— Гудка не было.
Гензер напрягся еще больше. Впервые за четверть века в органах майор нервничал не за отдельных сотрудников, а за святая святых — ОВД Елецка.
— И там трубку не берут?! Это же выделенка! Там трос под землей проходит, энергоснабжение пульта идет от независимого источника. У нас генератор собственный, е… твою мать!
Гензер убрал телефон в карман. Пальцы почему-то плохо слушались. Нервы… Гензер напряженно посмотрел на Крука:
— Жень, что-то не так. Я могу понять любой сбой по отдельности, но не все же одновременно!
Крук вздохнул. Мысли об отделе сейчас совершенно не шли ему в голову.
— До Жданова пробовал дозвониться? Он от участковых дежурит сегодня.
Гензер кивнул и набрал участкового. На этот раз майору повезло — через три гудка в динамике зазвучал настороженный голос Жданова:
— Товарищ майор?
— Ты где?
— А я это… на заявку ездил, по угону… — принялся оправдываться участковый. — Потом домой заскочил, а раз из отдела больше не дергали, то я и…
— Ноги в руки и дуй в отдел. Там ни один телефон не отвечает, даже выделенка.
— Так это, товарищ майор, гроза. Без света сидим, у меня дома тоже ни…
— Проверь что там и сразу же мне позвони. Сразу же. Минут через 20 чтобы позвонил.
— Но товарищ майор…
— Ты в пяти минутах хотьбы от ОВД живешь! — почти рявкнул Гензер. — Идешь, проверяешь и звонишь! Если из отдела недозвон, то отъедь, пока сигнал не появится, Но мне нужно подтверждение, что все в порядке. И я время засекаю! Понял?
Участковые уголовному розыску не подчинялись, но Гензер был кандидатом номер один на кресло начальника ОВД, которое освобождалось через полгода, когда нынешний подпол собирался в отставку. И в отделе об этом знал каждый. Поэтому перечить майору из угро было себе дороже.
— Так точно, — отрапортовал Жданов без энтузиазма. И, отключившись, всласть выматерился, говоря замолчавшей трубке все, что о ней думает. После чего побрел одеваться.
— Бать, ты где?
— Приемная.
Застучали шаги. Володя прокрался в приемную. Буров сидел у окна, курил, обхватив сигарету ладонью, чтобы скрыть огонек, и изредка поглядывал на улицу.
— Куда они делись?
— Двое стоят за тачками, но не делают ничего, — устало отозвался Буров. — Просто контролируют. Остальные смылись куда-то.
— Может, сзади готовятся зайти?
— Там Акулов и Марсель. — помедлив, Буров хмуро добавил: — Замышляют что-то, б… ди драные.
— У них в доме глушилки, — сказал Володя.
— Что?
— Глушилки связи. Врубаешь — и они забивают нужные частоты. Поэтому у нас пропала радиосвязь, и мобилы молчат. Но у них есть связь. Я слышал во дворе.
— То есть, наши частоты они заглушили, но себе, суки, одну оставили? — Володя кивнул. — А у глушилок какой радиус действия? А диапазон?
Володя пожал плечами.
— Те, которые в обычных магазинах продаются, они для офисов. Метров на 50 работают. От жучков. А у них, я так понимаю, помощнее… — Володя чертыхнулся. — Как такое вообще может быть? На нас так просто напасть? На хрена нам спецсвязь, если ее так просто обрубить?
— Ее так просто обрубить у нас, — буркнул Буров, акцентируя последнее слово. — У нас просто старый провод, вкопанный в землю. Но а аппараты в дежурке питаются от резервного щитка во дворе. Который эти б… ди вырубили. А должна быть полноценная оптоволоконная и защищенная подземная линия, без внешних щитков и коммутаторов. Штабист на совещалове каком-то еще года два назад этот вопрос поднимал. Но высокое начальство решило, что современные сети нужно прокладывать уже к новому зданию. А в старом типа и так сойдет. Вот тебе и сошло, б… дь…
Володя помолчал.
— У них специнструмент, чтобы глушить любые частоты, даже полицейские, в радиусе на сотню метров. Винтовка с прицелом ночного видения. Дымовушки. Черт, кто они такие? Спецназ?
— Они — те, кто завозят в страну наркоты на полмиллиарда рублей за раз…
Вдруг Буров напрягся, бросив взгляд в окно, и подтянул автомат.
— Движуха! Давай на позицию!
Володя выскользнул из приемной и по уже привычной темноте засыпанного кусками штукатурки коридора быстро побежал в одну из дальних дверей. Сейчас Володя уже не ориентировался, и все помещения ОВД, которые еще жалких два часа назад были рабочими местами личного состава, сейчас стали расстрелянными, искореженными, с выбитыми стеклами, огневыми рубежами.
Забегая в одну из комнат, он услышал громкий крик с улицы — громогласный, он пробивался сквозь рев ливня:
— Эй, вы, внутри! Не надоело?
Володя услышал топот. Звук скользнул в коридоре и, удаляясь, потопал по лестнице.
Отец бежал вниз.
— Не дурите! Жить хотите?
— А ты? — крикнул Буров.
На всякий случай он спрятался в простенке между забаррикадированным окном и дверью. Но выстрелов не было. Только шум дождя и голос снаружи.
— Я не за жизнь с тобой базарить пришел! Отдайте нам наше, и мы уйдем!
— Чего отдать?
— Ты знаешь, что! Сумки!
— Какие сумки?
— Чувырло, б… дь, играть решил? — взревел голос. Но после паузы он крикнул: — Сумки с героином!
Семен, до боли в пальцах сжимая автомат. Вера застыла между дежуркой и оружейкой. Они ловили каждое слово.
— Нападение на ментуру это теракт! — проорал Буров. — Вас найдут! И просто уничтожат! А потом скажут по телеку! Вот что тебя ждет!
— Закрой хлебало! Мы не шутим! Или ты не понял еще? Мент, у тебя нет выхода! Вы без света, без связи, и вы окружены!
— Глушилки в доме напротив поставил?!
— Хватит! — гаркнул голос. — Выбор у тебя маленький, мент! Или вы сами отдаете, или мы их забираем!
— Ты уже давно пытаешься! Сколько твоих г… нов полегло? Трое?
Буров после каждой своей фразы ждал выстрелов. Но их не было. Когда оба молчали — можно было на долю секунды забыть о происходящем вокруг и слушать дождь.
— Понты не колоти! — после паузы зычно крикнул главарь. — У вас нет людей! Вы в клетке! Поэтому я и делаю предложение! Подумай! Два раза предлагать не буду!
Бурову нужно было тянуть время. Он лихорадочно гадал, что сказать.
— У меня есть люди!
— Мусор, хорош гнать! Мы за вами наблюдали! У вас может и есть стволы, но людей нет! Ты из обезьянника народ подтянул? Молоток! Но тебе это не поможет!
— Пока помогало!