Грин позвонил условным звонком. Бальтасар глянул на экран видеофона и открыл замок.
– Входите, – пригласил он Грина.
Капитан-командер переступил порог и глянул на своего филиппинского коллегу. Тот явно был не в восторге от того, что его «дернули» в свободный вечер.
– Извините, но я успел немного выпить, у нас с женой сегодня гости, – проговорил филиппинец.
– Главное, что не успели напиться, – улыбнулся Генри, пожимая капитану руку.
– Срочные дела?
– Очень срочные, – шире улыбнулся Генри, давая понять, что напал на важный след. – Мне нужно просмотреть записи с камер наружного наблюдения за последний месяц, а то и больше, в квартале Сан-Мигель. – Грин назвал адрес дома, принадлежавшего Хосе Рисалю. – Там напротив есть банк и какое-то муниципальное учреждение. Думаю, камеры на входе захватывают и нужный нам дом.
– Сейчас посмотрим.
Бальтасар подсел к компьютеру, защелкал клавишами. У него имелся доступ практически ко всем камерам в городе. Если где-то допуск был закрыт, то хватало одного-единственного звонка, чтобы его открыли. Филиппинское правительство серьезно относилось к сотрудничеству с США в военной сфере.
– Так, дайте-ка мне.
Алонсо пришлось уступить место за компьютером мистеру Грину. Тот быстро проматывал записи последнего месяца. Одна из камер муниципального отдела как раз смотрела на нужный дом. Каждый вечер, кроме выходных, Хосе Рисаль в пять часов вечера выезжал из гаража, направляясь к офису проектно-строительной фирмы. В свободное время машиной он не пользовался. Обычно наведывался около двенадцати дня пешком в близлежащий супермаркет за продуктами.
– Все, есть, – осклабился Генри.
– Что именно? – осторожно поинтересовался Бальтасар Алонсо.
– Каждый четверг Хосе Рисаль в половине второго дня выезжает из своего дома и направляется не к офису, а в центр города.
Грину пришлось приоткрыть свои карты, ведь в дальнейшем он не мог обойтись без помощи своего филиппинского коллеги.
– Мне надо проследить его дальнейшие передвижения, узнать, куда именно он выезжает, с кем встречается, – сказал капитан-командер.
Бальтасар снова защелкал клавишами, подключаясь к видеорегистратору городского управления дорожной полиции. Шаг за шагом по записям с камер они прослеживали перемещения старого желтого «жука». Делать это было не так-то легко. Хосе по четвергам передвигался по городу странным образом. Ехал разными дорогами, объезжал кварталы по нескольку раз, но неизменно оказывался неподалеку от кафе на набережной, после чего скрывался в нем.
– К сожалению, в самом кафе камеры наблюдения не установлены, – признался филиппинский капитан.
Мистер Грин покусывал нижнюю губу, не моргая, глядел на экран, на котором прямо перед террасой кафе застыл остановленный кликом клавиши Хосе. Людей, сидящих за столиками, было невозможно рассмотреть, их прикрывал тент.
– Прокрутите запись входа кафе всех последних четвергов, – предложил Генри.
Бальтасар прокручивал и прокручивал. Грин всматривался в экран. Входили и выходили люди. Целый час ушел на то, чтобы выявить одного и того же человека, заходившего в кафе незадолго до того, как там появлялся Хосе, и выходившего вскоре после того, как Рисаль уже покидал заведение. Мистер Грин с облегчением вздохнул.
– Похоже, что мы нашли того, кого надо, – сказал он. – Сегодня вторник, Бальтасар, есть еще один день на подготовку. Мне потребуются ваши люди для слежки за Рисалем.
– Рад буду помочь, – кивнул Алонсо. – Но не лучше ли ждать его на месте, в кафе?
– Мы не можем рисковать. Вдруг они решили сменить место встречи.
Майор Лавров открыл глаза и увидел своего двенадцатилетнего племянника Пашку. Мгновенно вспомнил, где он находится. Джунгли, стрельба, вертолет и прекрасная пулеметчица на выкрашенном в лиловый цвет старом «Ирокезе» были сном. Майор лежал в палатке на надувном матрасе. За откинутым пологом виднелось высоко взошедшее солнце. Сын его двоюродного брата Ивана, к которому он приехал в отпуск на Оку, тряс его за плечо.
– Дядя Андрей! Что вы так кричите?
– Ерунда одна приснилась, – поморщился Лавров, садясь. – Будто мы с тобой в лес пошли, а ты заблудился. Я кричу, кричу, а ты не отзываешься, – соврал он: ему было неудобно перед мальчишкой за этот отчаянный крик.
– А, тогда понятно, – улыбнулся Пашка. – Много вчера вечером рыбы поймали?
– Немного, покажу. Трех плотвичек с ладонь и окуня на полкилограмма.
– Негусто.
– А тебя, Пашка, чего принесло?
– Меня мать с отцом к вам прислали, поесть принести, а то вы уже второй день на рыбалке.
– А еще зачем пришел? – поинтересовался Лавров. – Что-то ты темнишь.
– Я ребят своих привел.
– Зачем?
– Во-первых, рыбу половить. Они всегда здесь, на излучине, ловят.
– А во-вторых? – уточнил Андрей.
– Ну… – замялся мальчишка, не приученный еще беззастенчиво врать.
– Говори, говори, – подбодрил майор.
– Ну…
– Без «ну» никак нельзя? Ты же мне говорил, что, когда вырастешь, офицером станешь. Офицер должен свои мысли выражать четко, коротко и доходчиво для подчиненных, без кривотолков и двусмысленностей. Докладывай, зачем ребят привел.
– Чтобы вы им про свою службу рассказали. Про то, как в других странах секретные задания выполняете. Интересно же.
– Кто тебя сказал, что я секретные задания за границей выполняю? – прищурился Батяня.
– Вы же того, майор ВДВ. Чего еще десантуре делать?
– Да, я майор ВДВ. Но у нас еще много всяких служб есть. Я, например, интендант, – соврал Лавров, ну не станешь же признаваться, что служишь в спецназе ГРУ и в самом деле выполняешь секретные задания практически по всему миру.
– Интендант? – переспросил Пашка, словно пробовал незнакомое слово на вкус. – Это типа коммандос?
– Не совсем. – Лавров взъерошил племяннику коротко стриженные волосы. – Интендант – это такой офицер, который занимается обеспечением бойцов. Сапоги, портянки, харчи, простыни с одеялами, парашюты… Ясно?
– Сапоги с портянками? – с ужасом переспросил Пашка. – Я думал, что их в армии уже не носят. А как же всякие международные террористы, враги, шпионы, диверсанты, заложники?
– Этим другие занимаются. Расстроился?
– Но вы же с парашютом прыгали, рукопашным боем владеете…
– Конечно, без этого в десантуре никак. Даже такие тыловые крысы, как я, должны что-то уметь.
– Вы уж меня не подводите. Не говорите ребятам о портянках. Я ж им уже всякого нарассказывал.