— Ждал я этого момента, не скрою. Путь приходят, примем, как положено. Так ты, жена, этой сороке и передай. Для меня честь породниться с княжьим родом.
— Батя! — взвыла Ладомира. — А как же я? Меня вы спросили?
Креслав смерил дочь суровым взором.
— Цыц! Негодница! Думаешь, не знаю — отчего посередь тракта оказалась? Небось, к полюбовнику бегала? Скажи спасибо, что знать его не хочу, а то бы прибил на месте. Потеря девичьей невинности — не повод отказа княжескому гридню. Али ты в тяжести?
Ладомира вздрогнула и сжалась под взором отца.
— Говори отцу! — наседал Креслав.
— Нет! Нет! — вскинулась девушка и заплакала. — Уж лучше бы дитя носила…
Креслав потерял терпение и огрел дочь со всего размаху ложкой по лбу.
— Брысь изо стола! Видеть тебя не желаю!
Ладомира, заливаясь слезами, кинулась к двери.
— Со двора ни ногой! — строго приказал ей отец. — Иначе отведаешь хворостины.
Девушка стрелой выбежала из дома и укрылась в старой конюшне. Она обняла коня за морду, уткнулась в гриву и разрыдалась в голос. Рабочий конь, помощник Креслава в поле, шершавыми губами попытался поцеловать девушку, утешить её.
«Сияна! Только она поможет мне и Лесьяру!» — пронеслось у неё в мыслях.
Нарыдавшись девушка вернулась в дом. Отец уже улёгся на палатях, мать ещё хлопотала по хозяйству.
— Заручины — дело серьёзное, почитай что свадьба. Сбежишь, али что выкинешь — прокляну! — коротко отрезал отец и вскоре раскатисто захрапел.
…Любава в красной рубахе, как и положено свахе, опоясанная пояском, расшитым речным жемчугом, преступила порог дома жреца.
Креслав и его домочадцы вышли из-за стола, накрытого яствами, и поспешили ей навстречу.
— Молодой княжне завсегда рады в моём доме! Здрава будь, Любава!
Креслав низко поклонился гостье. Она ответила ему тем же. Милослава и Ладомира также справили поклон, княжна ответствовала тем же.
— Милости просим к столу! — захлопотала хозяйка перед гостьей.
— Благодарствуйте! — Любава села за стол аккурат напротив Ладомиры. Та показалась ей грустной. Княжна истолковала это по-своему: мол, молода, из дома родительского уйдёт, да и все в городище знают: была она предназначена в жрицы Матери Сыра-Земли.
Тем временем Милослава наполнила праздничные чарки медовухой.
— Отведай напитка, княжна. Сама варила! — пыталась угодить Милослава. Любава из вежливости пригубила чарки, отломила кусочек от поджаристого хлебца и закусила.
— Ядрёная у тебя медовуха, хозяин!
Креслав рассмеялся.
— Поди уж знаешь, зачем пришла: у тебя, как говорится, товар, — она жестом указала на Ладомиру, — а у нас купец!!! Присох мой братец к твоей дочери! Заручины просит! А потом уж свадьбу на осенние дожинки, как водится, сыграть!
— Дело хорошее, — ответствовал Креслав. — Время надобно, чтобы невесте приданое собрать…
Княжна кивнула.
— Понимаю, оттого не тороплю.
— Мне Яромир ещё с первого раза приглянулся, — признался Креслав. — Молодец надёжный — одно слово, княжий гридень!
— Яромир намерен дом свой в городище поставить, тут и корни с будущим семейством пустить, — продолжила княжна.
Креслав одобрительным жестом погладил бороду.
— Добро, внуков увижу…
Видя такое одобрение, княжна перешла сразу к делу.
— Надобно о дате заручин сговориться. Думаю, за пару дней перед Русальной неделей…
Креслав и Милослава одобрили предложение княжны. Одна только Ладомира была готова разрыдаться.
Этой же ночью она ослушалась отца и отправилась тайком к ведунье. Та не удивилась визиту девушки посередь ночи.
— Ждала тебя, знала, что придёшь.
Ладомира рухнула ей в ноги и разрыдалась.
— Что делать мне, коли люб мне Лесьяр? А по воле отца должна я выйти за княжеского гридня…
Сияна прогладила девушку по голове.
— Я за тебя решить не могу… Коли отца ослушаешься и будешь любиться с Лесьяром, проклянёт он тебя. Придётся родной дом оставить… и городище тоже. Изгоем станешь, будешь жить с охотником в лесу. Только вот зверья и шкур у него в городище никто боле не купит.
Ладомира прильнула к коленям ведуньи.
— Знаю всё… После заручин отказаться от жениха нельзя — позор! Но сердцу не прикажешь!
— Яромир дом тебе справит, детишек народите. — Продолжила Сияна. — Они князю служить будут, в достатке жить. Или придётся тебе девка, тайно с Лесьяром браком сочетаться в лесном храме Лады, а потом бежать отсюда… А на новом месте всё сызнова начинать…
От таких слов ведуньи, девушке стало ещё тяжелее.
…Две недели кряду ждал Лесьяр Ладомиру в своей хижине. Не выдержал: добыл зверья и отправился в город. Часть добычи охотник продал в дом молодой княжны, часть на центральной площади обитателям городища. И тотчас узнал все последние новости: о том, что на Ладомиру, дочь жреца Креслава, кто-то порчу навёл и о том, что Яромир, сын воеводы Колота, присох к ней с первого взгляда.
Не понравились Лесьяру все эти разговоры, отправился он к Сияне. Та хлопотала в огороде. Но гостю, который некогда спас её от верной гибели, уделила время, угостила вечерними лепёшками с мёдом.
Лесьяр отведал угощенья, согласно обычаю, но аппетита у него не было. И он перешёл сразу к делу:
— Слыхал я, Яромир сваху в дом жреца Креслава засылал… С Ладомирой намерен заручиться…
— Так и есть, — подтвердила Сияна. — Не по своей воле девка этого желает. Родительский приказ выполняет. На днях ко мне вся в слезах прибегала. Любый ты ей, Лесьяр…
Охотник печально склонил голову.
— Что ж мне делать? Скажи ведунья…
— Ладомира тоже у меня совета испросила. Что я могу сказать?.. Против воли родительской пойти не каждая девка отважится. А коли уж случится такое, то бежать придётся из городища.
— Не могу я без неё! — признался Лесьяр. — Украду её! Сбегу куда глаза глядят!
— Ой ли?! — произнесла Сияна и тяжело вздохнула. — В бега пуститься — дело опасное.
— Прошу тебя поговори с ней! Ведь не любит она Яромира! Не любит! — убивался Лесьяр.
Сияна взирала на него с искренним сожалением. Сколь девок и парней к ней приходили за любовным напитком, умоляли о привороте. Но не всем помогала ведунья.
* * *
Перед Русальной неделей, аккурат в выходной день, в доме Креслава состоялись заручины. Кроме близких родственников, в том числе и Коршеня, на заручины жрец пригласил подруг будущей невесты и друзей жениха. Милослава устроила обильное застолье, наняла музыкантов. На помолвке молодые сидели друг напротив друга, как на свадьбе.