— Чего вы от меня хотите, черт бы вас побрал?
— Вы что, не слушали? Я ведь сказал — пустите в ход свои связи и освободите мою молодую подругу. А я, так уж и быть, никому не скажу о том, как вы, старый безумец, злоумышляли против нее и ее друга! Если я сообщу, что вы приказали убить Кейру, а когда не вышло, подстроили все так, чтобы ее бросили в тюрьму, вас вышвырнут из совета и заменят кем-нибудь пореспектабельней.
— Вы чудовищно смешны, и я не понимаю, о чем вы.
— Тогда мне остается лишь откланяться, сэр Эштон. К чему злоупотреблять вашим великодушием? Буду признателен, если ваш шофер довезет меня до станции: не подумайте, что я не люблю ходить пешком, но если на обратном пути со мной вдруг что-нибудь случится, это произведет гнетущее впечатление.
— Моя машина в вашем распоряжении, езжайте куда хотите, только убирайтесь поскорее!
— Очень благородно с вашей стороны. Не хочу оставаться в долгу. Даю вам время подумать до вечера, я остановился в «Дорчестере», звоните, не стесняйтесь. Мой человек произведет рассылку доверенных ему документов только завтра — конечно, если я не отменю свое поручение. Уверяю вас, учитывая содержание документов, моя просьба вполне разумна.
— Вы совершаете грубую ошибку, пытаясь шантажировать меня подобным образом.
— Кто говорит о шантаже? Я не извлекаю никакой личной выгоды из этой маленькой сделки. Сегодня чудесный день, не правда ли? Оставляю вас наслаждаться погодой.
Айвори взял сумку и, не дожидаясь дворецкого, пошел по коридору к выходу. Куривший у розария шофер бросился к машине и открыл дверцу.
— Не торопитесь, друг мой. курите в свое удовольствие, — сказал Айвори, — я никуда не спешу.
Из окна кабинета сэр Эштон наблюдал, как Айвори устраивается на заднем сиденье «ягуара». Когда машина скрылась из виду, он дал волю гневу. Скрытая стеллажом дверь открылась, и в комнату вошел человек.
— Я совершенно потрясен, должен признаться, что не ожидал ничего подобного.
— Этот старый дурак явился в мой дом и угрожал мне! Кем он себя возомнил?
Гость сэра Эштона ничего не ответил.
— В чем дело? Почему вы на меня так смотрите? Только не говорите, что согласны с ним! — вскипел сэр Эштон. — Если эта развалина осмелится в чем бы то ни было обвинить меня публично, свора моих адвокатов сожрет его живьем. Мне не в чем себя упрекнуть, надеюсь, вы в этом не сомневаетесь?
Его собеседник налил себе из хрустального графина стакан портвейна и выпил залпом.
— Вы скажете наконец хоть что-нибудь? — грозным тоном вопросил сэр Эштон.
— Предпочел бы выругаться. Уверен, через несколько дней, максимум недель, вы бы меня простили.
— Уйдите, Вакерс, вы мне надоели — вы, ваша спесь и ваша дерзость.
— Помилуйте, какая дерзость? Я искренне огорчен случившимся, но на вашем месте не стал бы недооценивать Айвори; как вы сами сказали, он слегка безумен, а значит, вдвойне опасен.
И Вакерс вышел, не добавив ни слова.
Лондон, отель «Дорчестер», вечер
Айвори разбудил телефонный звонок. Он открыл глаза и взглянул на стоявшие на каминной полке часы. Разговор вышел коротким. Выждав несколько минут, он достал сотовый и набрал номер:
— Хочу вас поблагодарить: он только что звонил, вы очень помогли.
— Ничего особенного я не сделал.
— Напротив, друг мой. Что скажете насчет партии в шахматы? В Амстердаме, у вас, в следующий четверг. Договорились?
Поговорив с Вакерсом, Айвори сделал последний звонок. Уолтер внимательно выслушал его инструкции и не преминул поздравить с мастерским ходом.
— Не питайте иллюзий, Уолтер, паши проблемы куда как далеки от разрешения. Даже если мы вытащим Кейру, ее жизнь не будет в безопасности. Сэр Эштон не отступится после того, как я «достал» его на его же территории, но выбора не было. Он отыграется при первом удобном случае, уж вы мне поверьте. Пусть все останется между нами, Эдриена тревожить ни к чему. Незачем ему знать, как он попал в больницу.
— А что мне говорить о Кейре?
— Сочиняйте, пустите в ход фантазию, скажите, что получили сведения от вашего «осведомленного источника».
Афины, на следующий день
Элена и мама провели все утро у моей постели; с тех пор как я угодил в больницу, они каждый день садились на первый паром, уходивший с Гидры в семь часов, в восемь прибывали в Пирей и мчались на автобус, через полчаса доставлявший их к больнице. Наскоро позавтракав в кафетерии, они поднимались ко мне в палату с домашней едой, цветами и пожеланиями скорейшего выздоровления от всей деревни. К вечеру они уезжали на автобусе в Пирей, садились на последний паром и возвращались домой. За время моей болезни Элена ни разу не открывала магазин, а мама все время стояла у плиты, и любовно приготовленные блюда скрашивали жизнь ухаживающих за ее сыном медсестер.
Наступил полдень, и их нескончаемая болтовня утомила меня больше, чем рецидив этой гнусной пневмонии.
Когда в дверь постучали, они мгновенно умолкли. Я никогда ничего подобного не видел, это было так же удивительно, как если бы в солнечный день разом притихли все цикады. Вошедший Уолтер сразу заметил мое изумление.
— Что, в чем дело? — всполошился он.
— Ни в чем, все в порядке.
— Не все, судя по вашим лицам.
— Успокойтесь, Уолтер, мы с моей мамой и моей прелестной тетушкой Эленой кое-что обсуждали, когда вы вошли, только и всего.
— Что именно вы обсуждали?
Мама решила вмешаться:
— Я говорила, что эта болезнь может иметь неожиданные последствия.
— Но почему? Врачи что-то сказали? — разволновался Уолтер.
— О, они считают, что Эдриен сможет выписаться наследующей неделе, но я, его мать, утверждаю, что мой сын слегка поглупел: таков медицинский диагноз, если хотите знать. Пригласите мою сестру выпить чашечку кофе, Уолтер, а я пока скажу несколько слов Эдриену.
— Буду счастлив подчиниться, но сначала сам с ним поговорю. Не хмурьтесь, это мужской разговор.
— Ну что же, — сказала Элена, вставая, — мы уходим, раз нам тут больше не рады!
И она увела мою мать, оставив нас с Уолтером наедине.
— У меня прекрасные новости, — сообщил он, присаживаясь на край кровати.
— Начните с плохой.
— Паспорт будет нужен через шесть дней, но мы не можем получить его без Кейры.
— Не понимаю, о чем вы.
— Конечно, не понимаете, но вы сами попросили начать с плохой новости. Ваш вечный пессимизм очень утомляет. Ладно, слушайте внимательно, потому что уж если я обещал хорошую новость, она и правда хорошая. Я говорил, что у меня есть кое-какие высокопоставленные друзья в Академии?