Женщины сначала сказали, что ничего не знают, но после еще одного магического сеанса готовы были рассказать обо всем на свете.
– Вождь приказал спрятать этот шар, – сказала одна из них. – Мужчины закопали его на большой поляне посреди зарослей.
Другие женщины подтвердили эти слова и стали указывать руками, где именно эта поляна находится. Главарь вместе со своими подручными немедленно рванули туда. Одно из мест поляны выглядело так, будто там действительно недавно что-то закапывали. Тумани отдал своим верзилам приказ осторожно отрыть спутник. Едва те приступили к выполнению приказа, как со всех сторон начался обстрел. Ополченцы принялись пускать стрелы из луков и палить из охотничьих ружей. Казалось бы, что такое первобытные по своей сути луки и ружья для охоты против современного автоматического оружия! Однако они дали весьма ощутимый эффект! Сыграл здесь свою решающую роль фактор неожиданности. Часть боевиков была либо убита, либо ранена в первые же секунды обстрела. Остальные были вынуждены на открытой местности искать себе укрытие. Таким укрытием для них, в том числе и для Тумани, стали трупы убитых подельников. Бандиты пытались отстреливаться, но ополченцы не позволяли им высунуть носа. Всякий из «повстанцев», кто отваживался на это, получал либо пулю, либо стрелу. Главарь не верил в безысходность ситуации. Стрелял поверх трупов. Примечал, откуда местные ведут обстрел. Нашлась одна точка, откуда выстрелы не производились. Было решено, прикрываясь телами убитых, бежать туда, а уже оттуда – рвануть или в саму деревню, или к моторкам. Первый вариант Тумани считал более предпочтительным. Раз уж попались в эту странную засаду и потеряли много людей, то в деревне можно было отыграться на женщинах и детях, из них бы получился куда более эффективный живой щит, чем из трупов боевиков. И главарь устремился к спасительной, как ему казалось, точке.
Бежали, волоча на себе мертвые тела, иногда отстреливались. Двое боевиков так и не сумели добежать до зарослей, «мертвые щиты» им так и не смогли помочь. А тех, кто все-таки добежал до заветной условной отметки, ждал неприятный сюрприз. Именно в этом месте находился БТР. Он медленно, но верно двинулся на бандитов. Вождь Букабар лично находился за крупнокалиберным пулеметом. Направив его на боевиков, он без колебаний нажал на гашетку. Пулемет ударил всей своей огневой мощью. Громилы, ошарашенные таким поворотом событий, бросились врассыпную. Теперь им приходилось рассчитывать лишь на чудо вкупе с собственной выносливостью.
По мере продвижения бронетранспортера к нему стекались ополченцы и шли следом за ним. Ситуация повторялась практически один в один, как во время тренировки, только сейчас на кону стояли свобода и безопасность деревни. Противник был не условным, а очень даже реальным. Правда, он оказался морально раздавлен, боевики не ждали от сельчан ни сопротивления, ни тем более организованной обороны, да к тому же организованной профессионально! «Повстанцы» отступали. Способов «огрызаться» у них при этом почти не было. Для того чтобы ответить на постоянную стрельбу со стороны местных, нужно было как минимум остановиться и прицелиться, однако такой роскоши не мог себе позволить никто. Ведь тогда бандит сразу превращался из потенциальной мишени в мишень что ни на есть самую настоящую. Один, то ли в силу своей глупости, то ли по какой-то другой причине, попытался проверить это на себе. Остановился, вскинул автомат, чтобы прицелиться в кого-нибудь из местных. Местные тут же получили сигнал от водителя БТР и сразу же скрылись за машиной, а вождь перевел пулемет на бандита. Считаные секунды – и того уже не было в живых. Тумани крыл всех и вся отборными ругательствами, но про себя молился о том, чтобы побыстрее унести отсюда ноги. Взять реванш за позорное поражение вряд ли удалось бы. Многие боевики погибли, и тактическое и стратегическое преимущество было на стороне местных. Оставшаяся в живых кучка могла бы оказать некое подобие сопротивления, если бы впереди нашлась удобная диспозиция – камни, поваленные деревья или еще что-нибудь в этом роде. Однако ничего такого им по пути не встречалось. Это тоже было частью плана Смита и Букабара. Это они задумали оттеснять бандитов таким образом, чтобы тем не было за что зацепиться. И бандиты действительно бежали! Уносили ноги с благословения своего же командира, который мчался к лодкам самым первым. Ополченцы радовались своему успеху. Сельчане надеялись на успех, но в том, что он будет таким ошеломляющим, изначально уверены не были, поэтому допустили одно упущение: в плане не было предусмотрено уничтожение моторных лодок противника. Смит это понял, когда враг отошел к берегу. Вот если бы с самого начала обстрела боевиков на поляне кто-нибудь из ополченцев уничтожил моторки, бандитам попросту не было бы куда отступать, разве что только в воду. Но изменить на ходу уже ничего нельзя было. Оставалось лишь теснить перепуганных бандитов к кромке берега в надежде, что на лодки сядет лишь небольшая их часть. Букабар пытался накрыть пулеметным огнем самого Тумани, но тот всякий раз исчезал из-под прицела, волей-неволей можно было поверить в его магические способности. Он одним из первых запрыгнул в моторку. И только то, что рядом оказался один громила, остановило его от того, чтобы включить двигатель самостоятельно. Собственно, уплывать было почти некому. От берега, в сопровождении пулеметного огня, отчалили только две моторки из пяти прибывших. Ополченцы и все сельчане праздновали победу над бандитами. В деревне царили всеобщие радость и веселье. Люди гордились тем, что им удалось сделать.
Остатки отряда Тумани отправились в лагерь в сопровождении Филдинга и его бойцов, превращенных в зомби. Полевой командир был в ярости от произошедшего в деревне. Он всю дорогу до лагеря никак не мог отойти от мысли об этом. Поражение очень сильно ударило по его самолюбию, но признавать свою вину за понесенные потери он не собирался, это было бы уж слишком для его натуры. В нем кипела и бурлила неистовая злость. Он то и дело повторял: «Эти сраные деревенщины будут наказаны. Им это так просто с рук не сойдет. Напрасно они возомнили себя победителями». При этом ему даже на секунду не пришло в голову задаться простым вопросом: как жители сумели организовать оборону своей деревни по всем правилам военного искусства? Впрочем, даже если бы он и задался подобным вопросом, ответ получил бы едва ли, да он все равно ничего бы не изменил. Возвращение в лагерь планировалось лишь на короткое время. Тумани не собирался оставаться там слишком долго. Он рассчитывал взять в лагере подмогу из числа подростков и бросить их на растерзание деревни. Все это должно было произойти на протяжении ближайших часов. Главарь мыслил так: в деревне не станут ждать скорого возвращения боевиков, а значит, по его мнению, можно застать сельчан врасплох и завершить начатое дело. О российском спутнике он не забывал ни на секунду. Правда, считал, что сначала следует устроить расправу над непокорными жителями, а уж затем отыскать «огненный шар».
Филдинг понимал, что состояние Тумани не располагало к беседам. Да и помнил про коробочку с восковыми фигурками, поэтому не стал беспокоить бандитского главаря какими бы то ни было расспросами. Просто плыл к пункту назначения и ждал момента выхода на берег. Когда лодки наконец прибыли, британец сразу же заявил, что не пойдет со своими бойцами в лагерь.