— Я вам отвечу, — уверенно заявил Андрей Борисович, усаживаясь со своей чашкой напротив. — Значит, вы предполагаете, что сидеть — свойство только живого тела? Допустим. Например, сапог. Он же стоит, не правда ли? Но наденьте его на ногу, и он сразу станет «сидеть». Как и пиджак, и платье, и шляпа на голове. И заметьте, что ни у сапога, ни у шляпы нет попы, и они не живые, но они сидят.
— Есть один закон, — допив кофе и поставив чашку на стол, уверенно заявил Шаповалов.
— Какой? — с интересом спросил ученый.
— Мяч! Или, если хотите в физическом смысле — шар. Он круглый, он во все стороны одинаков, что в вертикальном направлении, что в горизонтальном. Его хоть в углу оставь, хоть в тарелку положи, хоть в сковороду. Хоть на противне в духовку. Он все равно будет лежать.
— И что вы хотите этим сказать?
— Что пора перейти к инструктажу. Я понимаю, что вам тут весело, что у вас есть время забавляться парадоксами русского языка. А мне, между прочим, по вашему же предложению, под машину прыгать.
Шаповалов, наводя справки о ближайшем окружении Бориса Михайловича Давыдова, очень заинтересовался личностью его водителя. Жорик, как все звали Георгия Липатова, работал у Давыдова много лет водителем-охранником. И водителем Жорик был классным, и подготовку имел за плечами, помимо курсов охранников, еще и спецназовскую. Но только никто и никогда на его шефа не покушался, и вся его работа телохранителем была не более чем поза, понты перед окружающими. Просто обязан человек такого ранга, как Давыдов, иметь телохранителя.
И Шаповалов даже был в некоторой степени удивлен, что Давыдов улетел в Читу один. А ведь Жорка был тоже родом из Читы, и Давыдов всегда, уезжая в родной город на свое предприятие, брал Жорку с собой. Жорка и в Чите исполнял свои водительские обязанности.
Однако это было даже к лучшему, что Липатов остался в Москве без своего шефа. Шаповалов больше суток наблюдал за Жоркой и прикидывал различные комбинации. И чем больше он наблюдал, тем больше не понимал. Во-первых, почему Давыдов не взял, как обычно, Липатова с собой в командировку. Во-вторых, водитель остался жить в квартире Давыдова. Этому должно было быть объяснение. Надо было как-то найти к водителю подходы, заставить его быть откровенным и словоохотливым. И вот Андрей Борисович со своими спецами разработали план и оборудование для его осуществления. Они, видите ли, проанализировали психотип Липатова.
Установленные в машине Давыдова микрофоны ничего не давали, потому что с момента отъезда депутата Липатов ею не пользовался. Он два раза выходил из квартиры и оба раза посещал супермаркет. В толпе Шаповалов дважды подходил к Липатову вплотную. В первый раз он воткнул миниатюрный микрофон ему сзади под воротник летней куртки, а второй раз успел встать за его спиной в очередь к кассе. В это раз Шаповалов, сделав вид, что уронил монету, наклонился и отработанным движением прилепил еще один чувствительный микрофон Липатову к каблуку с внутренней стороны.
Но и эти микрофоны почти ничего не давали. Липатов смотрел телевизор, перебрасывался несколькими фразами с приходящей горничной, несколько раз разговаривал по телефону с кем-то и все время лениво отнекивался от чего-то. Кажется, от предложения съездить на шашлычки или попить вечерком пивка. По тону Липатова было непонятно, почему он отказывается. То ли роль играет, то ли в самом деле ему неохота.
Сегодня утром Шаповалову повезло. Он услышал, как Липатов звонит на автомобильную мойку и записывается на вечер. К девяти часам Шаповалов сопроводил машину Давыдова, за рулем которой сидел Липатов, до автомойки в трех кварталах от дома. Когда машину загнали внутрь, Шаповалов пошел следом за водителем и уселся за его спиной в кафе с чашкой кофе. Липатов ни с кем не разговаривал, даже по телефону. Пил зеленый чай, курил и равнодушно смотрел в телевизор под потолком.
Шаповалов сидел и вспоминал улицы, по которым Липатов поедет назад. Если из подвального гаража дома до автомойки он ехал по Балаклавскому проспекту, то назад ему возвращаться будет удобнее по параллельной улице. На Балаклавском слишком сложная развязка. И значит… Шаповалов допил кофе и тихо поднялся из-за столика. Вышел он во вторую дверь, которая вела не в моечный цех, а сразу на улицу.
Сев за руль служебной «Мазды», Шаповалов дважды проверил предполагаемые маршруты Липатова и убедился, что тот поедет по параллельной улице. А вот и место, где машин мало и, это уже чистое везение, не работают два уличных фонаря. После освещенной улицы, где все видно на кварталы вперед и назад, тут непроизвольно глаза любого водителя будут адаптироваться к смене освещения секунду или чуть больше, учитывая профессионализм Липатова. Значит, вставать нужно вот за этим столбом и резко бросаться наперерез.
Убрав свою машину чуть вперед, Шаповалов установил за задним стеклом камеру видеонаблюдения. Вторую он прикрепил на столбе, нацелив ее на нужный участок дороги. Проверив на ноутбуке наблюдаемый сектор, он занял позицию и стал ждать. Несколько машин проехало мимо, сбавляя скорость на неосвещенном участке. Это Шаповалова порадовало. Если инсценировать наезд, то лучше это делать при скорости машины километров сорок в час. Если она будет ехать хотя бы километров на двадцать быстрее, то одно неосторожное движение, и его размажет капотом или бампером.
Минут через тридцать снова показалась машина. Шаповалов глянул на экран карманного навигатора и убедился, что по схеме этой улицы ползет красная точка. Это работал маяк, установленный им два дня назад. Пора приготовиться. Шаповалов взялся поудобнее за ремень сумки и чуть отставил назад ногу. Он должен ударом кулака по капоту изобразить сильный удар, а потом упасть в нужном положении. Причем с расчетом, что машина остановится. А еще так, чтобы она могла его объехать и скрыться.
Липатов, как и его предшественники, сбросил скорость на затемненном участке — еще несколько секунд, и он поравнялся со столбом. Шаповалов выскочил, размахивая руками, чтобы боковым зрением Липатов его увидел как можно раньше. Он немного подпрыгнул, и в тот момент, когда машина резко затормозила, резко ударил в падении кулаком по капоту машины. Свалился он на бок перед передним правым колесом. Это было не очень хорошо. Пока не открылась дверь машины, Шаповалов постарался незаметно отползти на метр в сторону и повернуть свою сумку так, чтобы раструб генератора внутри был направлен на кабину и область рядом с ней. Соответственно, экранированная обратная сторона сумки защищала самого Шаповалова от излучения.
Сделал он это вовремя. Дверь распахнулась, в кабине загорелся свет, и Липатов с напряженным лицом выскочил на асфальт. Шаповалов выждал до момента, когда водитель глянул на него через капот, откинул голову набок и нажал кнопку. В тишине вечерней улицы слышны были только звуки машин, проезжавших за крайними домами по проспекту. Липатов стоял и смотрел. Он не шевелился, это Шаповалов хорошо видел через прикрытые наполовину веки. Вот он схватился рукой за ворот куртки, стиснул его, нервно повел плечами, судорожно сглотнул и стал озираться. Паника! Хорошо!
Наконец нервы водителя не выдержали. Низкие частоты сделали свое дело, и мощности генератора хватило, чтобы на расстоянии полутора метров вызвать нужное состояние у человека. Липатов издал какой-то то ли жалобный, то ли тоскливый звук и бросился в кабину, рывком сдал назад, а потом резко тронулся места и унесся за поворот. Шаповалов с довольным видом уселся на асфальте, вытащил из кармана пульт и нажал кнопку. Он удерживал ее несколько секунд, убедившись, что красная точка на экране перестала двигаться. Все! Этот жучок, который он установил недавно на машину Давыдова, не только посылал сигнал и указывал на экране навигатора место ее положения. Он еще и влиял на работу бортового компьютера.