— Я слушаю тебя, уважаемый эмир, — мгновенно насторожился Бахтияр.
— Я бы хотел иметь четвертую часть от твоих… путешествий. Что ты мне ответишь на это?
По лицу пирата пробежала легкая тень. Бахтияру вдруг подумалось, что Искандер, в сущности, не изменился. Конечно, он приобрел иное качество, перевоплотившись во влиятельного эмира Средиземноморья. И уже многие годы носит одежду исключительно из шелка и парчи. Но, в сущности, он оставался все тем же пиратом, каким его знали многие годы, и если бы однажды судьба захотела столкнуть их на море, то старый разбойник, не задумываясь, отвернул бы ему голову.
Осторожно поставив бокал на ковер, Бахтияр в который раз призвал на помощь всю свою выдержку. С ответом следовало не торопиться, таковы правила. И, переборов в себе закипающее бешенство, он улыбнулся в глаза старому пирату, которые так и лучились почти отеческой улыбкой.
— Это очень хорошая мысль, — как можно более безмятежно произнес Бахтияр.
— Значит, договорились, — пухловатые ладони эмира мягко опустились на колени. Теперь трудно было поверить, что когда-то они сжимали в руках меч и булаву. — Я дам тебе еще три корабля.
— Эмир…
Искандер сделал протестующий жест рукой.
— Не нужно благодарности. Эти корабли я даю тебе не бескорыстно. Деньги ты за них отдашь, как только станешь по-настоящему богатым. Я думаю, что такое время наступит очень скоро. А потом, я заинтересован в увеличении своей доли, — громко расхохотался эмир.
Веселье эмира Искандера выглядело вполне искренним. В эти минуты он сбросил по крайней мере два десятка лет. Поражали его зубы — белые и необыкновенно крепкие. Нетрудно представить, каким он был пиратом, и, возможно, даже очень неплохо, что время навсегда развело их странствия по морям.
Вспомнив, как эмир шлепнул крепкой ладонью наложницу по пышному заду, Бахтияр тоже улыбнулся. Правда, сдержанно. Несмотря на белую бороду и выцветшую, словно обветшавший пергамент, кожу, Искандер оставался юношей, склонным к мелким проказам.
— Тогда другое дело, — развел руками Бахтияр.
Судьба у эмира Искандера была завидной. Мало кто из пиратов доживает хотя бы до седых волос, а чтобы узнать на старости величие и всеобщее уважение, таких и вовсе не сыскать! «Неплохо было бы на склоне лет завоевать какой-нибудь остров и в кругу приближенных доживать на нем свой век», — подумал Бахтияр.
— Я видел, какими глазами ты смотрел на наложниц, — продолжал беседу старик. Настроение эмира улучшалось с каждым выпитым бокалом вина. — Вижу, что мои женщины тебе понравились. Своих наложниц я собирал по всему Средиземноморью. Я могу с уверенностью сказать, что самые красивые женщины находятся в моем гареме! Мне немного осталось, — обреченно махнул рукой Искандер, — и поэтому женщины едва ли не единственная радость в моей жизни. В молодости я разъезжал по всем невольничьим рынкам и отбирал красивейших девиц. Такой товар во все времена стоит дорого. А если ему придать еще и надлежащий вид! И поэтому половину своего состояния я тратил на самую настоящую красоту и ни разу не пожалел об этом… — Губы старого пирата разошлись в счастливой улыбке. — Кто знает, сумел бы я дожить до глубокой старости, если бы меня не любили женщины? Силы покидают меня, и теперь я не могу уделять им столько же внимания, как случалось в молодости. — В глазах старого пирата Бахтияр увидел черную тоску. — У меня к тебе есть просьба, Бахтияр.
— Я выполню любую твою просьбу, эмир Искандер, — постарался не показать своей настороженности Бахтияр, заметив, как вспыхнули глаза старого пирата.
Губы эмира Искандера разошлись в снисходительной улыбке:
— Не беспокойся, моя просьба не покажется тебе обременительной. Ты бываешь во многих местах… Если тебе доведется быть на невольничьих рынках и ты увидишь на них красивую женщину, не откажи мне в любезности, купи ее, пожалуйста, для меня. Я тебе дам за рабыню хорошие деньги.
— Я привезу тебе любую женщину, какую ты захочешь, и можешь считать это моим подарком.
Лицо старого Искандера осветилось искренней радостью:
— Я знал, что ты мне не откажешь. Позволь мне тогда сделать тебе подарок, — и, не дожидаясь ответа, эмир дважды хлопнул в ладоши. Занавеска колыхнулась, и в зал, ступая мелкими шажками, вошла совсем юная наложница.
От представившегося его глазам зрелища у Бахтияра перехватило дыхание. С полным правом он мог сказать, что женщин на своем веку он перепробовал немало: одних брал силой, других покупал, а третьи сами желали подарить ему свою любовь. Однако все они представлялись ему на одно лицо, — проходили сквозь его душу, не оставляя в ней следа. А создание, безмятежно выпорхнувшее из соседней комнаты, способно было в одну минуту опалить сердце даже самого крепкого мужчины.
Девушка была обнажена. Но в присутствии мужчин она держалась на удивление естественно. Создавалось впечатление, что наложница не замечает собственной наготы, как если бы такое поведение было для нее естественным. Хотя кто знает, может быть, так оно и было в действительности. На шее у девушки сверкало колье из бриллиантов. Камни тщательно подобраны и безукоризненно огранены, каждый был величиной в крупную горошину. На запястьях тяжелые браслеты из рубина, а на лодыжках многими огнями переливались топазы. Но вряд ли наложница стала бы хотя бы на сотую долю менее красивой, если бы оказалась без этого великолепия.
Наложница, заметив взгляд гостя, слегка улыбнулась, показав ровные и аккуратные, словно морской жемчуг, зубы. Получилось очень трогательно, почти по-детски, такое впечатление, что она смущалась своей наготы, но вряд ли это соответствовало действительности.
Девушка слегка наклонилась, и ожерелье на крепкой груди слегка колыхнулось.
— Как она тебе? — не без восторга спросил эмир Искандер.
— Она прекрасна, как луна! — честно отвечал Бахтияр, не в силах отвести от девушки взгляда.
Старый пират неожиданно легко поднялся. Подошел к девушке и погладил ее старой сморщенной ладонью по тугому крепкому бедру.
— Более мягкой кожи мне не приходилось встречать. А женщин на своем веку я повидал много. У нее кожа, как у трехлетнего ребенка. Упругая и одновременно эластичная. Таким может быть только бархат. Я стар, и самое большее, на что я способен, так это поглаживать своих наложниц.
Бахтияр с интересом посмотрел на старика: судя по его неожиданно осипшему голосу и по взгляду, полному желаний, он мог с уверенностью предположить, что старик был способен на большие подвиги.
Рука эмира беззастенчиво скользнула на ее живот — упругий, по-девичьи крепкий и одновременно необыкновенно женственный.
Взяв девушку обеими руками за талию, он слегка развернул ее.
— Ты посмотри, какие у этой красавицы необыкновенные линии. Они совершенно идеальны. Нечто подобное можно встретить разве что у статуй античности. Но те богини из мрамора вечно холодны. А моя Зухра сотворена из плоти и, поверь мне, безмерно горяча.