак загнал сюда людей с техникой? Его не судить, а сразу к стенке ставить надо!
– Не забивай эфир! Прослушать нас не могут, а вот запеленговать – вполне. Наблюдай за обстановкой, бойцам по очереди отдых!
Голубятников передал гарнитуру связисту, облегченно вздохнул:
– Ну вот, вроде зацепились. И неплохо. Два здания – это совсем недурно, а главное, по-тихому. Впрочем, тишина эта долгой не будет.
Голубятникову удалось поспать два часа. В 6.00 он был уже на ногах. Поднялись и заместители, сразу же отправились в подразделения. Батальон начал подготовку к проведению боевой операции у вокзала. Комдив, которому охранение не могло не доложить о ночных маневрах рот батальона Голубятникова, в действия комбата, как и обещал, не вмешивался. После завтрака, который удалось проглотить, лишь выпив стакан вина, Голубятникова на связь вызвал капитан Кошерев.