И она стала рассказывать. Все-все. Как познакомилась с ним. Какой он. Почему именно такой. О том, что она чувствует, когда он есть, и чего не чувствует, когда его нет. О пятницах до полудня и утрах в понедельник. Когда она закончила рассказывать о Наталье, Ася схватила ее за руку и попросила остановиться.
Она подозвала официанта:
– Двойной «Джек Дэниелс» и банку «Red Bull». Хорошо охлажденную.
Ася произнесла:
– Мне то же самое. И поторопитесь, пожалуйста. Только когда официант принес заказанное, она рассказала про рейс «TWA» и про то, что она пережила в аэропорту. В этот момент Ася придвинулась к ней и погладила ее по лицу.
– Помнишь, как мы встретились на вокзале в Варшаве перед отъездом в Париж? Меня привез на машине муж. Я была просто в ярости на него. Ты еще спросила, что произошло. Я ответила, что не хочу об этом говорить.
Она на миг умолкла. Взяла бокал.
– В ту ночь он пришел с какой-то их корпоративной вечеринки. Я уже спала. Он меня разбудил. Ему хотелось заняться со мной любовью. А у меня не было ни малейшего желания. Я уже не первую неделю не испытывала желания. Да и он тоже. Это был просто алкоголь. К тому же у меня был самый конец регул. А он совершенно неожиданно придвинулся ко мне, потянул за тесемку и выдернул тампон. Схватил меня за руки, как полицейский, собирающийся надеть наручники. Я ничего не могла поделать. Он вошел в меня. И после нескольких движений кончил. Тут же отвернулся и заснул. Оставил во мне свою сперму, как угорь оставляет молоки на икре, и заснул.
Она отхлебнула большой глоток.
– А через четыре ночи я привезла Якуба в его гостиницу и обнаженная легла в его постель, ожидая, когда он войдет в меня. Он надел презерватив. Но я губами сняла его. Я не хотела чувствовать его через резину. Я хотела чувствовать его таким, какой он есть. В ту ночь он входил в меня несколько раз.
Произнеся это, она заплакала.
– Ася, я только что была у гинеколога. Я беременна уже шесть недель. И не знаю, чей это ребенок.
Ася молча вглядывалась в нее. А она продолжала:
– Тогда в Париже я два раза не принимала таблетки. В первый раз, когда мы вернулись с того приема с вьетнамской свиньей, а второй – когда он прилетел в Париж.
Ася подняла руку и остановила ее. Потом достала мобильник, набрала номер.
– Ты сможешь принять ее прямо сейчас? Нет, до завтра ждать нельзя. Нет. Нет, я не могу тебе объяснить. Будем через полчаса, – произнесла она и отключила телефон.
– Сейчас едем к Мариушу. Это мой кузен. Он защитил диссертацию по гинекологии. Он примет тебя прямо сейчас. Ты должна точно знать.
Ася подозвала официанта, расплатилась и попросила вызвать такси.
Ася дожидалась ее в кафе напротив кабинета Мариуша.
– У него были четыре случая зачатия во время месячных. А также четыре случая зачатия у женщин, которые забывали на два дня о таблетках. Особенно если они пережили такой же шок, как я в аэропорту в Париже. А кроме того, он считает, судя по величине плода, что это ребенок моего мужа. Он сказал, что абсолютно уверен в том, что плод старше именно на эти четыре дня.
Ася молча выслушала ее и сказала:
– Ну, у нас хотя бы есть уверенность, что ты беременна. Но особенно не верь ему. Он страшно религиозный гинеколог. И если ты ему рассказала свою историю во всех подробностях, то сегодня ночью он не уснет. Он еще позвонит мне и будет «предостерегать» от общения с такими женщинами, как ты. Жена у него весит больше ста килограммов, он – гинеколог, ему тридцать два года и уже пять детей. Но специалист он превосходный.
Ася замолчала и вдруг шепотом спросила:
– Будешь делать аборт?
Холодный Асин прагматизм временами повергал ее в изумление. Но то была всего лишь маска. Она знала это со времен их поездки в Ним.
– Ни за что! Если я сейчас сделаю аборт, мне придется навсегда забыть о ребенке. Твой Мариуш тоже это подтвердил. Кстати, я его не спрашивала.
Зазвонил Асин мобильник.
– Нет, – ответила она. – Сидим в кафе напротив твоего кабинета. Нет, и позже звонить не надо. Я наизусть знаю, что ты хочешь мне сказать. Меня это не интересует. Нисколечко. И завтра тоже. До свидания.
Ася убрала телефон в сумку.
– Ты даже не представляешь, как я тебе завидую, – тихо произнесла она после недолгого молчания. – Будь я на твоем месте, я сейчас поехала бы домой, собрала бы самый большой чемодан, достала из комода паспорт, вызвала такси и поехала в аэропорт. Села бы там на скамейку и стала ждать самолета на Мюнхен. Даже если бы он вылетал через неделю.
По ее знаку подошел официант.
– Повторите то же самое. И положите побольше льда. А вот ей принесите только «Red Bull». Без виски.
Ася достала телефон, включила его и подала ей со словами:
– Звони ему.
– Кому? – Якубу!
ОН: Она написала, что несколько дней ее не будет. Совершенно неожиданно. Как правило, он заранее знал о ее поездках на отдых или в служебную командировку. Вдобавок она прислала ему не нормальный e-mail, а короткий SMS с мобильного телефона. Это означало, что у нее не было доступа к Интернету.
Он чувствовал себя, брошенным. Приходил позже на работу. Уходил заполночь. Ему казалось, что неделя состоит из одних суббот и воскресений. Он ежедневно писал ей, и это было как вечерняя молитва. Он с детства помнил, как мама, дважды разведенная, неоднократно отлученная от Церкви католичка, учила их, что вечерняя молитва – это благодарность Богу за прожитый день. Они с братом становились на своих топчанчиках на колени лицом к крестам, прибитым к стене слишком большими гвоздями. Кресты прибил их отец, который вычеркнул Бога из списка своих друзей очень давно, еще в Штутгофе. Они складывали руки перед собой и, не отрывая глаз от крестов, повторяли следом за мамой:
«Божий ангел, хранитель мой, всегда со мною рядом стой…»
Мама молилась вместе с ними. Каждый вечер. Иногда он смотрел на ее сложенные руки с узлами жил. И ему казалось, что никакого ангела-хранителя им не нужно. Вполне достаточно мамы…
ОНА: Мужу она сказала на следующий день после встречи с Асей. Она приготовила ужин. Испекла пирог. Купила свечи. Открыла вино. Она ждала мужа с середины дня. На работу она не пошла.
Муж пришел, включил компьютер и пошел в ванную. Так было уже много месяцев. Проходя мимо торжественно накрытого стола, поинтересовался:
– Я что-то упустил? У нас что, годовщина свадьбы?
– Да, упустил. Множество событий. Но сейчас это не важно. Сядь.
Он сел напротив нее. Уже давно он не садился, как когда-то, рядом с ней. Всегда только напротив. Она встала и подала ему бокал красного вина.