— Спасибо, — растроганно поблагодарил Пегий.
— Пустое, — отмахнулся Горовой. — Я делаю то, что мне положено.
— Тогда до встречи.
— Я тоже на это надеюсь.
Агент направился к двери. Теперь его осанка выглядела прямее, чем в прошлый раз. Надежда воскрешает человека.
Выждав несколько минут, Остап Ильич вышел из рюмочной. Эта окраина города была выбрана им не случайно. В трех кварталах отсюда располагался тайник. Хотя, конечно, слово «тайник» в данном случае было не совсем точным. Место, где находился тайник, — небольшой неприбранный скверик, в котором повсюду валялись окурки и пустые бутылки. Сквер убирали два раза в неделю, в среду и в субботу. Сегодня же было воскресенье, следовательно, послание могло пролежать здесь безо всяких приключений еще три дня. А утром в среду, когда в сквере никого не будет, почту заберут.
Тайник представлял собой обычную банку из-под пива, в которой и находилось послание, запаянное на случай дождя в полиэтиленовый пакет. От прочих пустых банок эта будет отличаться только тем, что на ее боку будет приклеен кусок цветного скотча, различимый с большого расстояния. Проходя мимо, Горовой просто швырнет эту банку в кучу мусора и двинется дальше.
Был еще и запасной вариант: телефонная связь. Набрав нужный номер, он позовет к телефону Клавдию Васильевну, а когда ему ответят, что такая здесь не проживает, то он, извинившись, повесит трубку. Звонок будет означать, что его подопечный сумел пройти психологический тест и способен работать дальше, но Горовой решил воспользоваться почтовой передачей. На клочке бумаги будет начертано два ключевых слова, которые окончательно определят судьбу Пегого. Остап Ильич не знал, кто поднимет пустую банку. Не исключено, что это сделает тот самый дворник, который убирается здесь два раза в неделю. Но в чем он был совершенно уверен, так это в том, что Пегий через пару дней после этого исчезнет. Он стал слишком опасен, его психологическое состояние не выдерживает никакой критики, а знает он чересчур много, для того чтобы жить. Лучше покойник, чем свидетель. Ни один даже самый ценный агент не стоит тех денег, что поставлены на кон, не стоит той отлаженной цепочки агентов, что создана большим трудом. Так что в этом нет ничего аморального. Только один голый экономический расчет.
Горовому было известно, что чистильщик работает в России уже четвертый год. Как тот выглядел, Остап Ильич не знал, но что тот был мастер импровизаций, ему было известно. Причем ликвидатор никогда не повторялся в своей работе, чтобы контрразведка не имела возможности вычислить его по почерку. Например, один перевербованный агент был сбит проходящей электричкой, другой, затеявший двойную игру, погиб от удара электрическим током в ванной комнате.
Что будет на этот раз?
А впрочем, какая разница!
Горовой сделал вид, что допивает остатки пива, и небрежным жестом швырнул пустую банку далеко под скамейку. Стукнувшись металлическим ободком о пустую бутылку, банка издала рассерженный короткий звук и, закатившись за кирпич, успокоилась. Вот теперь можно и уходить.
Поднявшись на лифте, Горовой направился к своему номеру. Его комната находилась в конце коридора. Остап Ильич чувствовал себя усталым, сегодня был тяжелый день. Единственным его желанием было дойти до кровати и плюхнуться на нее, не раздеваясь. Толстая ковровая дорожка заглушала медлительный тяжеловатый шаг. Через несколько шагов располагался просторный светлый холл, где обычно сидела администраторша. Горовой по привычке сделал любезное лицо, но увидел, что в этот раз администраторши не было. На диване у распахнутого окна сидел молодой мужчина с короткой стрижкой.
Горовой хотел пройти мимо, но мужчина привстал и обратился к нему:
— Извините, мы с вами соседи. В регистратуре мне сказали, что мой пакет по ошибке передали вам.
Горовой остановился и внимательно посмотрел на мужчину.
— Мне ничего не передавали, — с некоторым раздражением отозвался он.
Не хватало еще ненужных прений во втором часу ночи.
Мужчина поднялся и сделал два шага навстречу.
— Простите, но это очень важное письмо.
Его любезность и настойчивость раздражали.
— Я вам еще раз говорю, что не знаю ни о каком письме!
Горовой развернулся, чтобы пойти дальше, но почувствовал, как крепкая ладонь вцепилась ему в плечо. Повернув голову, он увидел прямо перед собой холодные глаза.
— Не думал, что это будет так.
— А как же это должно было произойти?
— По другому как-то.
— Вы знаете, кто я?
— Ты — чистильщик.
В ответ последовала холодная улыбка.
— Я слышал, что ты никогда не повторяешься.
— Сегодня мне не до импровизаций.
Мужчина вскинул руку, в ладони у него оказался баллончик. В лицо Горовому тотчас ударила струя едкого удушливого газа. Остап Ильич отступил назад и вдруг осознал, что второго шага сделать ему не суждено. Помутневшее сознание погружалось словно на дно болота, в плотную липучую темноту. Мужчина проворно подхватил падающего под руки и быстро потащил его к распахнутому окну.
Было прохладно и тихо. Ночной город полыхал огнями. С высоты двадцать первого этажа сияние неоновых витрин выглядело очень эффектно. Мужчина ненадолго задержал взгляд на проезжей части идущей внизу улицы.
Тихо!
Немного поднатужившись, он перевалил Горового на подоконник и столкнул безвольное тело вниз.
Падение человеческого тела не впечатляет. Это только в кино оно может выглядеть эффектно, а в жизни — зрелище омерзительное. К тому же хруст поломанных костей не самый приятный звук. Сегодня у чистильщика уже была возможность в этом убедиться, когда вниз полетел Пегий. Правда, высота была поменьше, каких-то пятнадцать этажей.
Внизу громко и как-то смачно хрустнуло, словно на мостовую упал тяжелый куль.
Мужчина неторопливо двинулся по коридору, на ходу вытаскивая телефон. Толстый ковер делал его шаги неслышными.
Дождавшись ответа абонента, он сказал:
— Ваше задание выполнено.
— Поздравляю тебя с увеличением банковского счета.
— Спасибо, — довольно ответил чистильщик и весело хлопнул крышкой аппарата.
Фартовый всегда знал, что оперативники ФСБ способны на многое. Работают эти люди творчески, не признают штампов. Их действия очень трудно просчитать, они не прямолинейны, как у доблестной милиции, и уж тем более их не упрекнешь в том, что они склонны к акциям демонстративного запугивания. Хотя и такое порой бывает…
А потому не было ничего удивительного в том, что он вляпался по самое горло, просто чего-то недоучел, что-то просмотрел. И вот сейчас, сидя на стуле, Батяня с откровенным интересом рассматривал молодого человека, сидящего за столом напротив, и думал о том, что случилось неизбежное…