Поднявшись, носовым платком вытер окровавленное лицо.
«Ну, гады, сейчас вы у меня схлопочете!» – решил Горбатов и быстрым шагом направился в сторону дома. Назад он вернулся очень скоро. Правая рука сжимала в кармане куртки ребристую рукоятку пистолета. Ресторанная дверь на сей раз оказалась закрытой изнутри. Семен постучался и отошел на несколько метров назад. Заметив за дверью габаритный силуэт, выхватил оружие и два раза выстрелил через стекло.
Со звоном посыпались осколки. Развернувшись, он побежал.
Открыв входную дверь и спрятав ствол в прихожей, прошел в комнату. Рита, спала. Перевернувшись во сне на спину, она разметалась по кровати, чуть слышно постанывая. Выключив телевизор и не снимая одежды, Семен упал на диван. «Да, денек получился, что надо», – подумал он и вскоре отключился в тревожном сне.
– Эй, орел, пора вставать! – Насмешливый Ритин голос вырвал его из забытья.
Горбатов с трудом разлепил глаза. Над ним уже полностью одетая и пахнущая свежестью склонилась Марго. Ее пшеничные волосы были тщательно расчесаны и собраны на затылке в пучок.
Какое-то время он лежал, приводя мысли в порядок. Все произошедшее накануне, сейчас воспринималось отчетливым сном. Неужели это было?
Семен скрипнул зубами.
– Давай, поднимайся, – поторопила Рита, – приводи себя в порядок. А то развалился, как поросенок. Хоть бы ботинки снял.
– Ты бы на себя посмотрела, – недовольно пробурчал Горбатов. – Который час?
– Да уже не утро. Вставай, я завтрак приготовила.
Семен сел. Рассеянным взглядом обвел комнату. Ничто не указывало на вчерашнюю попойку. Залетевший через широко открытую форточку свежий ветерок приятно теребил волосы. Он взлохматил непослушные, жесткие волосы и, наконец, встал. В ванной долго плескался под струей холодной воды. Наконец, растершись шершавым полотенцем и надев чистую рубашку, вышел на кухню. На столе стояла сковородка со скворчащей яичницей. В стеклянной вазочке, нарезанный тонкими ломтиками, лежал белый хлеб. В большой фаянсовой кружке дымился крепкий чай.
Семен уселся на табуретку и с аппетитом принялся за еду. Рита расположилась напротив и, подперев высокую грудь сложенными на столе руками, в упор глядела на него.
– Ты зачем брал пистолет? – прямо в лоб задала вопрос.
Вилка с нанизанным большим ломтем яичницы застыла в руке.
– Откуда знаешь? – чуть не поперхнулся он.
– Шумишь много, вот и проснулась. Так куда ты ходил?
Желания продолжать трапезу, как не бывало. Семен положил вилку. Что-то сейчас придумывать не имело смысла.
– Дурак! – презрительно бросила Рита, выслушав его сбивчивый рассказ. – Ты вообще думаешь, что творишь?
– А что случилось-то? Все нормально. Как я стрелял, никто не видел, – попытался оправдаться Горбатов.
– Не видел, – передразнила она. – А гильзы? Ты что их съел? Теперь этот ствол в милиции засвечен.
– Может быть, их и не найдут, – все еще пытался обороняться Семен.
– Найдут или не найдут – вопрос десятый. А знаешь ли ты, кто в этом кабаке гуляет? Не знаешь – тогда молчи. Не дай бог кого из той кампании задел. Вычислят в один момент. Ни тебе, ни мне мало не покажется. Вот так – то, герой.
– Да ладно ты, отобьемся, – улыбнулся Горбатов.
– Ты видно законченный идиот, – обречено вздохнула Маргарита. – И зачем я с тобой связалась?
– Брось Ритка, не бери в голову, – он притянул ее к себе. – Надо же было этих козлов как – то наказать. А пушка? Так еще пусть поймать попробуют. А мы не дадимся. Правильно? – Не выпуская ее руки, Семен поднялся. – Пошли в комнату.
– Дурак, – томно простонала она и, как загипнотизированная, последовала к широкой мягкой кровати.
Через полчаса, окончательно примирившиеся и обоюдно удовлетворенные, они оторвались друг от друга.
Горбатов подошел к окну и закурил. На улице стояла обычная для сезона погода. Мелкий, игольчатый дождь периодически прекращался, чтобы уступить место с трудом пробивавшемуся сквозь плотные облака солнцу и начаться снова.
Докурив сигарету почти до фильтра, выбросил окурок в форточку, оглянулся. Рита, опершись на локоть, игриво смотрела на него.
– Ну, что получил удовольствие?
– А ты?
– Послушай, почему ты постоянно переспрашиваешь?
– Я не могу найти ответа на дурацкие вопросы.
– Гляди, когти выпустил. Не стыдно на одинокую женщину шипеть?
Семен пожал плечами. Соревноваться с Марго в словоблудии было бесполезно.
Она откинула одеяло и голая направилась в ванную.
– Приведи себя в порядок. Побрейся, наконец, а то противно смотреть. – Не зло бросила, не оборачиваясь.
Дождавшись окончания дамского туалета, Горбатов до синевы выскреб подбородок, почистил зубы, расчесал волосы мягкой массажной щеткой, которую обнаружил у зеркала.
К его приходу Рита уже оделась. Сейчас она заканчивала наносить лак на длинные ухоженные ногти.
– Мы куда-то собираемся? – поинтересовался он, опершись на дверной косяк.
– Не ошибся, милый. Нас ждут великие дела.
– А может пока хватит дел? После вчерашнего еще не отошел.
– Какие мы впечатлительные, – она подняла смешливые глаза. – Как говорится, не боись, не каждый день коту масленица.
– А все же? Только прошу, не ерничай, говори нормально! – повысил голос Семен.
– Во– первых, не ори, а во вторых – с человеком встретиться надо. Где и с кем, объясню позже.
Это было в ее духе. Рита являла собой патологический образец хитрости и осторожности. Несмотря на свою несколько легкомысленную внешность, обладала далеко не женским мышлением и рационализмом. Кроме того, была на редкость хладнокровна и жестока. И, наоборот, в быту – отличная, заботливая хозяйка и любовница. Короче, женщина – загадка.
«Кто же тебя воспитал такую?», – неоднократно задавался мыслью Семен и не находил ответа. Между тем, привязался к ней окончательно и бесповоротно.
– Ты меня, видимо, не за того держишь, – насупился Семен. – Я не собираюсь за тобой следовать, как слепой щенок. По-моему, я уже все доказал.
– Не ерепенься ты, – отмахнулась Марго, не отрываясь от маникюра. – Меньше знаешь – спокойней живешь. Но если тебя гложет любопытство – пожалуйста. Мы должны увидеться с Максом, потому что вечером тебе предстоит ему помочь.
– Кто такой Макс?
– Мой деловой партнер, почти такой же, как и ты.
– Интересно. А привлекала ты его так же, как и меня? – Горбатова начинала разъедать банальная ревность.
– Я же сказала, почти. Неужели не видно разницы. Максим – это надежный туповатый парень, будущий капитан. Не скрою, влюблен. Так зачем человека разочаровывать? Тем более, знакомы мы задолго до тебя. Какие могут быть претензии?