– Доводилось, – сдержанно признался Дмитрий, не вдаваясь в подробности.
– Вот и отлично, – обрадованно кивнул Ефимцев. – Израильское вооружение там в большом ходу, сам убедился во время отпуска два года назад. «Узи» – идеальная вещь для ближнего боя. А скорострельность у него такая, что целый взвод можно положить всего за пару секунд. Вот когда войдешь в Аденский залив, то встретишь там самое настоящее испытание, так что будь готов ко всему.
– Не думаю, что нас может ожидать что-то страшное.
– Честно говоря, я тоже на это надеюсь, – негромко произнес Павел Егорович. – Но все-таки оружие следует держать в масле. На всякий случай... Для пиратов международного уровня вы мало интересны, тех больше интересуют суда покрупнее. Автоматы рассчитаны на тех, кто будет атаковать вас на убогих лодчонках, да с кремниевыми ружьями. Не исключено, что такие найдутся.
– Папа, ты нам говоришь такие вещи, как будто бы мы отправляемся не в свадебное путешествие, а на войну, – с укором произнесла Анастасия. – У нас такой позитивный настрой, а ты заставляешь нас думать о каких-то пиратах, разбойниках... Может, нам вообще теперь никуда не отправляться, а все время сидеть взаперти в четырех стенах?
– Все, молчу, молчу! – сдался Павел Егорович. – Больше не скажу ни слова!
После этой фразы он вернул Дмитрию карту, выразительно посмотрев на озабоченное лицо зятя. Тимин едва сдержался, чтобы не поежиться, взгляд означал одно: ты за все в ответе, парень, и с тебя спрос!
* * *
И вот сейчас, проходя Красное море и глядя на разбитые яхты, что во множестве встречались по берегам, Дмитрий осознавал, что Павел Егорович во многом прав.
– Ты не хочешь позагорать? – подняла голову Анастасия.
– Надо закрепить паруса, – отозвался Дмитрий бодрым голосом, усиленно стараясь, чтобы его дурное предчувствие каким-то образом не передалось девушке. – Ночью сделать это будет сложнее. Ветер нехороший, к берегу гонит.
Поднявшись с широкого кожаного кресла, Абу Рахим подошел к окну и скрестил руки на груди. С верхних этажей небоскреба хорошо была видна деловая часть Лондона. Громадье зданий, облаченных в изящную гранитную облицовку, легко прорывающих небо, впечатляло. У многих созерцавших этот вид невольно возникало чувство некой потерянности и собственной несостоятельности, где-то даже беспомощности. Но Абу Рахим не без гордости осознавал, что он является частью этого делового мира, и люди поменьше, те, кто топчет асфальтовые тротуары, не могут увидеть его без риска потерять собственные шляпы.
С высоты небоскреба даже самые большие проблемы кажутся незначительными, а жизнь – бесконечно долгой. На самых верхних этажах заключаются сделки, которые влияют на экономическую политику целых государств и даже континентов, а слова, сказанные мимоходом, способны сломать самую блестящую политическую карьеру.
Абу Рахим не оставил свою мечту забраться на самый верх, откуда можно дотронуться до одежды Аллаха, но для этого нужно быть терпеливым и по камушкам складывать собственное благополучие. Он в ожидании посмотрел на телефон, стоящий на полированном столе: с минуты на минуту должен прозвучать звонок, способный улучшить его благосостояние на пять миллионов долларов, и это всего-то за пятнадцать минут разговора. Подобные сделки происходят далеко не каждый день.
Дважды Абу Рахим сам хотел позвонить, один раз он даже взял телефонную трубку и набрал номер, но тотчас положил ее на рычаг, услышав длинные гудки: не следует форсировать события, все должно проходить эволюционным путем без всякого видимого вмешательства извне.
У Абу Рахима имелось немало оснований гордиться собой. То, что случилось с ним, иначе как чудом и не назовешь. Разве мог бы кто подумать о том, что обыкновенный парнишка из глухой сомалийской деревушки, до семнадцати лет не наедавшийся досыта, сумеет стать преуспевающим адвокатом, и в списке его клиентов будут значиться самые влиятельные фигуры Лондона.
Причем выходцев из Африки в этом небоскребе работало всего лишь шестеро, и среди них он – самый высокооплачиваемый, несмотря на молодость, – капитализм умеет ценить таланты. Нужно по-настоящему обладать комплексом каких-то особенных качеств, чтобы белые воротнички приняли тебя в свое сообщество и воспринимали как равного. Ведь за долгие годы существования делового центра сложились целые династии, образовались влиятельнейшие кланы, которые с настороженным недоверием встречают всякого чужака. Только неординарная личность способна проникнуть в этот тесно сплоченный круг.
В этом здании, где каждая линия дышала гармонией, ничего не делалось просто так. Здесь царствовал строгий порядок. Каждый человек в небоскребе, соизмеримо своему статусу и должности, занимал подобающее помещение: для кого-то оно было всего-то в пару квадратных метров, чтобы уложить там чистящие порошки и поставить пылесос; для кого-то, как у генерального директора корпорации «Современные технологии», кабинет был почти в двести метров. Абу Рахим занимал помещение поскромнее – сорок квадратных метров, но людям, успевшим состариться в этом небоскребе и всю жизнь деливших небольшую комнату с дюжиной таких же клерков, как и они сами, успех молодого негра, которому едва перевалило за тридцать, казался просто фантастическим.
Адвокат Абу Рахим не однажды замечал, что посетители, перешагивающие порог его кабинета, испытывают некоторое замешательство. И дело было не только в большой площади: стены его кабинета украшало необычное убранство – там были закреплены панели из слоновой кости, по углам, явно смущая посетителей, были развешены маски из черного дерева, словно напоминание о его происхождении.
Выдвинув ящик стола, он посмотрел на два кожаных ошейника, лежавших рядом. Именно такие вменялось носить рабам в Древнем Риме. Сейчас в них ходят все мужчины Сомали. Правда, в нынешние времена в этот предмет вкладывался религиозный смысл. На первом ошейнике, очень узком в диаметре, который он носил до десятилетнего возраста, красивой арабской вязью было выведено: «Никто кроме Аллаха». На втором, что был уже пошире, который он снял, когда поступил на учебу в европейский колледж, значилось: «Аллах велик! Он имеет сто имен и имя ему бог». Абу Рахим готов был подписаться под каждым словом. С тех пор он никогда не расставался с этими ошейниками и носил их всегда с собой. Они стали для него своеобразными тотемами. Наверняка его сотрудники удивились бы этому чудачеству, узнав, что в своем столе он держит вещи, указывающие на его плебейское происхождение. Но по его мнению, ни один человек не должен забывать своих корней.
Задвинув ящик стола, адвокат подошел к высокому зеркалу и привычно растянул губы. Свою располагающую улыбку Абу Рахим выработал усиленными тренировками, шлифуя ее перед зеркалом, добиваясь непринужденности и полнейшей гармонии. Улыбка обязана располагать клиентов и обезоруживать недоброжелателей. Судя по тому, что врагов у него было не так уж и много, а количество клиентов лишь увеличивалось с каждым днем, его доброжелательная внешность и отточенная улыбка производили впечатление на тех и на других.