При первом выстреле Акулов в ужасе заорал, машинально прикрывая голову, и метнулся к двери.

— Дежурка! — рявкнул Рама. Но Акулов оказался проворнее: он сам не понял, как, но ему удалось захлопнуть железную дверь дежурки изнутри. Тут же тяжелое тело снаружи налетело на нее — дверь лишь гулко отозвалась.

— Э, мусор, открой! — Круглый врезал по двери ногой. — Слышь?!

Он заглянул в дежурку сквозь прутья решетки. Акулов бросился к двери в обезьянник.

— Вали его! — заорал Рама. Ваха и Круглый вскинули оружие и открыли огонь. Акулов каким-то чудом успел вкатиться в зияющую чернотой дверь изолятора. Разбил лоб о ступеньку и кубарем полетел вниз, после чего распластался на сыром полу полуподвального ИВС. Крохотное зарешеченное окно под потолком. Узкий коридорчик и четыре металлические двери камер — слева и справа. Кричали в каждой — это была мешанина звуков, словно крики грешников из ада.

— Суки! — проскулил Акулов, выхватывая табельный пистолет. Рука тряслась так, что он еле смог снять оружие с предохранителя.

— Суки! — громче проорал он. Он вполз на ступеньки, на секунду Акулов высунул руку наружу и стрельнул наугад. В ответ раздалась оглушительная пальба из дробовика и пистолетов. Пули со звоном впечатывались в дверь ИВС, некоторые рикошетили. Акулов скатился назад, закрываясь руками и своим воплем перекрикивая гвалт задержанных:

— СУКИ-И-И!!

Володя захлопнул дверь во двор, быстро задвинул засов.

— Назад!

Он схватил за плечо скулящую Веру и потянул ее за собой. Сзади раздалась стрельба. С глухим треском пули врезались в дверь, разгрызая металл. Вера отчаянно заголосила и прыгнула на пол, визжа, что есть мочи:

— АААА!!!

… — Туда, прочесать все! — командовал в фойе отдела Рама. Ваха и Круглый бросились по коридору вглубь ОВД, на бегу включая подствольные фонарики на дробовиках.

Володя схватил Веру и дернул к лестнице. Она визжала, упираясь. Володя отчаянно взвыл и резко вздернул ее. Он рявкнул прямо в голосящее лицо:

— Уходим, дура!

Кажется, помогло. Володя поволок скулящую Веру по лестнице. Во дворе грохотали выстрелы. Володя расслышал топот тяжелых ботинок — сзади, где-то совсем рядом.

— Беги наверх! Быстро, пошла!

Он подтолкнул Веру. Та со всех ног пустилась по ступенькам наверх. Оборачиваясь, на бегу Володя налетел на закрепленный на стене щиток с огнетушителем. Огнетушитель! Локтем он высадил стекло и вырвал баллон, чувствуя, как острые осколки пронзают предплечье.

Ваха выскочил на лестницу и, увидев силуэт наверху, вскинул дробовик.

— Сюда!

Мощная струя пены ударила ему в лицо. Дернувшись, Ваха ударился затылком о стену. Дробовик выстрелил, сотрясая стены. Ваха вытирал глаза и изрыгал проклятия. На лестницу выскочил Круглый и на бегу пальнул наверх. Володя успел отпрыгнуть — стая дробин срезала сразу несколько кусков штукатурки со старой стены в метре от него. Паля из дробовика перед собой, Круглый пустился по лестнице.

Первым же выстрелом ему разнесло затылок. Пока Круглый падал на ступеньки, в его шею вонзились еще две пули. Володя, в ужасе копошась на полу, дернул голову на звук выстрелов.

На лестничном пролете у дверей второго этажа стоял Буров.

— Отец!

Не слушая его, Буров бросился вниз. Он перепрыгнул через Володю и, развернувшись на площадке между пролетами, взял на прицел дверь первого этажа. Вахи не было, лишь где-то в коридоре гремели выстрелы и проклятия.

— Дробовик! — рявкнул Буров и бросился вниз.

Володя был в панике. Его только что чуть не убили! В голове звенело, он слышал лишь собственное дыхание.

— Помогите! — заверещал сверху незнакомый мужской голос. — Помогите!

Володя услышал топот ног Бурова, затем выстрел. В ответ откуда-то со стороны дежурки раздалась автоматная очередь.

Отец!

Володя сжал зубы так, что челюсти заскрипели. Дробовик! Он вскочил. В метре от площадки между пролетами лежал труп Круглого. На месте его бритого затылка сейчас чернело пятно. Володя прыгнул к нему и вырвал из лап мертвеца дробовик. Он никогда не стрелял из такого оружия. Передернул подствольный затвор. Стреляную гильзу выбросило в сторону. Отводя затвор назад, Володя ощутил досылаемый патрон.

Есть!

Володя побежал вниз. Вахи не было, лишь лужа белой пены. Володя поскользнулся и едва не упал. Он успел ухватиться рукой за перила. Вскинув дробовик, выбежал в коридор в сторону дежурки. На угла фойе, напротив трупа Гончара, Буров менял обойму.

— Отец! — крикнул Володя, бросаясь к нему.

— В приемник! — рявкнул в ответ Буров. — Прикрой!

Приемник был прямо напротив оружейки, в метре от сидящего Бурова. Окно приемника выходило на крыльцо. Володя, вкладывая вес тела в удар, обрушил подошву ботинка на дверь в районе замка. Дверь заныла, но устояла. Буров выглянул из-за угла и открыл огонь по распахнутому входу в отдел.

— Быстрее!

Володя собрал все силы и в прыжке налег плечом на дверь. Та не распахнулась, а просто ввалилась внутрь, слетая с петель. Володя успел откатиться в сторону, амортизируя удар, и прыгнул к окну.

На улице хлестал дождь. Он видел короткие вспышки перед отделом. Гниды. Володя прикладом высадил стекло и наугад пальнул в сторону одного из стрелков. В ту же секунду сразу чья-то пуля щелкнула по решетке и пронеслась в паре сантиметров от лица Володи, обжигая его. Он шарахнулся в сторону. Передернул затвор. Но это был последний патрон.

— Черт! Черт! Черт!

Но Бурову было достаточно этого. Опер успел подбежать к двери в ОВД и захлопнуть ее. Задвинул засов. И оттолкнул себя в сторону. По двери снаружи застучали пули. Но дверь могла выдержать стрельбу из любого автоматического оружия. Буров, по крайней мере, хотел в это верить.

— Б… дь, — еле слышно выдохнул Буров, тяжело дыша и буквально захлебываясь собственным дыханием. — Б… дь…!

™

— Звони в ГИБДД, пусть на ноги всех поднимают! — орал Гензер. — Перекрыть все выезды из…!

Его слова заглушил мощнейший раскат грома, от которого Гензер невольно пригнулся. Черные тучи висели так низко, что, казалось, того гляди обрушатся вниз всеми своими чугунными килотоннами и раздавят Елецк всмятку.

— Все выезды из города! — повторил Гензер.

Водитель дежурной «Газели» кивнул, морщась от бьющего в лица ветра, и побежал к фургону, поскальзываясь в чавкающей и расползающейся под ногами грязи. Гензер обернулся на «скорую». Что-то крича, Крук помогал фельдшеру тащить носилки к фургону неотложки. Нога Гузаревича свисала с носилок.

— Твою мать, — прошептал Гензер, стараясь взять себя в руки. Крук что-то закричал ему. Гензер побежал к «скорой». — Что?!