Роман тоже был счастлив. Не так феерически, как Оля, по-другому, но ему тоже было очень хорошо. Ромео был просто на седьмом небе, потому что у нас уже почти все получилось и потому что мерзкая Вонючка ушла из их квартиры. Хуже всех было мне, потому что я теперь вечерами сидела дома одна. Ромка сопровождал хозяев в их вечерних прогулках, а я как дура караулила их в форточке. Потом он приходил, лаял: «Все просто супер! Они час целовались!» — и уходил домой. А я опять оставалась одна.
Пес
Ну вот и все! Дело сделано! Все-таки приятно, когда благодаря тебе два хороших человека объединяются и выживают из квартиры третьего, плохого!
Я даже не слишком возмущался тем, как долго хозяин и Оля друг к другу принюхивались. Мне нравилась такая жизнь: каждый день мы болтались по городу по несколько часов подряд. Я бдительно охранял людей, но они, по-моему, не всегда помнили о моем присутствии. Первое время очень много болтали, а потом сообразили, что можно целоваться… и вообще перестали меня замечать. Я тактично лежал в сторонке и только предупреждающе взрыкивал при приближении посторонних. Однако убедился, что эта парочка никак не реагирует на мои взрыкивания, и перестал. Только провожал прохожих укоризненным взглядом.
Когда надоедало лежать, принимался изучать окрестности. При этом все время принюхивался — не перестали ли хозяин с Олей обниматься и целоваться. Когда они целуются, то запах такой… нет, все равно не поймете. Особенный запах. Поэтому, как только они отрывались друг от друга, я мгновенно возвращался. И каждый раз хозяин смотрел на меня так, как будто я свалился с Луны. Пах он при этом расслабленностью и глупостью. И счастьем. А Оля даже глупостью не пахла — одно химически чистое счастье.
Так мне удавалось совмещать прелести свободной и домашней жизни. Я мог перемещаться, где мне вздумается, — в пределах слышимости хозяйского запаха. И при этом у меня был дом, который надо защищать, хозяин, которому я служу. Словом, полное собачье счастье.
Однажды во время автономных прогулок я встретил своего бывшего Вожака. Он был необыкновенно худ, пах болезнью, бежал как-то боком… но я все равно его узнал.
— Привет, Вожак! — сказал я, выскакивая из кустов.
Он вздрогнул всем телом, но не бросился бежать, а стал в боевую позу. Выглядело это очень нелепо — любая шавка свалила бы этот скелет одной лапой.
— Это я! — я старался говорить очень доброжелательно и изо всех сил мел хвостом.
— Нос? — Вожак сипло принюхался.
Видимо, с обонянием у него тоже были проблемы.
— Ну да, — я подошел поближе и позволил себя обнюхать.
— Нос, — с огромным облегчением сказал Вожак и сел. — Какой ты… С ошейником!
— Ну да, — нехорошо было хвастаться, но удержаться я не мог. — Вон мой хозяин.
Вожак принюхался в указанном направлении, по-моему, ничего не унюхал, однако сказал:
— Поздравляю. А я вот…
— Драка? — сочувственно спросил я.
— Драка? — Вожак то ли засмеялся, то ли закашлялся. — Конечно, драка. Еще какая! Да ты в ней участвовал!
— Это… тогда…
— Ну да. Я пытался остановить стаю. Орал, кусался… но они… как волки! Когда тебя тот человек подобрал.
— …это теперь мой хозяин!
— Да? А, ну да, конечно. Короче, когда тебя унесли, стая пошла на меня.
— Прости, Вожак… — мне стало очень стыдно.
Я тут перед ним хозяином хвастаюсь, а тут вон какое дело. Оказывается, подставил я Вожака.
— Слушай, — загорелся я, — а давай вернемся и я им там всем накостыляю! И ты снова будешь Вожаком!
В ответ снова раздался смех напополам с кашлем.
— Ох, Нос, Нос. Не зря ты мне всегда нравился. Нет, мальчик, никуда мы не пойдем. Кочан бы все равно меня спихнул, я уж чувствовал. А это драка… немного ускорила события, вот и все.
Все-таки он был прежний Вожак. Хромой, худой, почти без носа — но умный и рассудительный. Мне захотелось сделать ему что-то приятное.
— Вожак! А давай я тебя накормлю! У меня много хорошей еды, только это надо к моему дому идти.
— Еды много, — согласился Вожак, разглядывая меня, — вижу. Аж лоснишься. Спасибо, я сам. Не такой уж я беспомощный.
— Но, Вожак…
— И не зови ты меня Вожаком, ладно? Какой я Вожак без стаи?
Я смутился. Он был прав, но как мне его еще звать? Для меня он всю жизнь был Вожаком.
— Меня зовут Рекс! — гордо сказал он. — И у меня тоже есть хозяин.
Не зная, что и сказать, я сидел и тупо моргал. Не похож Вожак… то есть Рекс на пса, у которого есть хозяин. Или такого хозяина бросать надо срочно.
— Да-да, — торопливо сказал он. — Я пока не у него живу. Я еще щенком от него убежал, думал, что свобода важнее всего. Но я его найду! Мне надо только след взять! Я приду к нему, он же не выгонит… Он же хозяин.
Хотелось плакать и выть. Я, конечно, поддакивал, мол, надо только след найти… да, много лет прошло, придется потрудиться… само собой, он обрадуется… да, Рекса только подлечить, он еще ого-го, он может и дом сторожить, и за детьми следить…
В общем, об этой встрече я никому так и не рассказал. Даже Касе. Кассандра, кстати, вела себя странно. Все время лежала и спала, как будто ничего такого в ее жизни не случилось.
Кошка
Дальше события развивались так стремительно, что даже мы с Ромкой оказались к этому не готовы.
Роман все чаще сидел у нас в гостях допоздна, не убегая от мамуси и папуси. Более того, он даже начал с ними ужинать, пить с папусей за едой и спорить на какие-то скучные темы. Когда Роман уходил, то мамуся обычно говорила:
— Вполне симпатичный молодой человек.
Олька радостно кивала и убирала посуду. Папуся кряхтел и бурчал что-то неразборчивое.
И все шло чинно и мирно до тех пор, пока Олька не сообщила, что хочет переехать жить к Роману. Что тут началось! Папуся орал, что «этот проходимец» у него еще получит, что его тут «пригрели», а он подлец… Олька слабо отбивалась, пыталась возражать, но ее слова пролетали мимо папусиных ушей и улетали в пространство. В итоге, Олька разревелась и ушла, хлопнув дверью. А папуся улегся на диван с валидолом под языком. Я немедленно прыгнула к нему на колени и поняла, что ему действительно плохо. Пульс зашкаливает, печень болит, в голове полное смятение и жестокая обида. Только совершенно непонятно, на кого он обижается. На Романа? На Ольку, которая выросла?
Мамуся отреагировала поспокойнее. Долго гремела посудой на кухне, потом пришла к нам на диван и спокойно начала рассказывать папусе, что Олька уже большая, что Роман не плохой парень и что далеко Олька не переезжает, а будет жить в этом же подъезде. Папуся начал орать, что засадит Романа в тюрьму за совращение несовершеннолетних. Мамуся спокойно объясняла, что Олька давно уже совершеннолетняя и что папуся в возрасте Ольки…