* * *

Луна сквозь низкие тучи не просвечивала.

– Хоть бы звездочка какая высунулась… – сказал рядовой Снегиренков. – Все светлее бы стало. Тогда бы и без фонарей обошлись.

На пулемет тактический фонарь не ставится. Пулеметный ствол и ствольная коробка к этому не приспособлены – не подходят стандартные кронштейны, и традиционная планка Пикатинни [4] на пулемет российского производства обычно не устанавливается. На «девяносто первом» автомате пазы для установки кронштейнов дополнительных устройств находятся прямо на ствольной коробке. И потому пулеметчикам под ноги подсвечивал сам командир взвода.

– Где одна звездочка, там и все остальные, – не согласился Самоцветов. – А где все остальные, там и луна. И мы все как на ладони. Луна вчера была ясная, беленькая, не как наши фонари… А мы уж лучше с фонарями пройдем. Снега вот, жалко, нет. Что за зима такая… Иначе уже знали бы, где бандитов искать.

– И погранцы грузинские знали бы, где нас искать, – заметил ефрейтор Соболев.

– Для этого нужно хотя бы маршруты нарядов в нашу сторону проложить. А я сомневаюсь, что они здесь есть. Хребет неприступный даже летом, а зимой через него только сумасшедший пойдет. Южный выход из нашего ущелья наверняка контролируют грузинские пограничники. Да там, кажется, какое-то большое село или даже целый городок на выходе стоит. Не помню. Мои карты до того места не добираются.

– А что же наша сторона ущелье не охраняет? – спросил Снегиренков.

– А на нашей границе дыра на дыре. Сил не хватает, наверное. Хотя это не моего ума дело, но официально считается, что эти горы зимой непроходимы. Только бандиты здесь, по дурочке, живут. И мы, по той же дурочке, сюда забрались. В необитаемых местах дураков обычно много водится. На то они и дураки. А умные подземными лазами пользуются.

Группа шла быстро. Темп задавал сам командир взвода. А он даже в темноте старался поддерживать предельно допустимую скорость. Тем более шли спецназовцы по местности, которая допускала быстрое движение. Правда, иногда на пути попадались камни, о которые можно было споткнуться, но для того командир взвода и разрешил солдатам использовать фонари, чтобы они могли перешагнуть или перепрыгнуть препятствие. Никаких сложных обрывов или крутых склонов, по которым идти быстро было бы опасно, им пока не попадалось. Борис Анатольевич понимал, что и преследуемые шли этим же путем и, скорее всего, силой заставляли пленников передвигаться быстрее.

Пока путь группы спецназа представлял собой пологий и затяжной спуск на другой уровень, и даже не в ущелье, а, скорее, в долину. Одно место, к которому группа вышла, заставило было старшего лейтенанта усомниться в правильности пути, поскольку группа вышла к небольшому, метров двадцать в диаметре, круглому озеру, которое не было обозначено на карте. Борис Анатольевич подумал было, что они куда-то свернули в темноте, выбирая наиболее удобный путь, и потому снова раскрыл карту. Но это мелкое озеро на карте не обозначалось, хотя место, где озерцо могло образоваться, имелось. Это была какая-то низина, в которую сбегал ручей. Сбегал, но никуда отсюда не выходил, что само по себе не вызвало удивления. В горах часто встречаются ручьи, которые вдруг уходят под землю, словно их никогда и не было на поверхности. Просто вода находила трещину, в которой и скрывалась. Здесь, видимо, трещина, в которой раньше прятался ручей, но под воздействием каких-то процессов движения пород она закрылась, и вода стала скапливаться в низинке. Пробежав по берегу, старший лейтенант нашел и сам ручей, образовавший озеро. Значит, шли они правильно, а озеро это появилось позже, чем сама карта, вот и все.

– Окурки часто встречаются? – на всякий случай спросил Самоцветов.

– Как раньше, так же… – сказал младший сержант Кудеяров, идущий позади пулеметчиков.

– Идем дальше!

– Тревога! Подождите, товарищ старший лейтенант! Выключить фонари! – совсем не тревожным голосом вдруг сказал снайпер младший сержант Коноваленко, как обычно, взобравшийся на камень и осматривающий обстановку вокруг.

– Что там?

– Два человека. Судя по шапочкам – сваны. Что-то устанавливают на тропе. Думаю, взрывное устройство. Да… Точно… Далековато, но, если меня в локоть толкать никто не будет, могу взорвать его в их руках…

Глава шестая

Конечно, вовсе не обязательно то, что отряд спецназа внутренних войск увидит дым костра, который «краповые» сами же жгли нынешним утром, примет его за сигнал и вернется к камням. Во-первых, могут и не увидеть, если вдруг они находятся в глубине какого-то ущелья. Во-вторых, увидев дым, они могут и не поспешить на него, потому что заняты выполнением каких-то других, собственных конкретных задач. В-третьих, вот-вот уже должна была подступить ночная темнота, и тогда этот белый дым рассмотреть можно только со сравнительно небольшого расстояния. А с дистанции его и увидеть невозможно. Не зря же бандиты жгут костры в своих землянках и на своих кухнях только по ночам. В-четвертых, «краповых» давно могли попросту «снять» отсюда, скажем, вертолетом, и они уже спокойно отдыхают у себя на базе. Был ли тогда смысл застревать здесь на ночь, дожидаясь возможного, но вовсе не обязательного возвращения спецназа внутренних войск? Старший сержант Семисилов считал, что смысла такого нет. О чем и сообщил всей своей команде. Он принял решение идти даже ночью, чем сильно расстроил эмира и чуть-чуть бомжей, непривычных к таким длительным переходам. Бомжи уже ноги переставляли с трудом.

Спецназовцы же к сообщению старшего сержанта отнеслись спокойно и сразу поднялись, показывая свою готовность. Автоматы за плечом, как бандиты, спецназовцы не носили. Автомат всегда должен быть даже не на животе, а только на груди, на коротком ремне, который позволяет по максимально короткой траектории прижать приклад к плечу или к бицепсу, как стреляют некоторые, и глаз к высокому коллиматорному прицелу. В боевой обстановке это считается привычным и наиболее рациональным способом ношения оружия. Это оценил своим опытным глазом даже эмир Дагиров, который присматривался к спецназовцам и с удивлением понимал, что эти мальчишки умеют и воевать, и убивать лучше, чем его моджахеды. И вообще действуют чуть ли не на каком-то механическом уровне. Он понимал, что засада в камнях была, и понимал, что засада эта, скорее всего, уничтожена, хотя об этом не было напрямую сказано ни слова, только младший сержант Васнецов сказал бомжу Бородино, подтверждая опасения эмира:

– Теперь эта шапка твоя. Никто у тебя ее не заберет…

Это было единственным, хотя и косвенным подтверждением того, что мальчишки-спецназовцы расстреляли его моджахедов. А ведь все моджахеды его джамаата воюют уже не первый год, все опытные, злые как волки, неуступчивые мужчины с сильным характером, настоящие бойцы, как видел их эмир. Как же они могли уступить этим пацанам? Может быть, пацаны просто лучше обучены? Выдрессированы так, что действуют на уровне боевых роботов. Это было единственным достоверным предположением. С боевыми роботами простому человеку соревноваться сложно. У боевого робота может быть только одна психология – направленная на уничтожение противника. И он во всех ситуациях стреляет раньше, и всегда первым.