Недалеко от входа небольшая сторожка, такая может быть только на кладбище да еще где-нибудь подле богадельни.
— Здесь нам придется долго разбираться, — резонно заметил Григорий Васильевич, — нужно зайти в сторожку, пусть смотритель проводит нас к склепу Мазарина.
— А вы здесь не бывали?
— Бывал… Но давно. Поиски займут время.
— А вам не кажется, что это ловушка?
— Поворачивать поздно… Уже пришли!
Подошли к сторожке — тесной и невысокой, чем-то напоминавшей крепко срубленную домовину. На двери прибиты кресты, чтобы отгонять разного рода упырей и прочих необузданных мертвяков, а вот немного сбоку нечто непонятное — старенькая, побитая ржавчиной, подкова. Странно, но Савелий всегда считал, что она на счастье и что это — исконно русская примета.
— Есть здесь кто? — громко спросил Савелий.
Дверь, скрипнув, приоткрылась. В помещении царил полумрак, а в лицо ударил неприятный холод — ну, точно в склеп вошел! И как тут живут эти смотрители? Савелий обо что-то споткнулся. Чертыхнулся вполголоса и, вспомнив о месте, где находился, невольно осекся.
— Непонятно, как он здесь живет?
По всей видимости, Григорий Васильевич тоже не знал этого. Савелий слышал позади его дыхание. Генерал двигался осторожно, скользя ладонью вдоль стены.
— А хрен его знает! — заметил генерал. — Здесь даже воздух какой-то смердящий. Так и потягивает мертвечиной.
— Григорий Васильевич, спичек-то у вас нет? Мои куда-то запропастились.
— Сейчас, — послышалось шуршание — Ага, нашел! — радостно воскликнул Аристов.
Первая спичка обломилась, сверкнув в воздухе красной искрой; вторая, вспыхнув, осветила небольшое помещение, и тут Савелий увидел, обо что споткнулся минуту назад, — из комнаты в коридор протянулась полусогнутая нога в темно-зеленых брюках.
— Господи! — негромко ахнул Аристов. — Неужели смотритель?!
Савелий вошел в комнату. Обернувшись, он увидел растерянное лицо Григория Васильевича: представшее перед ними зрелище не улучшило ему настроения.
— Смотритель, кто же еще? Кто-то очень не хотел, чтобы мы с ним встречались.
— Ах ты, дьявол! — негромко выругался Аристов, бросив на пол догоревшую спичку.
Описав небольшую дугу, спичка опустилась у головы убитого, на мгновение осветив его застывшее лицо. И снова мрак.
— На столе я заметил огарок, — сказал Савелий, сделав еще один шаг. — Давайте зажжем его.
— Что за привычка нагнетать такие страсти? — ворчал генерал. — И обязательно на кладбище! Ощущений им не хватает? Могли бы сюда провести свет, ведь цивилизованная же страна. Европа!
Григорий Васильевич чиркнул спичкой о коробок.
Савелий взял со стола огарок и поднес к пламени.
— Где-то здесь должны быть кладбищенские журналы, — он высоко приподнял свечу. — Ага, нашел! — потянулся он к двум книгам в толстом коричневом переплете. — Та-ак, где же они? Мазарин… Мазарин… — Пальцы нервно перебирали страницы. — Малипьеро, Малларме… — Подняв удивленный взгляд на застывшего Аристова, Савелий несколько растерянно обронил: — Его здесь нет… Эта страница вырвана.
— Теперь меня уже ничто не удивляет. Ладно, не страшно. Пойдем отсюда, не хватало встретиться здесь с полицией. Попробуем разыскать так… Хотя поплутать придется. Но убийца был здесь недавно, видите, даже кровь еще не запеклась.
Свеча горела неровно — ощущался небольшой сквознячок.
— Верно… Давайте я пойду за вами. Вы проходите, я вам посвечу.
— Не сочтите за труд, — согласился Григорий Васильевич, направляясь к выходу. Старательно перешагнул разбросанные ноги смотрителя и предупредил: — Вы только свечу задуйте, мало ли что.
Заметно стемнело. Раньше всего темнеет почему-то на кладбищах. Трудно понять, с чем связан подобный феномен: не то с густой растительностью, какая обычно встречается в таких унылых местах, не то с темными потусторонними силами, что сбиваются над кладбищем в мрачные тучи.
Григорий Васильевич свернул с главной аллеи и направился по боковой.
— Вам не кажется, что все это несколько нелепо? — спросил Григорий Васильевич, повернувшись к Савелию.
— О чем это вы? — спросил Родионов, замедляя шаг.
— Ну-у, слоняемся здесь с вами. Как два неприкаянных упыря.
— Ах, вот вы о чем? Возможно, в ваших словах и есть правда. Но что же поделаешь? Надобно, господин генерал, и никуда не денешься! Далеко еще, не вспомнили? — не сумел скрыть своего нетерпения Савелий.
— У меня такое ощущение, что где-то здесь, — произнес Григорий Васильевич, озираясь на разновеликие гранитные кресты. — Был-то я здесь давно. Склеп гранитный, небольшой. Помню, плющом был увит, а на самом гребне крыши женщина с крестом из мрамора. Это точно! Этот склеп был построен позже. Прежний не сохранился, — все глубже удалялся от главной аллеи Григорий Васильевич, — сколько времени-то прошло.
Даже если покойникам несколько сотен лет, то кладбище все равно не выглядит музеем. Такое ощущение, что из-за каждого креста выглядывает мертвяк с провалившимся носом.
Савелий осмотрелся, зябко поежился.
— Вон же он, склеп! — разглядел Савелий между деревьями скорбящую фигуру женщины.
— Где? — громче, чем следовало бы, спросил Григорий Васильевич, повернув голову.
Где-то рядом раздался треск ломаемых сучьев, и неподалеку, прячась за крестами и могилами, промчалось что-то темное и большое. В свете проклюнувшейся через облака луны Савелий увидел перекошенное от страха лицо генерала и почувствовал его крепкую хватку на своем запястье. А еще через несколько секунд опять воцарилась тишина. Зловещая, как и прежде.
— Григорий Васильевич, у меня к вам просьба, отпустите, пожалуйста, мою руку, поверьте, что это очень больно. У вас, оказывается, крепкая хватка.
— Простите, — смущенно ответил Аристов, разжимая пальцы. — Как вы думаете, что это было? Человек или собака?
— Странный вопрос вы задаете, а почему вы не думаете, что это, к примеру, мог быть оборотень? — серьезно спросил Савелий. Задрав голову к небу, он продолжил: — Такие часы самые благоприятные для темных сил. В это время только кровищу пускать.
— Скажете тоже! — раздраженно произнес Григорий Васильевич. — Так где, вы говорите, склеп?
— Вон он, в двадцати метрах отсюда.
— И верно, — заметно приободрился генерал Аристов. — А вы глазастый! Давайте по тропиночкам, — предостерег он, — чтобы мертвецы не обижались.
— Уж не боитесь ли вы, что они вас к себе за ногу утащат? — усмехнулся Савелий, аккуратно обогнув очередную мраморную плиту.
— Не боюсь, — хмуро отвечал Григорий Васильевич.
В этот момент кто-то бесцеремонно ухватил Савелия за штанину. Сердце неприятно сжалось. Савелий невольно обернулся, рассчитывая встретиться лицом к лицу с восставшим из могилы мертвецом, — но кругом лишь кусты. Ах, вот оно в чем дело! — не сумел подавить вздох облегчения Савелий: одна из веток зацепилась за брючину. Освободившись, Родионов зашагал дальше.