Под этим гербом с Кузей отмечали мы день рождения Настьки. И — вот!
— Так давай! Куда? — Жора нетерпеливо вскочил. — Насчет средств не волнуйся!
Не каждый день своего единственного сына за дочку писателя выдает!
Агнесса наша изумленно бровь подняла. Не привыкла, чтоб в кабинет ее (бывший графский) входили без звонка и даже без стука. Но Жора уверенно в кресло сел.
— Ну, давайте знакомиться! — свою кургузую лапу протянул с якорьком между пальцев. Морской волк. Он же сухопутный.
Агнесса глянула на меня. Я кивнул. Подала ему холеную ручку. Раньше пустила бы такого к себе в кабинет разве что в качестве монтера. Но нынче все удалось перемешать. За что боролись!
— Вот, думаем у вас свадьбу сыграть — с дочкой его!
Заодно и меня проверил: как я тут стою? Агнесса не подвела, почтительно кивнула:
— Это большая честь.
Для кого, не уточнила. Но Жора оценил. Приосанился в кресле:
— Так что у вас есть?
Ну, это он распоясался. Агнесса на место поставила:
— У нас? — подняла тонкую бровь. — Ни-че-го.
…Целовала жадно, порой исступленно. Но — в прошлом.
— Принесу, — сказал Жора спокойно.
Агнесса отшатнулась:
— Простите, а вы кто?
— Строители мы!
Даже в советское время не говорили они с такой гордостью! Агнесса на меня глянула: «Представляю, что он может дать!»
— Магазины строим.
Существенное добавление!
— Ну и потом их… ведем.
— И как вы планируете свадьбу? — Любезно Агнесса поинтересовалась.
— Нор-мально планирую! Вы думаете, кто в театральном институте учится? — гордо спросил.
Агнесса напрягла все свои умственные способности:
— Ваш сын?
Жора стукнул себя в грудь:
— Я учусь! Захожу вот так к ректору: чего новенького, Васильич, чем помочь?
Да, это будет посильней, чем система Станиславского!
— Так что все принесем, с вас только «швыряла»!
Дворец бракосочетаний Жоре не подчинялся, поэтому он быстро все в ЗАГСе сварганил. Гостей вез на рабочих автобусах — особенно Алла оторопел-ла.
Зато стол!..
«Швыряла» тут сохранились отменные! Хрусталь сиял!
Жора, впрочем, был недоволен:
— А зала попышнее у вас нет?
— Граф Шереметев обходился, — сказала Агнесса.
— Так ему это на каждый день, а нам раз в жизни! — резонно заметил Жора.
Легкое безумие во всем этом витало. И без бабульки не обошлось. Настюлька зачем-то ее доставила: то ли над ней издеваясь, то ли над собой, то ли над всеми сразу.
— Настенька, это жених твой? Он продавец?
— Почему продавец, бабуля?
— Он такой любезный!
Николай самолюбиво откинул чуб: комплимент, похоже, пришелся ему не по душе. Все ненормальные тут! А дело вроде бы клеится? Или нет?
Настька даже голову не помыла — что она хотела этим сказать? Ни фаты, никаких тебе флёрдоранжей. Почему же так мрачно? Центр захватила бабка, безостановочно рассказывала о какой-то бурной светской жизни…
— И тогда граф Телячий сказал…
Мог быть такой граф? Навряд ли. Все целовали руку ей, а почему-то не Нонне и даже не невесте. И Жорины родичи сильны. Один его брат из Архангельска чего стоит! Да и другие не хуже. Но больше всего огорчали писатели, заглядывающие на огонек.
— Это что, Валерик, родственники твои?
— Мрамора много, а плясать негде! — Жорина сеструха пожаловалась. Я бы с ее комплекцией не лез плясать, но они — люди без комплексов. Иногда только вздрагивал я да морщились наши аристократы — Кузя и Алла. Но как же без них? Можно сказать, что прощались с нами, провожали нас в иной социальный пласт.
А особенно молодежь огорчала! Странно себя вели. Сидели как заколдованные, тостов не произносили, пили в основном пиво, но вид при этом имели такой, словно их непрерывно подташнивает.
Не терплю, когда все разваливается! Даже когда приезжал с друзьями на юг, чувствовал словно вину за то, что море не такое синее, а горы не такие высокие. А тем более свадьба единственной дочери! Огляделся. Надо весь этот хаос в кучку собрать. Но хоть какой-то восторг должен быть? Не обязательно сделать все, можно сделать хоть что-то.
К Жоре подсел. Единственному тут, кажется, нормальному человеку. Наполнили с ним «швыряла».
— Ну, давай!
Занырнули вглубь алкоголя. Вынырнув, зорко оглядели друг друга, по достоинству оценили: бойцы!
— Спасибо тебе! — Я начал. — Без тебя бы пропал!
Такой стол! Ветчина! Языки! Икра! Это в то время, когда деньги ничего не стоили, поскольку ничего не могли. Помню только талоны. А тут!
— Говоришь, Кольку в театральный устроил? — жуя язык (коровий), промычал я.
Тут Жора даже попытался резко встать, однако не вышло.
— Да, — усмехнулся он. — А еще говорят, что интеллигенция мышей не ловит!
— Ну так, иногда, маленькую мышку! — как раз вовремя подоспела Настя с улыбкою и бокалом. Моя дочь!
— А чего вы хотели бы? — Жора был благодушен.
— Я бы хотела в универ, на английский, — сказала Настя, зардевшись. — Свадебный подарок! — стыдливо добавила она.
— Да тебя… за эти полстола — куда хочешь примут! — бахвалился он. — А справишься? С учебой, я имею в виду.
— Трудно будет, конечно. Но я справлюсь! — серьезно ответила Настя. Молодец!
— Ну, прикинем х… к носу, — задумчиво сказал Жора.
— При невесте-то! — Я вспылил.
— Так давайте за это! — сказала Настя, не слишком смутясь.
— Дочурка у тебя — прям как ты! — усмехнулся Жора. — На ходу подметки рвет!
Но не те. После бокала крепкого я погрузился в сладостный сон. С усилием вынырнул, услышал весь этот гвалт. Огляделся. Сколько ж я спал? Наверно, довольно долго — композиция переменилась. И даже за нашим столом. Настя уверенно чокалась с Жорой. И боюсь, что не пятый и даже не десятый раз.
— Все, Настенька! Хватит! — Я протянул руку.
— О! Спящий красавец проснулся! — Довольно нагло Настя произнесла. Алкоголь сказывался. Мол, все, папка, больше неподвластна тебе. Другой нынче хозяин. Уж нет!
— Стой! — Сыграть на моем якобы пьяном слабоумии у нее не получится.
— Да ладно! — в сердцах проговорил Жора. — Пусть выпьет! Лучше бы пили, чем!.. — Гнев его был направлен на Колькину компанию, так и не расшевелившуюся.