17
Решающий первый допрос через считанные часы после преступления. Кофе и булочки, пока продолжалось опознание искалеченных тел. Где-то рыдали родственники и рвали на себе одежду.
Миссис Трелони прошла в прихожую, где на столике лежала ее сумка. Принесла ее, порылась, нахмурилась, продолжая рыться, вроде бы встревожилась, потом улыбнулась:
– Вот он. – И она протянула им смарт-ключ.
Детективы какое-то время смотрели на него. Ходжес думал, каким ординарным выглядит ключ к столь дорогому автомобилю. Черная пластиковая палочка с набалдашником. С одной стороны набалдашника – логотип «Мерседеса», с другой – три большие кнопки. На одной – закрытый висячий замок. На второй – открытый. Третья – тревожная. На случай если грабитель нападет в тот самый момент, когда вы открываете замок. Нажатие кнопки – и автомобиль взвоет, призывая на помощь.
– Я понимаю, почему у вас возникли проблемы с поиском ключа. – Тон Пита был таким дружелюбным, что казалось, будто он просто поддерживает разговор. – Большинство людей цепляет к ключам брелоки. У моей жены это большая пластмассовая ромашка. – И он обаятельно улыбнулся, словно Морин оставалась его женой и есть свидетели, которые видели, как эта женщина в дорогой одежде доставала из сумки пластмассовую ромашку с прицепленными к ней ключами.
– Рада за нее, – ответила миссис Трелони. – Когда я смогу получить автомобиль?
– Это решать не нам, мэм, – ответил Ходжес.
Она вздохнула и поправила лиф платья с вырезом-«лодочкой». Потом они видели этот жест десятки раз, тогда – впервые.
– Мне, конечно, придется его продать. После случившегося никогда не смогу сесть за руль этого автомобиля. Это так прискорбно. Подумать только, мой… – Поскольку сумочка находилась под рукой, она вновь в ней порылась, достала несколько бумажных салфеток, промокнула глаза. – Это так прискорбно.
– Я бы хотел, чтобы вы еще раз нам все рассказали, – попросил Пит.
Она закатила покрасневшие глаза.
– Неужели это действительно необходимо? Я вымоталась. Почти всю ночь провела у постели матери. Она не могла уснуть до четырех утра. Ее мучают такие сильные боли. Мне бы хотелось немного прилечь до прихода миссис Грин. Это сиделка.
«На твоем автомобиле только что убили восемь человек, и это при условии, что остальные выживут, а тебе хочется прилечь», – подумал Ходжес. Позже он не мог точно сказать, когда начал недолюбливать миссис Трелони, но, возможно, именно в тот момент. Когда люди грустят, одних хочется обнять, похлопать по спине, сказать: «Все хорошо, хорошо». Других – стукнуть посильнее и крикнуть: «Будь мужчиной!» Или в случае с миссис Ти: «Будь женщиной!»
– Мы постараемся закончить побыстрее, – пообещал Пит. Он не сказал ей, что это будет только первый допрос из многих. И к тому времени, когда они с ней закончат, история эта не отпустит ее и во сне.
– Что ж, тогда хорошо. Я приехала к маме в четверг вечером, в самом начале восьмого…
По ее словам, она приезжала не реже четырех раз в неделю, а в четверг всегда оставалась на ночь. По пути заезжала в «Бхай», очень милый вегетарианский ресторан, расположенный в торговом центре «Берч-хилл», брала обед, а потом разогревала в духовке. («Хотя мама, конечно, теперь ест мало. Из-за болей».) Она сказала детективам, что всегда подгадывала, чтобы прибыть в начале восьмого. В семь открывались ночные парковки, и большинство мест у тротуаров освобождалось.
– Я никогда не паркуюсь параллельно. Просто не умею.
– А почему вы не воспользовались гаражом чуть дальше по улице? – спросил Ходжес.
Миссис Трелони посмотрела на него как на безумца.
– Парковка на ночь стоит там шестнадцать долларов. У тротуара – бесплатно.
Пит по-прежнему держал ключ, хотя еще не сказал миссис Трелони, что они забирают его с собой.
– Вы заехали в «Берч-хилл», заказали обед для себя и матери в… – Он сверился с блокнотом. – В «Бхай».
– Нет, я заказала заранее. Из дома на Лайлак-драйв. Они всегда рады моим звонкам. Я их давний и важный клиент. Прошлым вечером я взяла куку сабзи для мамы, это омлет со шпинатом и кинзой… и гейме для себя. Гейме – это тушеное блюдо из гороха, картофеля и грибов. Никакой нагрузки на желудок. – Она поправила вырез. – У меня с подросткового возраста ужасный кислотный рефлюкс. Пришлось учиться с этим жить.
– Я полагаю, ваш заказ… – начал Ходжес.
– И шоле задр на десерт, – добавила она. – Это рисовый пудинг с корицей. И шафраном. – Она одарила их своей фирменной тревожной улыбкой. С этим «трелонизмом» они познакомились так же хорошо, как и с одергиванием платья. – Именно благодаря шафрану пудинг приобретает особый вкус. Даже мама всегда ест шоле задр.
– Судя по вашему рассказу, все очень вкусно, – кивнул Ходжес. – И заказ к вашему приезду приготовили и уже разложили по коробкам?
– Да.
– То есть в одну коробку не уместилось?
– Нет, в три.
– Их поставили в пакет?
– Нет, я взяла только коробки.
– Наверное, вам пришлось попотеть, вытаскивая все из автомобиля, – предположил Пит. – Три коробки с ужином, сумка…
– И ключ, – вставил Ходжес. – Не забывай про ключ, Пит.
– Опять же вам хотелось как можно быстрее доставить эту вкуснятину домой. Холодная еда – удовольствие маленькое.
– Я вижу, к чему вы клоните, – ответила миссис Трелони, – и заверяю вас… – короткая пауза, – …господа, что вы взяли ложный след. Я положила ключ в сумку, как только выключила двигатель, я всегда делаю это прежде всего. Что касается коробок, их поставили одну на другую и перевязали. Получилась вот такая башня… – она развела руки дюймов на восемнадцать, – управиться с которой не составляло труда. Сумку я повесила на руку. Смотрите. – Она согнула руку в локте, повесила на получившийся крюк сумку и прошлась по большой гостиной, держа в руке воображаемую башню коробок из «Бхая». – Видите?
– Да, мэм, – ответил Ходжес, увидев и кое-что еще.
– Что касается спешки… Отнюдь. Я никуда не спешила, потому что обед все равно потом разогреваю. – Она помолчала. – Только не шоле задр, разумеется. Ни к чему разогревать рисовый пудинг. – С ее губ слетел легкий смешок. Тихий, но все-таки смешок. С учетом того, что ее муж умер, этакое вдовье хихиканье. К неприязни Ходжеса добавился новый слой – тоненький, почти невидимый, но осязаемый. Вполне осязаемый.
– Позвольте мне еще раз коснуться ваших действий до прибытия сюда, на Лейк-авеню, – продолжил Ходжес. – Куда вы приехали чуть позже семи.
– Да. В пять минут восьмого, максимум в семь-восемь.
– Так-так. И припарковались… где? В трех или четырех домах дальше по улице?
– В четырех, не дальше. Мне требовалось свободное пространство на два автомобиля. Только в этом случае я могу припарковаться без заднего хода. Терпеть не могу ездить задом. Всегда поворачиваю руль не в ту сторону.