Алексей отпустил ее и отправил на кухню. Велел приготовить ужин, а сам куда-то уехал. Он часто оставлял ее одну. Страх взорваться привязывал ее к дому крепче всякий цепи.
Юля отправилась на кухню и приготовила ужин. И картофель мясом начинила, и салат из крабовых палочек сделала. Надо было угодить Алексею. Если он не хочет с ней спать, то пусть хотя бы пользуется ею как служанкой.
Алексей вернулся поздно. И не один. Какие-то незнакомые мужчины с ним. Один среднего роста, худощавый, с правильными чертами привлекательного лица. Взгляд строгий, холодный, но завораживающий. От него исходила сила уверенного в себе человека. Дорогое строгое пальто на нем, отменно пошитый темно-серый костюм, безупречно чистые черные туфли из крокодильей кожи. Второй был повыше, покрупней, но попроще. Черты лица жестче, движения резче, но сильного впечатления он не произвел. Такое же пальто и темный строгий костюм, как у спутника, но качество не то. Или просто одежда смотрелась на нем не так дорого.
– Кто это? – холодно глядя на Юлю, с недовольством спросил первый мужчина.
Как оказалось, он был первым во всем. И его спутник заискивал перед ним, и Алексей. И Юля должна была относиться к нему с почтением.
– Так это, Юля это… Ну, Дергуна подруга…
– Дергун отказался платить, – с неприязнью скривил губы гость, которого смело можно было назвать хозяином. – Зачем она здесь?
– Так это, за домом смотреть надо. Евгений Маркович, вы только скажите! – Алексей приложил руки к груди, демонстрируя готовность исполнить любую волю своего хозяина.
– За домом смотреть надо, – кивнул Евгений Маркович, с пренебрежением глядя на Юлю. – Но можно и получше кого-нибудь нанять. У этой ни рожи, ни кожи…
Юлю зазнобило от возмущения и жалости к себе. Как это у нее ни рожи, ни кожи! Неужели она действительно такая страшная?
– Ну, можно приодеть, подкрасить, – пожал плечами Алексей.
– Скажи лучше, что на Кавказ ехать не хочешь.
– Так там за нее много не дадут.
– Ну да, чечены за нее много не дадут… – окатив Юлю скептическим взглядом, согласился Евгений Маркович.
– Она готовит хорошо, в доме все блестит… Ужин готов? – хлестко спросил Алексей.
– Да, конечно! – вытянулась в струнку Юля. Ей хотелось доказать, что не такая уж она и никчемная. – Только он уже остыл! – Вспомнив об этом, она чуть не расплакалась.
– Живо на кухню! И в зале стол накрой! Десять минут у тебя!
– Двадцать, – покачал головой Евгений Маркович. – Мне в душ после дороги надо.
Алексей отправился обслуживать почетных гостей, а Юля – на кухню. Надо было поставить стряпню в духовку, чтобы она нагрелась и выглядела как только что приготовленная. Тут, главное, не перестараться. И еще, на всякий случай, неплохо будет приготовить творожную запеканку и омлет с мясом цыпленка. Евгений Маркович должен был по достоинству оценить ее кулинарные способности. Иначе это сделают чеченцы, которым он продаст ее в рабство. Этим будет все равно, страшненькая она или нет, сначала по кругу ее проведут, а потом все разом набросятся… Нет, этого не должно случиться…
Юля сервировала стол, но горячее подала, когда гости спустились в зал, а это произошло только через полтора часа. К этому времени она успела переодеться. Свой шелковый халатик, в котором ее похитили, она не надевала с тех пор, как оказалась здесь. А сегодня она вспомнила о нем. Но халат надела на футболку, поверх которой талию обвивал страшный пояс. Он мог взорваться, но Юлю пугало другое. В этом поясе она выглядела как беременная, а полы халата через нее не просунешь…
Она уже собиралась снова переодеться, когда ее позвал Алексей. Евгений Маркович и его спутник уже сидели за столом в каминном зале.
Волосы у Евгения Марковича чисто вымыты, высушены феном. Белый джемпер на нем из тонкой нежной шерсти, мягкие домашние джинсы. Вроде бы и по-домашнему одет, но такой важный, величественный, как президент крупной компании на заседании совета директоров.
Юля подавала блюда, Алексей разливал вино по бокалам. В камине уютно трещали дрова. Только Юля далека была от комфортного спокойствия. Желание угодить Евгению Марковичу заставляло ее нервничать, суетиться.
Он попробовал фаршированный картофель, угостился салатом, но вместо того чтобы похвалить, небрежно спросил:
– Ты что, беременна?
– Да нет, это пояс, там тротил! – покраснела до ушей Юля и стала расстегивать халат, чтобы показать пояс, но вовремя спохватилась. Она, конечно, рада угодить, но не настолько, чтобы раздеться до трусов.
– А чего остановилась? – усмехнулся Евгений Маркович. – Давай, показывай!
Она кивнула, расстегнула халат, но распахнула его только наполовину, от пояса вверх.
– Снять? – спросил Алексей, доставая ключ.
– А не убежит? – спросил Евгений Маркович.
– Нет, что вы! – клятвенно заверила его Юля.
– А она нам нужна? – спросил вдруг парень по имени Олег.
Юля чуть не расплакалась, глядя на него. И этот не находил ее привлекательной.
– Да нет, мы сами тут… Иди, детка, ты свободна. – Евгений Маркович щелкнул пальцами, указывая на дверь.
– Пошли! – Алексей взял Юлю под руку, отвел в комнату, дал ей ключ, чтобы она сняла и отдала ему пояс. – Ты свободна, – усмехнулся он. – До завтра.
– Постой! – порывисто схватила она его за руку.
– Да? – Он остановился, с насмешкой посмотрел на нее.
– Я что, правда такая страшная?
– Ну, как бы тебе сказать…
– Ты уже сказал… Слушай, а ты не мог бы мне косметики купить? Ну, тушь там, помаду, пудру…
– Чеченам хочешь понравиться? – ухмыльнулся он.
– Чеченам?! – в ужасе шарахнулась от него Юля.
– Ну, если Евгению Марковичу понравишься, он тебя здесь оставит. Он здесь долго жить собирается.
– А кто он такой?
Один указательный палец Алексей приложил к губам, а другой вознес к потолку. Дескать, сказать он этого не может, но Евгений Маркович очень большая величина.
– Понятно! – кивнула она.
– Хорошо, будет тебе завтра косметика. Халат у тебя вроде бы ничего… Босоножки тебе возьму, недорогие, но на высоком каблуке. Нормально?
Юля благодарно кивнула. Она готова была принять любой дар, лишь бы он помог ей стать хоть немного привлекательнее. О том, чтобы стать красивой, она боялась и думать.
Сметанный крем густо пропитал тонкие коржи, торт получился сочным, вкусным. У Юли слюнки на него текли, но, увы, она должна себя держать в руках. Не хотела она выглядеть как женщина, которая «тортики печет», нельзя ей быть пышной и сдобной.