– Ну что же они так долго, – тоскливо вздохнула она.
– Да вы не волнуйтесь, – повторил водитель. – Хотите «Орбит»?
– Что?
– «Орбит» без сахара. Жвачка такая, – он обернулся и протянул на раскрытой ладони пару белеющих в темноте подушечек. – Очень отвлекает, когда нервничаешь. Понимаете, жевательный рефлекс… о, вот вас уже и зовут!
– Лида? – неопределенная, смутная фигура, нарисовавшаяся в воротах, махнула рукой. – Идемте!
Она торопливо распахнула дверцу, вывалилась из машины и, едва не подвернув ногу на какой-то кочке, бросилась вперед:
– Что, уже? Уже всех арестовали?
– Всех, – радости в голосе милиционера не было.
– А Наташа? С ней все в порядке?
Только уже открывая дверь склада, Лида сообразила, что так и не дождалась ответа. Предчувствуя, что сейчас увидит нечто ужасное, она переступила через высокий металлический порог и облегченно выдохнула. Ни луж крови, ни валяющихся на полу безжизненных тел – вообще никакого беспорядка. Помещение склада выглядело точно так же, как час назад, когда она ушла оттуда. За исключением, разумеется, деловитых, словно муравьи, сотрудников милиции, которые уже вытащили со стеллажа коробку с «экстази» и поставили ее у рабочего стола кладовщика. Ну и сам Ермолаев сидел, вольготно развалившись на стуле и насмешливо улыбался, нисколько не смущаясь тем, что запястья его были скованы наручниками.
– А Наташа где? – спросила Лида оглядываясь по сторонам.
Ее новый знакомый, стоящий перед кладовщиком в довольно агрессивной позе – больше всего это напоминало слегка замаскированную боксерскую стойку, резко обернулся. Лиду поразила необычная бледность его лица. На улице, конечно, было темно, а здесь яркий свет, но все-таки…
– Наташа? – повторила она шепотом.
– Ну?! – спросил парень у Ермолаева, словно хлыстом щелкнул.
Тот пожал плечами:
– Могу повторить – понятия не имею. Вообще не знаю о чем вы говорите. Я же вам объяснил, что работаю здесь, на складе. У меня своя, личная, так сказать, сигнализация – сторожок на двери поставлен. Поэтому, когда сработал сигнал, что дверь открыли, я, естественно, как лицо материально ответственное, поспешил на склад. Прихожу, а дверь вскрыта и никого нет. Только коробка с этой гадостью стоит, – он брезгливо указал пальцем, – понятия не имею, откуда она взялась. Подбросили, очевидно.
– А пистолет?
– Аналогично, – нагло ухмыльнулся Ермолаев. – Впервые в жизни вижу. Нам оружие ни к чему, мы люди тихие, законопослушные. Я, кстати, даже рад, что вы так вовремя явились. Сам собирался милицию вызвать, чтобы разобрались – склад-то вскрыли!
– Наташа где? – крикнула Лида. – Она здесь оставалась!
– Да про какую Наташу вы мне все время толкуете? Не было здесь никого.
– А сумочка! Вот же ее сумочка на столе лежит!
– В углу валялась. Наверное, эта самая Наташа на склад забралась, а когда услышала, что я пришел – я ведь открыто шел, не скрываясь – решила сбежать. Второпях, сумочку и потеряла.
– Вы же врете! Как вам не стыдно? Вы старый человек, седой уже, а врете! – Лида осеклась: не только Ермолаев, но и все остальные, смотрели на нее с изумлением. Она покраснела, но повторила упрямо: – Врет он! Наташа здесь оставалась!
– Так это что, Лидочка, я тебе всем этим обязан? Это ты со своей подружкой на склад забралась? Ну знаешь, милая, не ожидал. А вы запротоколируйте, – обратился он к длинноволосому парню, – что имел место факт хулиганства и вандализма!
– И бандитизма, – со злой иронией продолжил тот. – И наркотики на склад вам, очевидно, эти девушки подбросили, и оружие.
– Вполне вероятно, – Ермолаев поджал губы. – От нынешней молодежи, знаете, всего можно ожидать.
– Хорошо, допустим, – длинноволосый парень задумчиво покачивался с пятки на носок. – Я спрошу о другом. Чья машина сейчас стоит во дворе.
– Не моя. У меня машины вовсе нет.
– А чья?
– Мало ли, кто мог поставить.
– Например директор фирмы, Никонов. У него ведь «Субару»? И у дверей вашего склада в данный момент стоит «Субару».
– Ничего не знаю, – нахмурился Ермолаев. – Я в этом не разбираюсь.
– А Никонов заходил сюда?
– Я ведь уже сказал, никого здесь не было.
У Лиды задрожали колени и она присела на свободный краешек нижней полки. С Наташей случилось что-то страшное, это было совершенно ясно. И виноват в этом вовсе не Ермолаев, а она, Лида. Именно из-за ее глупости, из-за ее щенячьей, наглой самонадеянности, эта славная, доверившаяся ей женщина, попала в смертельную ловушку. Лида зажмурилась и, словно этого было мало, закрыла лицо руками.
– Вы думаете, она еще вернется? – плакала Дашка.
– А куда же она денется, вернется конечно. Честное слово, я ей голову оторву за такие шутки… Господи только бы вернулась! Дашка, мы всех уже обзвонили? Может еще кого вспомнишь?
Девочка только помотала головой отрицательно.
– Что же делать то? Главное, ничего умнее, чем бегать по улицам и искать ее, ничего придумать не могу!
– А что, – встрепенулась Дашка, – а правда, пойдем! Вдруг она где-нибудь недалеко? Ногу подвернула и идти не может? Пошли, дядя Андрей! Она наверное, там помощи ждет!
– Где там? Сядь, Дарья, никуда ты не пойдешь! Не хватало еще, чтобы с тобой… тетка твоя меня сразу убьет. И вообще, от телефона отходить нельзя, вдруг она позвонит. Значит, разделяемся, я на машине, еду проверять улицы, а ты здесь, на телефоне, – Андрей уже обувался в коридоре. – Запри за мной, цепочку накинь и никому не открывай. Никому, поняла?!
– Поняла, – закивала она, спрыгивая с дивана. – А вы мне звонить будете? Чтобы я знала.
– Каждые полчаса, – пообещал Андрей, открывая дверь. В этот момент раздалось мелодичное пиликанье сотового. Дрожащими руками Андрей сорвал телефон с пояса и крикнул: – Слушаю!
– Андрюха, это я…
– Лешка! – заорал Андрей, – где тебя носит? Тут такое…
– Заткнись и слушай меня, – перебил его Алексей непривычно жестким тоном.
– Да ты не понял, Леша! Бросай все и приезжай! У нас беда – Наташа пропала!
– Я тебе сказал, заткнись и слушай. Наташа сейчас на углу Рабочей и Астраханской, там автобусная остановка, знаешь?
– Знаю, конечно, но почему…
– Она не на самой остановке, чуть подальше в кустах. Я ей ввел фенозепам, так что она спит, но ничего страшного. Если не обедала, то даже тошнить не будет.
– Алешка, ты о чем? Какие кусты? Я ничего не понимаю!
– А у меня нет желания что-то тебе объяснять. Да и времени тоже – самолет ждать не будет. Ольга Лаврова на моей совести, тут уж ничего не изменишь, но Наташку я спас. Ты скажи ей… а, черт, ничего не говори!