Утром Лев Иванович получил второй укол, быстро собрался и поехал на работу. Крячко встретил его недовольным взглядом. Он все еще злился за то, что Гуров ему ничего не рассказал.
Но Стас увидел, как свободно двигается его друг, тихо обалдел и заявил:
– Лева, это как же? Я думал, ты сегодня если и приедешь, то в виде замысловатой буквы «зю», а вижу, что мой старинный друг разве что не скачет на одной ножке!
– Лекарство по случаю достал, – честно соврал Гуров. – Два укола – и никаких проблем. А в упаковке еще на восемь осталось, так что обращайся, если прихватит.
– Не лепите мне горбатого, гражданин начальник, – ехидно сказал Стас. – Знаем мы этот твой случай, который чудодейственными лекарствами разбрасывается. Попов подкинул?
– Неважно, – отмахнулся Лев Иванович. – Помогло, и ладно!
– Тогда пошли к Петру. Он тебя видеть жаждет по неизвестному мне поводу. Судя по его грозному виду, пойдут сейчас клочки по закоулочкам, – зловеще предрек Крячко.
– Как я понимаю, ты ему уже все вылепил? – гневно спросил Гуров. – А ведь тебя просили помолчать! Язык твой – враг твой! Не доведет он тебя однажды до добра!
– А с каких пор у нас троих секреты друг от друга появились? – Стас тоже разозлился.
– Есть наши секреты, а есть чужие, которые нам не принадлежат, – отрезал Лев Иванович. – Это как раз тот случай.
Генерал-майор полиции Петр Николаевич Орлов был прежде всего третьим, самым старшим членом этой компании друзей, а по совместительству – начальником их управления.
Он встретил их хмурым взглядом и официальным тоном заявил:
– С сегодняшнего дня полковник Гуров откомандирован в распоряжение ФСБ для участия в расследовании дела о коррупции. Как я понимаю, это только прикрытие. На самом деле он будет заниматься совершенно другими вещами.
– Есть! – коротко ответил на это Гуров, никак не прокомментировав предположение Петра.
Орлов, явно ожидавший объяснений, нахмурился еще больше, не сдержался и заявил:
– Ты бы, Лева, уже как-то определился, где ты служишь: здесь или у Попова. Приказ о твоем откомандировании подписан лично нашим министром! Это с каких пор он такими мелочами начал заниматься? Причем это произошло еще вчера, потому что мне его сегодня утром вручили, сразу после восьми, едва я пришел. Что это за дело такое необыкновенное, что Попов без тебя как без рук?
– Извини, но я не имею права говорить на эту тему, – твердо ответил Гуров. – Не понимаю, почему ты злишься. Я не развлекаться собираюсь, а работать. Так надо.
– Идите отсюда! Оба! – раздраженно бросил им Орлов.
В своем кабинете Лев Иванович недоуменно посмотрел на друга и спросил:
– Стас, какая муха Петра укусила?
– Лева, он просто человек, и ничто человеческое ему не чуждо, – вздохнув, ответил Крячко. – Обидно ему, понимаешь? Он ведь ничуть не глупее тебя. Ты сам это знаешь. Петр к должности и званию шаг за шагом по лесенке карабкался. Сколько он разносов выслушал, нервов своих истрепал, валерьянки и водки выпил, пока генералом стал! А уж как радовался, когда это наконец-то произошло! А ты как практически одним махом в полковники взлетел, так и решил на этом остановиться. Тебя хотят в звании повысить, а ты постоянно отказываешься.
– Да. Я не хочу быть генералом, чтобы потом за своих подчиненных отдуваться. За свои ошибки готов отвечать по полной, а вот за чужие – увольте! – раздраженно ответил Гуров.
– А твои друзья? – продолжил Стас. – Это же такие люди, к которым Петр при всех своих заслугах только на «вы» обращаться может, а ты к ним дверь едва ли не ногой открываешь. А теперь вот опять с администрацией президента работать будешь. Обидно ему, что он столько лет прослужил, а ничего этого у него нет, хотя он ничем не хуже тебя. Ты завтра со службы уйдешь, и всякие олигархи в очередь выстроятся, чтобы тебя в начальники службы безопасности заполучить. Платить тебе в месяц будут в несколько раз больше, чем он за год получает. А Петр? Вот уйдет он, а у него только одна пенсия и есть! Да и друзья – такие же старики-сослуживцы.
– Что конкретно ты от меня хочешь? – осведомился Гуров. – Чтобы я отказался от этой работы? Невозможно. Чтобы я стал другим человеком? Извини, – он развел руками. – Что выросло, то выросло! Скажи лучше, я когда-нибудь кому-нибудь подлость сделал? Не было такого. Может, я сам за высокопоставленными друзьями гоняюсь? Тоже нет. Или я в кабинете отсиживался, пока другие преступников брали? Да на мне, как и на тебе с Петром, места живого нет. Если не пулевое, то ножевое! Здоровье уже ни к черту! Неужто меня там, в администрации президента, клубника со сливками ждет? Обижается он на меня, видишь ли! Да что я сделал такого, чтобы на меня обижаться можно было?
– Ты просто везунчик, Лева! – тихо объяснил Стас.
– Ну, извини. Везение – категория физическая. Оно либо есть, либо нет. Но лично я себя везунчиком не считаю.
– Сплюнь три раза, а то сглазишь, – быстро посоветовал Крячко.
– Да брось ты, – отмахнулся Лев Иванович.
– Сплюнь, я сказал! – рявкнул Стас.
Исключительно для того чтобы отвязаться, Гуров трижды поплевал через левое плечо, а потом сказал:
– Ладно, я поехал, а то дел действительно невпроворот. Ты уж как-нибудь объясни Петру, что обижаться на меня не за что, а уж завидовать – тем более.
Этот разговор так выбил Гурова из колеи, что на Старую площадь он приехал в самых расстроенных чувствах. Оформление пропуска много времени не заняло, и вот он уже вошел в небольшой кабинет Попова, ждавшего его.
Как кто-то исхитрился впихнуть туда второй стол, хоть и небольшой, было уму непостижимо. Свободного места в помещении практически не осталось. На всем, чем только возможно, стояли коробки с документами. Увидев это, Лев Иванович невольно присвистнул.
– А вы чего хотели? – спросил Попов. – Здесь ксерокопии документов на четырех фигурантов. Так что на каждого из нас приходится всего по два человека. Это радует. Ваши на подоконнике, на стуле около окна, на сейфе и на полу возле вашего стола, а остальное мое. Все замечания, предложения, задания и так далее – только от руки на бумаге. Каждый день в восемь часов вечера мы с вами будем обо всем докладывать руководству. Если возникнет необходимость немедленных действий, то идем наверх по обстановке.
Гуров повесил пиджак в шкаф, закатал рукава рубашки, ослабил галстук и сказал:
– Ну, приступим, благословясь!
Посмотрев на коробки, он увидел, что ему достались Данилов и Куликов, и решил начать с первого из них. Лев Иванович уже знал о нем из материалов, которыми пользовался при подготовке доклада. Это была еще та сволочь!
Началась монотонная, рутинная, без погонь и перестрелок, совсем не романтичная работа сыщика. Какая же романтика может быть в анализе документов? Это не заложников освобождать или на ходу с вагона на вагон перескакивать.