Мы подошли к эллингу, и он на мгновение остановился, чтобы полюбоваться очертаниями «Морской Ведьмы». Он задал несколько вопросов относительно наших планов, поинтересовался, какими аквалангами мы пользуемся и на каких глубинах сможем работать. Его интерес показался мне совершенно неподдельным, и я рассказал ему, как мы накопили нужную сумму, доставая обломки с танкера, затонувшего в Средиземном море, а также о том, что теперь мы собираемся работать на месте крушения баржи [19] в заливе Уорбэрроу у побережья Дорсетшира. Он пожелал нам удачи и дал мне свою визитку.
— Подумайте о том, что я сказал, мистер Сэндс. Если вы что-нибудь вспомните, у вас есть моя визитка.
Только после того, как Снеттертон ушел, у меня появилось время обдумать все, что он мне сообщил, и я начал осознавать, к чему приведет гибель «Мэри Дир». Все это означало, что кроме Снеттертона неизбежно появятся и другие люди, которые начнут задавать мне вопросы. Он был всего лишь легким дуновением ветерка перед штормом. Я прочитал много газетных статей об этом происшествии. То, что «Мэри Дир» затонула, ни у кого не вызывало сомнений. Не только Снеттертон, но и два репортера, приезжавшие, чтобы поговорить со мной, когда я прибыл в Лимингтон на борту «Морской Ведьмы», считали это само собой разумеющимся. Все были уверены, что этот пароход ушел на дно. Но рано или поздно кто-то должен был в этом усомниться, и до этого времени мне было необходимо повидаться с Пэтчем и выяснить, чем вызвано его желание скрыть местоположение потерпевшего крушение судна.
Я думал, что это каким-то образом связано с другими событиями его жизни. Два дня спустя я отправился в Лондон, чтобы подписать договор о спасении затонувших судов со страховой компанией, и воспользовался этой возможностью навести кое-какие справки о «Белль-Айле». Это судно потерпело крушение у островов Анамбас к северо-востоку от Сингапура. Это произошло почти десять лет назад. В страховые записи ее внесли в графу «Полные убытки». Капитаном судна значился Гидеон С. Пэтч. Расследование проходило в Сингапуре, и суд счел, что судно было посажено на мель по халатности капитана, и на пять лет лишил его лицензии. Вот и все. Никаких подробностей. Но позже я обсуждал это с одним из своих друзей из морского отдела Ллойда, специализировавшимся по Дальнему Востоку, и он рассказал мне, что вскоре после расследования начали ходить разные нехорошие слухи, утверждавшие, что судно село на мель не случайно. Оно было застраховано на очень крупную сумму.
Я находился недалеко от Сент-Мэри Экс и решил взглянуть на офис компании «Деллимар». С одной стороны, мне было любопытно, что это за компания, а с другой, я хотел узнать, как мне связаться с Пэтчем. Их контора находилась неподалеку от Хаундсдитч [20] и размещалась на пятом этаже неопрятного здания, густо населенного мелкими торговыми фирмами. Я оказался в убогой комнатушке с письменным столом и газовым нагревателем. Вдоль стен стояло несколько канцелярских шкафов. Единственная пишущая машинка была зачехлена, а заросшие грязью окна выходили на лес дымовых труб, за которыми виднелся обложенный белой плиткой задний фасад большого офисного здания. На конторке стоял колокольчик, а в груде бумаг виднелись бланки компании «Деллимар». На них директорами компании значились Дж. К. Б. Деллимар, Ханс Гундерсен и А. Петри. Когда я позвонил в колокольчик, отворилась дверь в соседнюю комнату, и в приемной появилась большегрудая цветущего вида женщина с белокурыми волосами, которые производили тем более удивительное впечатление, что совершенно явно были натуральными. Она была одета во все черное с большим количеством дешевой бижутерии. Когда я назвал ей свое имя, она кивнула:
— Так вы тот самый мистер Сэндс, который был на борту «Мэри Дир»? Я надеюсь, вы сможете мне помочь.
Она провела меня в следующий кабинет, который оказался гораздо более светлой комнатой с кремового цвета стенами, красным ковром и большим зеленым столом, отделанным хромированной сталью и заваленным вырезками из газет, преимущественно французских.
— Я пытаюсь понять, что случилось с ним на самом деле, — пояснила она. — Я говорю о мистере Деллимаре.
Она бросила взгляд на большую фотографию в нарядной серебряной рамке, которая стояла на столе рядом с ней. Это был портретный снимок, с которого смотрело довольно суровое лицо с глубокими морщинами и маленьким прямым ртом под тонкой полоской усов.
— Вы хорошо его знали? — поинтересовался я.
— О да. Мы с ним организовали компанию. Конечно, с тех пор как к нам присоединился мистер Гундерсен, все пошло иначе. Наш главный офис переехал в Сингапур, а мы с мистером Деллимаром просто присматривали за Лондонской конторой.
В том, как она произнесла «мы с мистером Деллимаром», прозвучало что-то глубоко личное. После этого она засыпала меня вопросами. Говорил ли мне капитан Пэтч что-нибудь о том, как пропал мистер Деллимар? Входил ли я в его каюту? Беседовал ли я с кем-нибудь из выживших членов экипажа?
— Он служил на военно-морском флоте, — произнесла она, и ее голос слегка дрогнул. — Он не мог просто так свалиться за борт.
Но когда она поняла, что я не могу сообщить ей ничего из того, чего она уже не знала бы, она утратила ко мне интерес. Я попросил у нее адрес Пэтча, но она его не знала.
— Он заходил три дня назад, чтобы оставить отчет, — сказала она. — И он еще раз придет в пятницу, чтобы встретиться с мистером Гундерсеном.
Я дал ей адрес верфи и попросил передать его Пэтчу. Затем я ушел. Она проводила меня до двери.
— Я скажу мистеру Гундерсену о том, что вы заходили, — с грустной улыбкой произнесла она. — Я уверена, что его это заинтересует.
Мистер Гундерсен! Возможно, дело было в ее интонации, но у меня создалось впечатление, что она относится к нему как к постороннему человеку, не имеющему отношения к тому офису компании «Деллимар», который был ей близок — с фотографией в серебряной рамке и видом на каминные трубы.
Мне и в голову не пришло, что я должен встретиться с мистером Гундерсеном, но в пятницу днем к нам на эллинг прибежал мальчик из конторы верфи и сказал, что мне звонит какая-то миссис Петри из Лондона. Я сразу узнал ее хрипловатый голос. Мистер Гундерсен только что прибыл из Сингапура самолетом в Лондон и хотел бы со мной побеседовать.
— Завтра он собирается в Саутгемптон, — добавила она. — Вы не возражаете, если он подъедет на верфь к одиннадцати часам?
Я не мог ему отказать. Человек проделал такой путь из Сингапура и имел право узнать все, что было возможно, об исчезнувшем корабле компании. Но когда я вспомнил то, на что намекал Снеттертон, мне стало не по себе. Кроме того, все мое время и все мои силы были направлены на переоборудование «Морской Ведьмы», и у меня вызывало негодование все, что отвлекало меня от дела нашей с Майком жизни, о котором мы столько лет мечтали и ради которого мы совершили сотни погружений к затонувшим в море судам. Меня также беспокоило, что я ему скажу. Как я объясню ему то, что о местоположении севшего на скалы судна до сих пор никого не уведомили.