Я сказал, что при покойном не нашли личных вещей, которые могли бы помочь его опознанию, и это истинная правда, но правда и то, что личные вещи этого неопознанного молодого человека имели одну странную особенность, которая дала тогда почву для многочисленных предположений. У него, как оказалось, было при себе полдюжины дорогих золотых часов: трое часов находились в разных карманах жилета, одни часы во внутреннем кармане пиджака, одни – в нагрудном, да ещё одни маленькие часики были у него на левом запястье. Напрашивающееся объяснение, что это карманник, а часы – его добыча, опровергалось тем фактом, что все шесть были американского производства и очень редкого в Англии образца. На трёх экземплярах стояло фабричное клеймо Рочестерской часовой компании, на одном – фирмы «Мейсон» из Элмайры, ещё на одном фабричная марка отсутствовала, а наручные часики, богато украшенные драгоценными камнями, имели торговый знак компании «Тиффани» в Нью-Йорке. Помимо часов, у него в карманах были обнаружены следующие вещи: складной нож со штопором, отделанный слоновой костью, изделие фирмы «Роджерс» из Шеффилда; круглое зеркальце диаметром один дюйм; использованный билет в театр «Лицеум»; серебряный коробок, полный восковых спичек; коричневый кожаный портсигар с двумя манильскими сигарами, а также два фунта четырнадцать шиллингов наличных денег. Таким образом, каков бы ни был мотив преступления, оно явно не было совершено с целью ограбления. Как я уже говорил, на нательном белье, по виду совсем новом, не было меток, а на пиджаке – имени портного. Убитый был молод, с тонкими чертами лица, невысок ростом и чисто выбрит. На одном из передних зубов была золотая пломба.
Сразу по обнаружении этой трагедии произвели проверку билетов у всех ехавших в том поезде и пересчитали самих пассажиров. Было установлено, что недостаёт только трёх проданных на этот поезд билетов – по числу трёх исчезнувших пассажиров. После чего манчестерскому экспрессу было позволено следовать дальше с новым кондуктором, так как Джон Палмер был задержан в Рагби для дачи свидетельских показаний. Вагон, в котором находились оба упомянутых купе, отцепили и перевели на запасный путь. Затем, по прибытии инспектора Вейна из Скотленд-Ярда и мистера Хендерсона, детектива, состоявшего на службе железнодорожной компании, было произведено тщательное расследование всех обстоятельств дела. То, что совершено убийство, не вызывало сомнения. Пуля от пистолета или револьвера небольшого калибра была выпущена с некоторого расстояния: одежда покойного не опалилась, как это бывает при выстреле в упор. Оружия в купе не нашли (что целиком и полностью исключило версию о самоубийстве), как не нашли и коричневого кожаного саквояжа, который кондуктор видел в руке у долговязого джентльмена. На полке обнаружили женский зонтик – никаких других следов пассажиры обоих купе не оставили. Вопрос о том, каким образом и по какой причине трое пассажиров (в том числе одна женщина) смогли сойти с поезда, а новый пассажир войти во время безостановочного следования экспресса на перегоне между Уилсденом и Рагби, возбудил крайнее любопытство широкой публики и породил массу домыслов в лондонских газетах.
Кондуктор Джон Палмер смог сообщить следствию кое-какие сведения, пролившие свет на это дело. По его свидетельству, на участке пути между Трингом и Чеддингтоном имелось место, где по причине ремонтных работ на линии поезд в течение нескольких минут шёл со скоростью, не превышающей восьми-десяти миль в час. На этом участке мужчина и даже сильная, ловкая женщина могли бы спрыгнуть на ходу, не причинив себе серьёзного вреда. Правда, там трудилась партия путевых рабочих, которые, как выяснилось, ничего не видели, но ведь они обычно стоят между путями, а открытая дверь находилась на противоположной стороне вагона, поэтому они вполне могли не заметить, как кто-то спрыгнул с поезда, тем более что к тому времени почти стемнело. Крутая насыпь немедленно скрыла бы от взгляда ремонтников человека, соскочившего с подножки.
Кондуктор, кроме того, показал, что на перроне станции Уилсден было довольно людно и что, хотя на этой станции наверняка никто не сел в поезд и не сошёл с него, не исключена возможность, что кто-нибудь из пассажиров мог незаметно для него пересесть из одного купе в другое. Ведь нередки случаи, когда джентльмен, докурив сигару в купе для курящих, переходит в другое купе, где почище воздух. Если предположить, что мужчина с чёрной бородкой именно так и поступил в Уилсдене (а недокуренная сигара на полу как будто бы говорила в пользу этого предположения), он, естественно, пересел бы в ближайшее купе и очутился в обществе двух других действующих лиц этой драмы. Таким образом, первый акт драмы вырисовывался с достаточной степенью вероятности. Но что произошло во втором акте и как дошло дело до развязки заключительного акта, были бессильны вообразить и кондуктор, и опытные детективы.
В результате тщательного осмотра железнодорожного пути между Уилсденом и Рагби была обнаружена одна вещь, которая могла иметь отношение к случившейся трагедии (хотя могла и не иметь к ней никакого отношения). Неподалёку от Тринга, как раз в том месте, где поезд замедлил ход, под откосом нашли маленькое карманное Евангелие, старое и растрёпанное. Напечатанное Лондонским библейским обществом, оно имело на форзаце надпись: «Элис от Джона. 13 янв. 1856». Ниже имелась новая надпись: «Джеймс, 4 июля 1859», а под нею – ещё одна: «Эдуард, 1 ноября 1869». Все три были сделаны одним и тем же почерком. Растрёпанное Евангелие явилось единственной уликой (если только это можно назвать уликой), которую раздобыла полиция, и вердикт коронера «убийство, совершённое неизвестным лицом или лицами» поставил точку в этом необыкновенном деле, не нашедшем удовлетворительного завершения. Объявления, обещания вознаграждения и наведение справок также не дали результатов: не удалось обнаружить ничего достаточно существенного, что могло бы лечь в основу успешного расследования.
Было бы, однако, ошибкой думать, что не строилось никаких гипотез для объяснения обстоятельств дела. Напротив, газеты не только в Англии, но и в Америке наперебой высказывали догадки и предположения, по большей части явно нелепые. Тот факт, что часы были американского производства, а также некоторые технические особенности, связанные с золотой пломбой в переднем зубе убитого, как будто бы указывали на то, что он приехал из Соединённых Штатов, хотя его бельё, костюм и ботинки были, вне всякого сомнения, приобретены в Англии. Некоторые предполагали, что он прятался под сиденьем и по какой-то причине был предан смерти обнаружившими его попутчиками – может быть, потому, что подслушал какие-нибудь их преступные секреты. В сочетании с общими рассуждениями о жестокости и коварстве членов анархистских и прочих тайных обществ гипотеза эта звучала не менее правдоподобно, чем любые другие.
С идеей, что он скрывался, похоже, согласовывался и тот факт, что он ехал без билета; к тому же общеизвестно, что женщины играют видную роль в нигилистической пропаганде. С другой же стороны, из показаний кондуктора явствовало, что этот человек должен был бы спрятаться там до появления других пассажиров, а раз так, то как же мала должна быть вероятность того, что заговорщики по случайному совпадению войдут в то самое купе, где уже прячется шпион! Кроме того, эта гипотеза не принимала в расчёт мужчину в купе для курящих и никак не объясняла факта его одновременного исчезновения. Полицейским следователям не стоило труда доказать несостоятельность этой гипотезы, как не дающей объяснения всем известным фактам, но за неимением улик и свидетельских показаний они не были готовы выдвинуть какую-либо альтернативную версию.