07.18. Официальный представитель оперативного штаба генерал Васильев сообщил, что здание Театрального Центра взято спецназом ФСБ. (Меня они тоже брали на Алтае, этот хваленый спецназ. Человек семьдесят брали. Безоружного.)
09.23. На всех подстанциях "скорой помощи" в Москве объявлен общий сбор. Все свободные машины направлены в район Центра на Дубровке.
09.50. Все заложники вынесены из здания.
10.35. Директор ФСБ Николай Патрушев и глава МВД Борис Грызлов доложили президенту Путину об успешном завершении операции по освобождению заложников.
В 21.00 президент России Владимир Путин выступил с обращением: «Дорогие соотечественники! В эти дни мы вместе пережили страшное испытание. Все наши мысли были о людях, оказавшихся в руках вооруженных подонков. Мы надеялись на освобождение попавших в беду, но каждый из нас понимал, что надо быть готовым к самому худшему. Сегодня рано утром проведена операция по освобождению заложников. Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени. Но сейчас я, прежде всего, хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб. Простите нас. Память о погибших должна нас объединить. Мы не смогли спасти всех. Благодарю всех граждан России за выдержку и единство. Особая благодарность всем, кто участвовал в освобождении людей. Прежде всего, сотрудникам спецподразделений, которые без колебаний рискуя собственной жизнью, боролись за спасение людей. Мы признательны и нашим друзьям во всем мире за моральную и практическую поддержку в борьбе с общим врагом. Этот враг силен и опасен, бесчеловечен и жесток. Это — международный терроризм. Пока он не побежден, нигде в мире люди не могут чувствовать себя в безопасности. Но он должен быть побежден. И будет побежден. Сегодня в больнице я разговаривал с одним из пострадавших. Он сказал: «Страшно не было — была уверенность, что будущего у террористов все равно нет». И это правда. У них нет будущего. А у нас — есть».
Размышляя над речью президента, прихожу к выводу, что все в ней неправда. Мовсар Бараев и его отряд из пятидесяти боевиков: 18 женщин и 33 мужчины, — были все чеченцы, а никакие не международные террористы. И они требовали прекращения войны именно в Чечне, и ничего другого не требовали. Будущее у террористов в момент произнесения речи президентом было, и это доказали последующие террористические акты и в Чечне, такие как убийство Ахмада Кадырова, и теракты на территории собственно России, включая Москву. И будущее у террористов будет до тех пор, пока судьба Чечни не будет решена политически.
Что касается благодарности сотрудникам спецподразделений, то я уверен, она встала им поперек горла. Сотрудники спецподразделений спецназа ФСБ были использованы для умерщвления заложников. Я не сомневаюсь, что многим из тех, кто участвовал в этом умерщвлении, снятся кошмары, и будут сниться до конца дней их. «Без колебаний рискуя собственной жизнью, боролись за спасение людей», — сказал президент. На самом деле риска было ничтожно мало. И главнейшее доказательство тому — тот факт, что ни один из сотрудников спецподразделений не погиб, в то время как заложников погибло 174 человека, именно на этой цифре настаивает сегодня Комитет жертв «Норд-Оста». А другие доказательства, ну что же, вот они. Вернемся к свидетельствам очевидцев. «Коммерсант» за 29 октября 2003 года, заголовок: «Передозировка». Подзаголовок: "ФСБ провела эксперимент на заложниках". «Практически всех заложников, как признал вчера Комитет здравоохранения Москвы (и написал в экстренном выпуске "Ъ") убил газ, использованный спецназом. Причем этот газ не находился на вооружении «Альфы». Нельзя исключать, что погибшие заложники стали жертвой эксперимента, проведенного в рамках всемирной борьбы с терроризмом».
Из прочтения всего текста статьи «Передозировка» возникает следующая картина. За два часа до начала штурма Мовсару Бараеву стали звонить на мобильный политики, генералы и даже авторитет Лечи Исламов (Борода) из Краснопресненской пересыльной тюрьмы. (Вы помните, в 5.40 оперативный штаб заявил, что возобновлены переговоры "в форме телефонных контактов".) Делалось это для того, чтобы отвлечь Бараева и усыпить бдительность террористов. Пока Мовсар Бараев разговаривал, бойцы спецгруппы «Альфа» уже действовали в Театральном Центре на Дубровке. Перед этим они два дня уже консультировались с техническими сотрудниками Центра. «Достав план здания, — рассказал «Коммерсанту» один из техников, — чекисты поинтересовались, где проходят вентиляционные короба и шахты; в ночь перед штурмом одна из спецгрупп проникла на первый этаж здания, где располагались технические помещения. Там везде большие, в рост человека, окна. И террористы, опасаясь снайперов, туда не спускались. Из подсобок спецназовцы проделали небольшие отверстия в стенах и перегородках. С их помощью удалось получить доступ к вентиляции, а также установить видеоаппаратуру, которая позволяла контролировать все события, происходящие в зрительном зале. Так спецназовцы выяснили, что вооруженные автоматическим оружием мужчины-террористы находятся на сцене и на втором этаже захваченного здания. Зрительный зал же в основном контролируется женщинами-камикадзе. Когда в зале раздались очереди, — продолжает технический сотрудник Центра на Дубровке, — мы находились в подсобке первого этажа со спецназовцами. Альфовцы тут же начали связываться с кем-то по рациям и, судя по их разговорам, получили «добро» на штурм. Правда, та группа, которая была с нами, в бой не вступила. Спецназовцы подошли к отверстиям в стенах, ведущим в вентиляцию. Некоторые из них сняли с плеч рюкзаки и вытащили баллоны, напоминающие те, с которыми плавают аквалангисты, только меньше по размеру и пластиковые, а не металлические. Что было дальше, я не знаю. Перед тем, как выпустить газ, нас, гражданских, вывели из здания за оцепление».
Я уверен, что в «Альфе» трудятся храбрые люди. Однако противно представлять себе офицеров спецназа с баллонами, в масках, готовящихся умертвить 174 мирных зрителя вместе с боевиками. Доктора Менгеле какие-то, а не офицеры боевых групп. «Коммерсант» приводит реплики родственников заложников, находившихся 26 октября 2003 года во дворе 13-й больницы, разыскивая родные трупы: «Угробили людей, свои угробили», «Нас как тараканов потравили». Действительно, как тараканов, поскольку только два заложника погибли от пуль, ни один не погиб от взрывов, которых не было, но все от газа. За это сотрудникам спецподразделений последовала особая благодарность от президента, пославшего их на это ужасное, нечеловеческое задание под прикрытием газовых масок и слоя лжи. То, что штурм явился, якобы, следствием начавшихся в зале расстрелов заложников — полная ложь, круглая ложь, ложь на все 360º горизонта. Мы помним, что боевики ждали к 11 часам кого-то из правительства. Там же, в «Коммерсанте» свидетельство "парнишки по имени Егор, выписавшегося из 13-й больницы". На вопрос корреспондента: «В вас стреляли?» Егор отвечает: «Нет, ни в кого не стреляли». «То есть расстрелов перед штурмом не было?» «Не было». «Почему же сказали, что террористы стали расстреливать заложников?» — спрашивает Егора уже немецкий наивный журналист. «Я не спал в то утро, — отвечает Егор. — Они, ну, террористы, вели себя спокойно. А когда пустили этот газ, то сразу ничего не поняли. Я увидел, как они забегали, ну, испугались. И тут стали падать, засыпать. И я тоже отрубился».