Не смеялся только коренастый человек в коридоре. Он снова подкрался к номеру новобрачных и внимательно слушал, что в нем происходит. Но, как ни старался, не мог уловить ни звука – весь разговор происходил на таких пониженных тонах, а двигались спецназовцы так бесшумно, что прослушивание их через дверь было делом абсолютно бессмысленным.
Утром Кармен и Монгол вышли к завтраку. Слон пересидел это время в номере, перебиваясь все тем же сухпайком, который притащил с собой. Унести что-либо с собой в номер коллеги при всем желании не могли: это было бы слишком заметно. И придирчивая Кармен не поленилась проследить за тем, чтобы Монгол из сочувствия к Слону не пронес ему булочку или эклер. Теперь, когда близилась решающая фаза операции, они не могли допустить даже малейшей ошибки.
Старый, лежа на крыше сарая с инвентарем, наблюдал за оживлением жизни на базе.
Оживление, надо сказать, было довольно вялым. Народ тут подобрался в основном не юный, ищущий не столько экстрима, сколько тишины. Поэтому раскачивались долго и выходить на трассу не торопились. Тем более что солнце запаздывало, с гор тянуло вьюжной поземкой, и все с удовольствием ждали погоды в мягких креслах.
– Кармен, как у вас? – спросил Старый.
– Порядок, – отозвалась молодая женщина.
– Слон живой?
– Живее всех живых, – откликнулся в ту же секунду капитан Хоботенко.
– Славно. К встрече гостей готовы?
– Готовы. Были бы гости.
– Будут.
– Ну-ну…
Мэгги и Дик оставались сегодня в номере. Мэгги за завтраком не преминула пожаловаться всем окружающим, как ужасно она себя чувствует – результат вчерашнего катания на лыжах – и поклялась, что весь день проваляется в постели.
Дамы, конечно, позлорадствовали – в том смысле, что им-то было хорошо известно, отчего она себя так плохо чувствует. Четыре бокала мартини (они считали каждый) кого хочешь свалят с ног. Но вслух посочувствовали бедняжке и снабдили ее целой горой лекарств. Дик, чуткий муж, не мог покинуть жену. Таким образом, их сегодняшний невыход на трассу получил полное и всех удовлетворившее объяснение.
– Французы завтракали? – спросил Белов.
– Завтракали, – доложила Кармен.
– Как реагировали на вас?
– Нормально.
– Старались не замечать, – вставил Монгол.
– Понятно. Кармен, как вел себя «твой»?
– Все время отводил глаза, – фыркнула молодая женщина.
– Это любовь, – заметил Слон.
– Заткнись, – посоветовала ему Кармен.
– Зря ты так, – ничуть не смутился Хоботенко. – Пожалела бы парня.
– Я его пожалею, – пообещала Марина. – Потом…
– Ладно, – прервал разговор подчиненных Старый. – Готовьтесь к операции.
– Есть, – в один голос ответили Кармен и Слон и на время затихли.
Марина ушла в ванную комнату, где сменила мягкий домашний костюм и тапочки на темные брюки, жесткие ботинки и спортивную куртку.
Монгол в комнате, под одобрительным взором Слона, превратился из американского «клоуна» в супермена из компьютерной «стрелялки».
– Клоп? – запросил тем временем Белов.
– Я, – по-армейски кратко и, как всегда, бодро отозвался старший лейтенант Зубков.
– Не замерз?
– Никак нет.
Вдруг Белов, бросив взгляд за плечо, заметил на одном из поворотов дороги, километра за три от базы, ползущую вверх машину.
– Внимание, – предупредил он, понаблюдав за ней какое-то время. – Вижу машину. Два с половиной километра.
– Клиент? – спросил Слон.
– Пока трудно сказать.
– Еще рано для клиента, – заметила Кармен.
– Может, продуктовая? – предположил Монгол.
Старый, разглядев в бинокль, что это компактный черный внедорожник, покачал головой.
– Не похожа. На всякий случай всем готовность номер один.
– Есть, – вразнобой, но с энтузиазмом откликнулись подчиненные.
Старый теперь неотрывно следил за приближающимся внедорожником. Он переполз на другой край крыши, откуда, прячась за выступом вентиляции, мог незаметно вести наблюдение за дорогой.
Теперь он хорошо видел машину. Рядом с водителем, молодым мужчиной в кепке и кожаной куртке, сидел еще один человек, но идентифицировать его личность Старый не мог даже в специальный бинокль – вылезшее некстати солнце сильно отсвечивало от лобового стекла.
До назначенной встречи оставалось еще сорок минут. Но, возможно, Фред Янсен не торопится. Может быть, он предварительно хочет выпить чашечку кофе, перекусить. Крепкие у него в таком случае нервы. Что, учитывая род его занятий, не удивительно.
– Какие новости, Старый? – нарушил молчание Слон.
Окна номера выходили на тыльную сторону отеля. Это был минус – группа не могла следить за тем, что делается перед входом. Номер заказывался срочно, и возможность выбора отсутствовала. Поэтому все трое были временно слепы, целиком полагаясь на Старого.
Клоп со своего места мог видеть часть дороги, и вскоре внедорожник попал в поле его зрения.
– Вижу машину, – сообщил он.
– Постарайся разглядеть пассажиров, – приказал Старый. – Особенно того, что сзади заднего.
Клоп находился несколько сбоку от внедорожника, и ему было лучше видно тех, кто сидел в салоне.
Но и его ждало разочарование.
– Окна затонированы наглухо, – доложил он. – Ничего не разобрать.
– Ладно, – сдался Белов. – Подождем.
– Он это, печенкой чую, – пробурчал Слон. – Вишь, тихарится, гаденыш. Замаскировался…
Старый молчал, глядя на подъезжающий автомобиль. Солнце как раз забежало за облако, и он отчетливо разглядел лицо водителя. Рядом с ним сидел крепкий усатый мужчина в «аляске», но это был не Янсен. Оставалось надеяться, что Фред сидит позади. Со своего возвышения Старый как будто различал чей-то силуэт за спиной водителя. Но кто это был, он не мог сказать наверняка.
Внедорожник вкатился на ровную площадку перед отелем и подъехал едва ли не к самым его дверям.
«Меры предосторожности солидные, – подумал Белов, откатившись на свою первоначальную позицию и наблюдая за входом. – Кто же в машине? Покажись!»
Подчиненные терпеливо ждали, что скажет командир. Даже Слон не подавал голоса – понимал, каково сейчас Белову.
Зато Москву не устраивало долгое молчание.
– Кто там, Старый? – послышался голос Ерохина.
«Ну вот, – подумал Белов. – Все в сборе. С добрым утром, товарищ генерал».