Надо держать дистанцию.
— Я вас слушаю. Как близко вы подошли к алмазам?
— Настолько близко, что могу почувствовать их запах.
— Прошу без лирики, — прервал его Горовой. — Я ее не люблю. — Сделав красноречивый жест, он добавил: — Так же, как и современное искусство.
— А по существу следующее, — молодой человек как-то разом подобрался. Вот и нет зубрилы-отличника, есть разведчик с комплексом соответствующих качеств. — Контейнер с алмазами оказался у двух парней. У хитников.
— Что это за национальность? Впервые слышу, — удивился Горовой.
Парень снова улыбнулся.
— Это не национальность, скорее всего, это криминальная специальность.
— И чем же они занимаются?
— Они копают драгоценные камни, а потом продают их.
— Понятно. Дальше.
— Как к ним попали алмазы, неизвестно, но они вышли на некоего Саакяна, скупщика, и продали ему небольшую партию. Сделка устроила обе стороны. Они должны были продать ему вторую партию, но каким-то образом засветились и оказались под наблюдением ФСБ.
— Откуда тебе это известно?
— У меня свои источники.
Настаивать Горовой не стал.
— Ладно, продолжай.
— Их схватили, когда они продавали вторую партию. При их задержании были убиты двое милиционеров, которых парни наняли для своей охраны.
Горовой нахмурился.
— Значит ли это, что мы провалили задание?
— Вовсе нет. Я знаю, где находятся алмазы. И в следующий раз я их вам доставлю. Только нужно будет продумать, как переправить камни через границу. Если об этом узнают власти, то одним дипломатическим скандалом здесь не обойдется. За такую сумму могут закрыть очень надолго, если не навсегда.
— Я все понял. По поводу этого можете не беспокоиться, — сдержанно заметил Горовой. — Отход предусмотрен. Контейнер пойдет в дипломатической почте. Важно только доставить его по назначению.
— Я сделаю все от меня зависящее, — убежденно заверил молодой человек.
— Вот и отлично! А теперь давайте разойдемся. У меня имеются еще кое-какие дела.
Поднявшись, Горовой направился к выходу. Для человека со стороны произошла ничем не примечательная встреча. Что может быть общего у старика с молодым человеком? Даже если за ним все-таки кто-то увязался, то вряд ли он сумел засечь контакт.
Посетителей в зале прибавилось, выставка определенно пользуется успехом.
Выйдя из музея, Горовой направился к таксофону. Набрав номер, он услышал почти равнодушный голос:
— Говорите.
— Контакт состоялся.
— Хорошо. Действуйте согласно легенде.
— Уже действую, — недовольно буркнул Горовой. — У меня имеется еще одно дело.
— Это против договоренностей.
— Но мне очень нужно!
— Слушаю, — отозвался абонент.
— У меня есть невестка. Сейчас она в России.
— Вы подозреваете ее в связях с русской контрразведкой? — В голосе собеседника послышалась тревога.
После некоторого колебания Горовой ответил:
— Мне думается, что у нее здесь какая-то любовная связь. Вы не могли бы проверить?
— Эта просьба личного характера. Мы не можем подвергать риску наших агентов, — в голосе абонента прозвучала твердость.
Лоб Горового покрылся испариной.
— Мне кажется, это очень важно.
— Хорошо. О вашей просьбе я сообщу руководству. Воспримем это как экстренный случай. Думаю, что оно пойдет вам навстречу.
— Я буду признателен.
— Рано благодарить. Еще ничего не решено, — в этот раз интонации прозвучали несколько мягче. — Свяжитесь с нашим человеком и изложите свою просьбу, а заодно проверьте его психологическое состояние. Он заставляет нас тревожиться.
— Сделаю, — отвечал Горовой.
И тотчас телефонная трубка зазвучала короткими гудками.
Приникнув к монитору, Лева Зальцер увидел, как к ювелирному магазину подошли двое молодых людей. Приостановившись около двери, они о чем-то коротко переговорили, после чего тот, что был пониже ростом, со светлой шевелюрой, уверенно взялся за ручку и распахнул дверь.
Всмотревшись, Лева Зальцер узнал посетителей. Обыкновенные парни, промышляют хитой. Довольствуются срубленными по случаю пятаками.
Белобрысого Лева Зальцер не знал, но вот о его спутнике был наслышан. Все называли его Бармалей, в прежние времена он был необыкновенно удачлив. Кроме того, что промышлял банальной хитой, он являлся еще и неплохим огранщиком. Года три назад ему проломили череп, украв одной только огранки на триста тысяч долларов. Именно после этого случая его дела как-то забуксовали, и от прежнего Бармалея, шикарного, высокого мужчины, с огромной рыжеватой бородой, осталась только тень, длинная, угловатая и кривая.
Широкофокусная видеокамера зафиксировала, как охранник оторвал взгляд от кроссвордов. Впрочем, ненадолго, только затем, чтобы с хмурым видом кивнуть вошедшим, распознать, что они не представляют угрозы, и опять углубиться в разгадывание.
Когда-нибудь такая беспечность может стоить ему головы.
Иосифу Зальцеру уже не было надобности стоять за прилавком, он был состоятелен настолько, что запросто мог бы нанять целый штат сотрудников. Но он, оставаясь продавцом старой закваски, предпочитал обслуживать покупателей лично, находя наивысшее удовольствие в небольшом торге.
Стукнув пальцами по клавишам, Лева приблизил к себе картинку и теперь мог видеть озабоченные физиономии посетителей. Щелчок мышкой, и в наушниках отчетливо зазвучал голос дяди:
— Чем могу быть полезен, господа? — уважительно подчеркнуто спросил он.
С некоторых пор Иосиф Зальцер обращался к своим посетителям именно таким образом. Человек, имеющий в кармане более ста долларов, уже достоин уважения, а в ювелирный магазин заглядывают, как правило, люди далеко не бедные.
— Мы бы хотели сделать вам заказ.
Где— то аппаратура дала сбой, последних слов Лева не расслышал. Он не всегда мог слышать то, что происходит в торговом зале, зато прекрасно был осведомлен, что творится у жильцов этажом выше. Например, в гостиной заливались канарейки, а в спальне ровно в тринадцать ноль-ноль в протяжении получаса раздавался методичный скрип кровати. Подобные старания вызывают улыбку только в первые пять минут, потом начинают раздражать.
Подслушивание чужих секретов было большой страстью Левы Зальцера. Первое, что он предпринял, когда стал работать у дяди, так это установил закладки во всех комнатах, подсоединив их к компьютеру. Благо для выпускника технического вуза это не представлялось большой сложностью. В минуты меланхолии он стучал по клавишам, не без удовольствия выслушивая секреты главы дома.