Поправив на столе документы, обратился к присутствующим:
– Какие есть соображения, господа офицеры. Как и где будем Разина ловить и что предъявлять?
Первым слово взял Птицын:
– Мое мнение, что на него надо выходить через Ирину. Сейчас она в камере. С ней работают. Надо еще раз «дернуть» и поколоть.
– Вот и займись ей, любитель прекрасного, может быть, и найдете общий язык. – Котов сделал пометку в блокноте. – Что еще?
Следующим выступил следователь прокуратуры Гаврилов:
– По предварительным данным экспертизы, на платке с места убийства Паршина, а это уже сомнения не вызывает, следы крови по группе совпадающие с кровью Разина. Кроме того, из квартиры Козловского изъяты следы пальцев рук. Пока они находятся в обработке, но не исключено, что найдем и пальчики Разина. Имеются пули и гильзы с двух убийств. Стреляли из одного и того же пистолета «ТТ». Теперь по Кротову: доказано, что он встречался с Разиным незадолго до убийства Козловского и Лебедевой и вскоре – убит. Думаю, Разин устраняет всех свидетелей.
– Это ты точно подметил, – Котов сделал очередную запись в блокноте. – Теперь бы определить, кто следующий на очереди?
– Захар! – неожиданно вставил Борисов.
– Аргументируй.
– Все очень просто. Сначала разберемся, откуда потянулась ниточка? Правильно, с колонии. Под кем был Разин – под Филаретом. В свою очередь Филарет близкая связь Захара. С кем Разин сидел в камере в следственном изоляторе – с Захаровым Сергеем. Получается, что цепочка замыкается: Захар – Филарет – Разин.
Борисов перевел дух и продолжил:
– Мое мнение таково, что после освобождения, по протекции Филарета, Разин оказался рядом с Захаром – в его близком окружении. Если предположить, что Саврасова убил Разин, вопрос, как он узнал адрес потерпевшего? Только через Захара. У того связей, в том числе и в нашей среде, выше крыши. Да и все остальное… Разин только что освободился и не мог самостоятельно получить информацию. Все сходится на Захаре…
– И что ты ему предъявишь? – поинтересовался Гаврилов.
– Пока ничего, – ответил Борисов и продолжил:
– Поэтому я думаю, что необходимо встретиться с Захаром. Вывести его из равновесия и посмотреть, что предпримет. Возможно, как один из вариантов выхода на Разина. Должны же они пересечься, если профессор – заказ Захара, а Разин – рядовой исполнитель.
– Пока рано, – заметил Котов. – Подождем, что Птицын со Смирновой наработает.
– Есть вариант, как выйти на Разина, – вдруг сказал Борисов. – Думаю надо проверить, может быть, в точку попадем.
Котов с интересом посмотрел на Георгия:
– Даже так? Тогда излагай.
– Разрешите отлучиться, надо дело одно посмотреть.
– Иди, – разрешил Котов.
Минут через десять Борисов вернулся в кабинет с папкой, положил на стол и перелистнул несколько страниц:
– Вот оперативные материалы дела, по которому одним из основных фигурантов проходил Разин. Из них следует, что организатор преступной группы – Маргарита Наумова – приходилась родной сестрой Смирновой Ирины. Наумова умерла при довольно загадочных обстоятельствах. Интересно здесь следующее: незадолго до смерти она совершила обмен квартиры с неким Спиридоновым Василием Петровичем. Сама же выбыла в область. Поскольку Наумова умерла, информация о ней перестала быть актуальной, и дополнительная проверка не проводилась. При сложившейся ситуации не будет лишним оперативно проверить адрес, узнать, кто такой Спиридонов, переговорить с ним. Не исключено, что Разин мог, по старой памяти, появиться там.
– Перспективная версия, – сказал Котов. – Жуков, хватит зевать! – обратился Палыч к заскучавшему от обилия валившейся со всех сторон информации Сане, – Бери мою машину и дуй на Маяковского. Это рядом. Нужна полная информация по квартире и Спиридонову. Сам в адрес не суйся. Как выполнишь – сразу позвони мне.
– Понял, – Жуков лениво оторвал плотное тело от стула и вышел.
Борисов собрал документы:
– Сергей Павлович, я к себе.
* * *
Георгий обнаружил Смирнову в подавленном состоянии. Ночное пребывание в КПЗ ни красоты, ни свежести Ирине не прибавило. Но, даже без косметики в облике Смирновой Борисов отметил врожденную красоту и породистость. Она сидела в кресле рядом со столом Воробья. Сложив на коленях руки, безучастно смотрела в стоящий напротив шкаф.
Птицын стоял напротив нее, глубоко засунув руки в карманы пиджака. На столе Воробья лежала папка с документами и несколько перевернутых тыльной стороной фотографий.
У Борисова создалось впечатление, что Птицын только что закончил монолог и ждет от Ирины ответа. Так оно и было.
Птицын посмотрел на Смирнову:
– Ну что, Ира, подумала над моими словами?
Смирнова молчала, не поднимая головы.
– Зря уперлась, – Воробей сел за стол. – Мне вообще от тебя лично ничего не надо, но вот приходится с тобой общаться, объяснять прописные истины, уговаривать. Я тебе еще раз объясняю, что Максим – опасный преступник, а ты сейчас покрываешь его. Зачем? Неужели на нарах тебе больше нравится, чем в мягкой кровати в собственном загородном доме?
Воробей положил на стол пачку сигарет:
– Кури, – чиркнул спичкой, дал прикурить Ирине и от той же спички прикурил сам.
Выпустив дым, продолжил:
– Вижу, что плохо тебе в тюрьме. А что я могу поделать? Вот если бы ты сказала нам, где найти Разина, уже давно находилась бы на свободе.
– Я ничего не знаю. От Вас первого услышала, что Максима разыскивают. Этого не может быть! Он только недавно освободился! – У Борисова сложилось впечатление, что Смирнова ответила вполне правдиво.
– Почему же он от тебя так быстро съехал? – задал Птицын наевший ей оскомину еще с ночных допросов вопрос.
– Не знаю, он ничего не сказал.
– Ну, раз не знаешь, то будешь сидеть! – подвел черту Воробей. – И не думай, что удастся выкрутиться, как когда-то твоя сестра!
Ирина резко подняла голову:
– Риту не троньте! Она мертва и ни в чем не виновата!
– Сейчас расплачусь, – Воробей шмыгнул носом и грохнул кулаком по столу – Говорить будешь, тварь!
Смирнова вжалась в кресло.
– Смотри сюда, – Птицын перевернул фотографии.
Борисов пригляделся. Это были трупы Козловского и Лебедевой.
– Еще показать или хватит! – Птицын перевернул оставшиеся карточки.
Смирнова дрожащими руками перебрала фотографии по одной:
– Я ничего не знаю!!! – c надрывом закричала она и, отбросив карточки, уткнулась лицом в ладони.
– Ну, и черт с тобой. Живи, как знаешь, – устало и безо всяких эмоций проговорил Воробей. – Пошли в камеру.