– Езжай за ним. Старайся не упустить.
– Он может уйти, у меня фургон.
– Хорошо, мы его перехватим, рядом с тобой находится одна из наших машин. Будешь докладывать, как он передвигается.
Рамзиль, стараясь сохранять дистанцию, ехал следом.
– Договорились.
Ехать за «Рено» было одно удовольствие. Водитель двигался неторопливо, соблюдая все правила, не стремился проскакивать на желтый свет и терпеливо пропускал пешеходов на перекрестке.
– Он выехал на Вернадского, – сообщил Рамзиль.
– Какой у него номер? Семьсот пятьдесят три?
– Да, белый «Рено», – напомнил Рамзиль.
– Возвращайся к Земфире, от нее можно ожидать всякого. Не хотелось бы именно сейчас получить какой-нибудь неприятный сюрприз. Вот что сделай, убери ее! Сейчас же!.. Нам не нужны лишние свидетели.
– Понял, – ответил Рамзиль, перестраиваясь на правую полосу. – Возвращаюсь.
Старый «Рено», притормозив у перекрестка, включил поворотник и скоро скрылся за углом.
* * *
Прочитав записку, Земфира набрала телефонный номер, поймав себя на том, что с волнением считает длинные гудки. На четвертом они оборвались, и такой знакомый голос произнес:
– Слушаю.
– Это я, Земфира.
– Я понял, что это звонишь ты, – негромко сказал Тимофей. – Настроил телефон только на вибровызов. Не сразу догадался, что звонят. Сейчас я спрятался в туалете, только здесь можно спокойно поговорить. Ты кому-нибудь показывала мою записку?
– Конечно же нет! А потом, я ведь живу одна, кому я могу ее показать? Так ты не один?
– Не один, – подавив вздох сожаления, ответил Тимофей. – Давно бы убежал, но вот только не знаю пока, как это сделать. За мной присматривают; совершенно непонятно, что это за люди. Теряюсь в догадках, зачем я им нужен: не то хотят спасти, не то грохнуть по-тихому.
– Где ты?
– Где-то недалеко от города. В какой-то небольшой деревушке, лесок тут есть неподалеку, а вот за ним высотные дома. Скорее всего, окраина. Меня везли в закрытой машине, так что сориентироваться я не смог. Но я здесь ни разу не был.
– Ты что-то хотел мне предложить?
– Именно! Давай удерем. Но сделать это нужно как-то по-хитрому. Уверен, что за тобой тоже наблюдают и ждут, что ты приведешь их ко мне. Переоденься в какую-нибудь одежду и выходи!
– Куда?
– Давай встретимся у входа в кафе, где мы с тобой познакомились. Хорошо?
– Хорошо, я так и сделаю, только давай встретимся не у кафе, там нас могут увидеть какие-нибудь знакомые, а на противоположной стороне. Там, где начинается бульвар. Вот на одной из лавочек мы и увидимся.
– Договорились, – отключил Тимофей телефон.
* * *
– Ты что, уснул там, что ли? – послышался за дверью недовольный голос. – Дай людям в сортир сходить, ведь уже целый час там торчишь.
– А ты время, что ли, засекал? – недовольно отозвался Тимофей, спрятав телефон в карман. – Нормально справить нужду не дают.
Воропаев зло дернул за ручку унитаза. Послышался рассерженный шум падающей воды: как же ей не сердиться, когда всякий раз приходится смывать нечистоты.
Открыв дверь, он увидел Ермолаева, второго охранника: высокого, белобрысого и невероятно рыхлого, словно снежная баба. Выглядел тот всегда невыспавшимся. Казалось, что Ермолаев оказался в квартире только для того, чтобы как следует отдохнуть, поесть от пуза и выспаться на всю оставшуюся жизнь. Охранник практически с ним не общался, и Воропаев мог по пальцам пересчитать, когда слышал его голос.
А храпел он невыносимо громко!
Невесело хмыкнув, охранник зашел в туалет и закрыл за собой дверь на защелку.
– Тут кто-то, кажется, о деньгах хороших говорил? – напомнил уже вернувшийся Невольский.
– Говорил… Пойдем.
Прошли в соседнюю комнату. Тимофей вытащил из-под кровати небольшую дорожную сумку. Вжикнул замками.
– Разговор о пяти тысячах был?
– За хлопоты ты мне обещал еще пару штук добавить.
– Да, вспоминаю, – согласился Тимофей.
Достав тугую пачку долларов, перетянутых обыкновенной резинкой, Воропаев аккуратно отсчитал семь тысяч и протянул деньги Невольскому. Обратил внимание на то, как алчно вспыхнули у того глаза.
– Пересчитай!
– Да уж верю, – хмыкнул Невольский, пряча деньги. – Ты их так здесь и хранишь?
– А что тебя смущает? – пожал плечами Тимофей. – У меня нет выбора.
Щелкнув резинкой, Воропаев небрежно бросил деньги обратно в сумку.
– Ну-у, как тебе сказать… А не боишься, что у тебя их… того?
– Чего «того»? – переспросил Тимофей, сделав вид, что не понял вопроса.
– Сопрут!
– Ах, вот ты о чем, – усмехнулся Тимофей. – Кто же их у меня может спереть? Ведь кругом же свои. Уж не вы ли? Мне так казалось, что вы меня оберегаете от неприятностей, а не создаете их мне.
– Знаешь, ведь такие деньги и потеряться могут… просто так. Сколько же у тебя их там осталось, тысяч тридцать, наверное?
– Нет, тридцать восемь.
– Тем более!
– Но ведь не потерялись же до сих пор? Надеюсь, что и дальше не потеряются.
– Ладно, пойду, – сказал Невольский, – что-то ко сну потянуло.
– Здесь только одно и остается делать – спать! – согласился Тимофей. – Хоть бы газет, что ли, купили.
Игорь вышел, прикрыв за собой дверь. Дождавшись, пока в соседней комнате под тяжелым телом Невольского скрипнет старенький диван, Тимофей снова вытащил из-под кровати дорожную сумку и подошел окну. Остановился, прислушиваясь к шорохам в комнате, и, убедившись, что все спокойно, тихо подошел к окну и распахнул створки. В комнату дохнуло свежестью, запахло многотравьем, послышался уличный шум.
Осмотрительно, стараясь не хлопнуть рамой, Тимофей взобрался на подоконник и спрыгнул в палисадник. Пригнувшись, так чтобы его не заметили из соседнего окна, прокрался вдоль дома и завернул за угол. Калитку открывать не стал (уж слишком скрипучая!), перелез через невысокий штакетник и, не оглядываясь, побежал в сторону дороги.
* * *
Земфире теперь вдруг и самой стало казаться, что за ней присматривают. Например, вчера, когда она пошла в гости к подруге, у самого подъезда терся какой-то подозрительный тип (прежде она здесь его не видела). Позже она повстречала его в магазине, когда отправилась за продуктами. Да и смотрел он на нее как-то иначе, во всяком случае, не так, как обычно мужчина смотрит на понравившуюся ему женщину – с откровенным интересом, – а взирал как на некий объект, такой взгляд невозможно спутать ни с каким другим. Поначалу ей подумалось, что у нее с внешностью что-то не так: может, растрепались волосы или вылезла блузка. Но, посмотревшись в зеркало, она убедилась, что выглядит безупречно. Не сомневаясь в том, что этот человек наблюдает за ней, она даже приветливо махнула ему рукой. А однажды ей показалось, что в толпе она увидела Рамзиля. Вот что может сделать с человеком одиночество.