— А может, скрысятничал?
Никита отрицательно покачал головой.
— На него это не похоже. Тут что-то другое. А потом куда он денется от хиты? Кто в хитники подался, век им будет. Тут у него вся жизнь прошла. И для него это не самые большие деньги были, он многое повидал. Видимо, кому-то не тому доверился. Там, где большие деньги, всегда появляется и большая опасность. Хорошие камни, конечно же, очень здорово, но нужно еще знать, как с ними обращаться и кому сдавать.
— Тоже верно.
— Давай расколем эту глыбу. — Никита показал на соседний валун. — Вот чует мое сердце, что она внутри полна «зеленки»!
Глыбу кололи осторожно, стараясь угодить по трещинам и по линии спаянности. Несколько минут молчаливо, по-деловому разбивали крупные гнейсовые осколки, глуховатый стук молотков негромко отзывался где-то в глубине смешанного леса.
Наконец, Никита разогнулся и, сердито поддев носком обломок пустой породы, вздохнул:
— Ни хрена здесь больше нет! Ты посмотри, я чуть молоток не сломал, — показал он на разбитый черенок.
— Того, что мы взяли, тебе на год вперед хватит, — убежденно отозвался Антон. — Едем к Васильевичу?
Никита задумался. Высыпав из холщового мешочка несколько только что добытых камушков, он принялся рассматривать их с еще большим интересом, пытаясь выявить возможные дефекты. Безо всякого преувеличения можно было сказать, что сегодняшний день оказался самым удачным за последние три года его хитничества. За это время через руки Никиты прошло немало камней. В какой-то степени он стал неплохим специалистом и мог с большой долей уверенности определить стоимость каждого камня. Но то, что он держал в руках теперь, было очень далеко от того, что ему приходилось видеть раньше. Камни были совершенно прозрачными и большими, и, что особенно ценно, все оказались травянисто-зеленого цвета. Даже непосвященному было понятно, что в руки к ним свалилась редкая удача, о которой мечтает каждый хитник. Это совершенно другой уровень, чем обычная добыча. Оставалось только с умом распорядиться сокровищами.
По своему и по опыту других хитников Никита осознавал, что продать такие вот камни — сложная задача. Надо идти к верному человеку.
Достав лупу, он долго и тщательно рассматривал каждый из дюжины изумрудов, пытаясь отыскать на их поверхности хотя бы единственную трещинку. Но камни были совершенны.
Сунув лупу в карман, Никита покачал головой:
— Знаешь, мне кажется, что каждый из этих камушков потянет штуки на три. Это только для начала… А вот если распилить эти два камушка, — он показал пальцем на пару ромбических кристаллов, — а потом придать им огранку, то их стоимость в общей сложности может увеличиться на порядок, — и он внимательно посмотрел на Антона, ожидая его реакции.
Антон счастливо улыбнулся. По тридцать тысяч на брата за несколько ударов молотком — не самые плохие деньги!
— Кому все-таки думаешь отдать «зелень»? Васильевичу?
Вопрос был непраздный. В идеале, на каждый хороший камень следовало искать своего достойного покупателя. А потому цена за один и тот же изумруд может варьироваться в самых широких пределах. Каких-то два года назад он посчитал бы за счастье продать каждый из этих камней всего лишь за триста долларов, но сейчас подобная цена вызывала только горькую улыбку.
Все-таки как меняются времена!
Все эти годы Зиновьев сдавал камни скупщику Васильевичу, проживавшему в соседнем поселке. Мужик этот был скуповатым, любил поторговаться за каждый камушек. Но выгода такой сделки заключалась в том, что, сторговавшись, деньги он всегда отдавал без волокиты.
По-своему этот Васильевич был личностью интересной и в некотором роде достопримечательностью всей округи. Старик любил рассказывать о том, что происходил из семьи потомственных хитников, а в пьяном разговоре, приложив палец к губам, сообщал, что у него в надежном месте спрятана карта, на которой обозначены демидовские изумрудные копи.
В подобные рассказы почему-то легко верилось. Никита знал немало примеров, когда дедовские схемы, нарисованные пращурами от руки, наводили на действительно богатые жилы. Странным было другое. Несмотря на немалый достаток, Васильевич ютился в старом дедовском срубе, поставленном лет сто пятьдесят назад. Плохонькая дверь закрывалась на хилый крючок, который можно было вырвать с корнем хорошим ударом ноги, а ведь в ведрах, которыми был заставлен дом скупщика, лежали драгоценные камни, за которые можно было получить серьезный срок. Удивительным было то, что его до сих пор еще никто не ограбил. Тем более что жил он бобылем, а бабы, которые порой скрашивали его одиночество, не выдерживали соперничества с драгоценными камнями и скоро уходили от него.
Самоцветами был завален даже его обеденный стол, и чтобы выпить чаю, Васильевичу приходилось всякий раз расчищать на столе местечко для чашки. Однако неверно было бы думать, что Васильевич не знает счет своим камням. Каждый из них он помнил «в лицо», как свои пять пальцев, и, несмотря на внешнее добродушие, был чрезвычайно подозрительным и недоверчивым человеком.
Особенно остро проявлялась настороженность у Васильевича после первого выпитого стакана водки. Даже на приятелей, с которыми был знаком не первый год, он начинал посматривать враждебно, подозревая в них предполагаемых грабителей. Никита помнил случай, когда после выпитой рюмки водки Васильевич сломал табурет об голову одного из своих постоянных клиентов, заподозрив его в краже.
Но среди хитников сложилось твердое убеждение, что под рукой Васильевич всегда держал и нечто более надежное, чем табуретки.
— Можно, конечно, и Васильевичу, — ответил Никита, бережно пряча изумруд в холщовый мешочек. — Сначала заценим у него, а там как получится.
— Значит, двинем к нему?
— Двинем! — согласился Никита, уложив мешочек с изумрудами на заднее сиденье внедорожника.
Антон открыл дверцу «Нивы» и удобно расположился на переднем пассажирском месте.
Поселок Изумрудный находился в пятнадцати километрах от основной трассы. По местным меркам не столь уж и далеко. Дорога к нему пролегала мимо трех затопленных карьеров, где еще в конце войны добывали палладий. Огромные карьеры, равные по размерам паре футбольных полей, всегда притягивали к себе Никиту, как магнит. Те рудосодержащие жилы, которые в войну считались обедненными, сейчас представлялись весьма перспективными месторождениями, а потому здешние отвалы содержали немалое количество драгоценного металла. И, проезжая мимо, он всякий раз замечал на отвалах все новые и новые раскопки.
Однажды один из хитников рассказал, что стал свидетелем того, как с довоенных отвалов два мужичка вывезли три «КамАЗа» платиновой руды. При самом скромном подсчете из этой породы можно будет добыть около пяти килограммов драгоценного металла. По стоимости черного рынка сумма выручки составит около полумиллиона долларов.