– Это каким же образом? – Брови Уайта удивленно приподнялись.
– Он находится в руках одного руководителя клана, который некогда был завербован британской разведкой.
– Как его имя? – постарался сделать удивленное лицо директор. – Нас тоже очень интересует сомалийская проблема. Возможно, что этот человек уже не считает себя завербованным. Подобное ощущение к ним приходит тогда, когда они перестают получать от нас деньги, – ухмыльнулся Уайт.
– Я понимаю вас. Не так-то просто закрепиться в этом регионе.
– Это верно. Практически вся агентура потеряна, мы были бы заинтересованы ее восстановить. Может быть, с помощью этого вашего человека нам удалось бы это сделать. Так как его имя?
– Мне бы не хотелось преждевременно называть его имя. Если вы согласитесь на наше предложение, то я назову его.
– Хорошо… Так что вы хотите лично от меня?
– Мы бы хотели избежать провала нашего человека и заручиться вашей поддержкой. Наверняка со стороны сомалийцев возникнет вопрос, чьи интересы он представляет, и нам бы хотелось, чтобы он ответил, что представляет интересы Британии.
Вильям Уайт невольно крякнул: он даже не пытался скрыть своего удивления, никогда прежде к нему не обращались с подобной просьбой.
– Однако занятно!
– Уверяю вас, это не нанесет интересам Британии какого-либо ущерба, наоборот, подобная услуга укрепит наше сотрудничество против международного терроризма.
– Не ожидал! А больше вас ничего не интересует, молодой человек? – скептически спросил Уайт.
– Мне показалось, что в ваших словах я слышу иронию… Это единственная просьба. Не подумайте, что это шантаж, но если мы с вами не договоримся, то в прессу просочится вся имеющаяся у нас информация по вашему сотруднику… В том числе и о его нетрадиционной сексуальной ориентации. У нас имеется фотоальбом с его, так сказать, чудачествами.
– Каким образом он попал к вам?
– Синклер просто составлял его сам, из интереса.
– Весьма неосмотрительно с его стороны… И непрофессионально. Я был о нем лучшего мнения.
– Теперь это уже не имеет значения. Во всяком случае, для него… А фотографии в нем весьма пикантные. Если вас интересует, так я могу показать вам в следующую нашу встречу.
– Увольте! Я не любитель клубнички.
– Еще у нас имеется список…
– Что за список?
Похлопав себя по карманам, неизвестный озадаченно пробубнил:
– Та-ак, куда же я его подевал, – выглядел он крайне раздосадованным: – Помню, что я брал его… Ага, вот он, – вытащил вчетверо сложенный листок и протянул его Вильяму Уайту. – Пожалуйста, ознакомьтесь, это список партнеров почившего Ричарда.
Уайт взял протянутый листок, внимательно вчитался. В списке было более тридцати фамилий, причем подавляющее количество приходилось на сотрудников МИ-6.
Он и раньше не особенно доверял выпускникам Оксфорда и Кембриджа, а теперь видел, что для этого имелись вполне реальные причины. Не могут они обойтись без этакой клубнички! Обрядить бы этих клоунов в перья да прогнать бы плетьми через весь Лондон!
Уайт подумал о том, что ему следовало бы получше присмотреться к этим сотрудникам: если все написанное окажется в действительности правдой, то он непременно отправит их куда-нибудь в Пакистан, где они сгинут от пули какого-нибудь моджахеда во благо Британской короны.
В этом списке значились также отпрыски самых аристократичных фамилий Британии. Если информация действительно достоверная и она попадет на страницы газет, то наделает немало шума и поломает карьеру многим. В том числе ему самому…
Новый знакомый перемену в лице Уайта расценил по-своему. Его губы сложились в сочувствующую улыбку.
– Информация впечатляющая… Я понимаю ваше состояние… Напротив каждой фамилии, – ткнул он пальцем, – я написал место работы его контактера и должность. Чтобы вы могли проверить как можно быстрее… Некоторые из указанных людей наверняка вам знакомы. Если вся эта информация попадет в прессу, то разразится невероятный скандал. Уверен, начнут говорить о том, что разведка Британии представляет собой рассадник гомосексуалистов.
– Насколько верен список? Это может быть обыкновенная провокация.
– Могу вас заверить, что список вполне достоверный. Мы не занимаемся дешевой подтасовкой, тем более что вы сами способны проверить предоставленную вам информацию. Не хотелось бы выглядеть глупо, тем более что в предстоящем сотрудничестве главное – доверительность. Разве не так? В этом списке имеются и сотрудники из вашего директората, сами понимаете, что это дополнительный рычаг для шантажа. Список вы можете оставить себе. Это еще раз подчеркивает, какое значение мы придаем нашему предстоящему сотрудничеству.
– Ну, если так. – Сложив вчетверо бумагу, Вильям небрежно сунул ее в карман. – Премного благодарен. Теперь я вижу, что вы знаете обо мне многое, я же о вас ничего не знаю. Кто вы?
– Можете называть меня Сэм. Мое имя для вас ровным счетом ничего не значит. А если вас интересует страна, которую я представляю, то могу сказать, что я из России.
– Я так и предполагал, – глухо произнес директор внешней разведки. – Типичный почерк русских… Значит, вы можете сказать, кто убил бедного Ричарда?
Город понемногу оживал. На соседних скамейках появилось еще несколько человек, такие же собаководы, чему Рекс был только несказанно рад. Одна мохнатая сученка оказывала псу усиленные знаки внимания, и лабрадор был полон решимости завязать более тесное знакомство.
Медленно, посматривая по сторонам, сквер пересек полицейский. Вильям заметил, как в этот момент напряглось лицо Сэма, черты его лица сделались жесткими, углубив складки у губ. А сам он теперь выглядел несколько старше. Челюсти невольно сжались, обозначив острые желваки.
Стало понятно, что его собеседник человек активных действий.
В какой-то момент Уайту очень захотелось окликнуть констебля и, показав свое удостоверение, задержать Сэма до выяснения личности. Но потом он тотчас отказался от подобной идеи. Подобное задержание ничего не даст, это во-первых, а во-вторых, где гарантии того, что этот проклятый список не всплывет в одной из желтых газет. А ведь двое из этого списка работали в его директорате. И первый вопрос, который возникнет у руководства, каким образом его сотрудникам удалось обойти столь тщательное тестирование, вскрывающее дурные наклонности? Генеральный директор попросту может обвинить его в протекционизме, и где-то он будет прав.
Констебль, едва взглянув на мирно беседующих мужчин, проследовал дальше. Вряд ли он мог предположить, что два человека, сидевшие на скамейке, сотрудники двух противоборствующих разведок.
За оградой сквера, слегка покачиваясь, прошел худой мужчина с длинными слипшимися волосами; в нем было намешано столько кровей самых разных континентов, что невозможно было даже определить, какой он расы. Бродягу качнуло, как в сильный шторм. Не прояви он завидной изворотливости, так и рухнул бы лицом в булыжник.