Я требую, чтобы Вы немедленно написали моей мачехе письмо, взяли свои слова назад и дали гарантии того, что мне не придется снова прибегать к услугам адвокатов.
Я бы сделала это не задумываясь, но моя подруга Клиона Келли дружит с Вашим сыном Майклом, и я не хочу осложнять отношения между Вашими семьями.
Надеюсь получить от Вас ответ завтра же.
Искренне Ваша
Мэри Кэтрин Макмагон.
— Кевин…
— Это ты, па?
— Если выключишь свой чертов рок-н-ролл, то поймешь, кто звонит! Ты занимаешься или слушаешь свою пещерную музыку?
— Па, ты не часто звонишь мне, — неловко ответил Кевин.
— Ничего удивительного. Ты знаешь девушку по имени Мэри Кэтрин?
— Кого?
— Ее фамилия Макмагон. Она из Лох-Гласса.
— Кит? Да, конечно. А что?
— «Что, что»! Разве я не заплатил ей изрядную сумму за молчание, когда ты сказал, что трахал ее так, словно ковер выбивал?
— Да, па, но это в прошлом. Я же сказал тебе, что произошло недоразумение.
— Я тоже говорю, что это недоразумение… Она что, чокнутая?
— Нет, Кит — отличная девчонка. А что? — Наступила тишина. — Что, па? Мы извинились. Точнее, я извинился, ты заплатил, Кит приняла извинения и деньги, и на этом все кончилось. Теперь мы с ней дружим…
— Да. Все верно.
Теперь Фингерс О’Коннор понял, что винить ему следует только самого себя. Он поверил, что эта история сделает симпатичную толстушку Мору Хейз более податливой, но совершил ошибку.
— Твоя Кит и ее подружка… Это ведь из-за них вы с Майклом отказываетесь ехать на Рождество в Лондон и собираетесь в Болли-мак-Флэш или как его там?..
— В Лох-Гласс, и только на Новый год. Ма говорила тебе. Рождество мы встретим в Лондоне.
— Ладно, у меня мало времени, — сказал отец и положил трубку.
— Кит, это Мора. Не могу долго говорить, звоню с работы.
— Привет, Мора. Скажи Стиви, что ты стоишь своего жалованья и имеешь право на один личный звонок.
— Его нет в конторе.
— Ты получила результаты анализов?
— Все в порядке. Я говорила тебе, что так и будет.
— Слава богу!
— Но я звоню не поэтому. Я получила совершенно удивительное письмо от Фингерса О’Коннора.
Кит хихикнула:
— Я так и думала. Мне он тоже написал.
— Кит, ты не… ты не…
— Нет, Мора, нет. И будь я проклята, если этот полоумный теперь попробует что-нибудь сказать…
— Клио?
— Привет, Майкл.
— Можно к тебе приехать?
— Нет, у меня куча дел. Пытаюсь придумать, как украсить большой сарай и превратить его во что-то приличное.
— Ты имеешь в виду лох-гласскую гостиницу?
— Да. Как ты догадался? — Она еще ничего не говорила Майклу: сначала нужно было убедиться, что из этого что-то получится.
— Кевин сказал. И отец тоже.
— Будет здорово.
— Почему ты меня не пригласила? — обиженно спросил Майкл.
— Ты же уезжаешь в Англию на помолвку Мэри-Полы.
— Никуда я не еду. И Кевин тоже.
— Ну что ж..
— Что «ну что ж»? Почему ты меня не пригласила?
— Кажется, когда ты был в Лох-Глассе, он тебе не понравился.
— Потому что все пошло не так, а твоя сестра набросилась на меня, как дикий эльзасец.
Клио засмеялась:
— Хорошее выражение. Надо будет запомнить.
— Так что, можно приехать в Лох-Гласс?
— Я была бы счастлива. Просто не хотела, чтобы ты скучал, вот и все.
— Клио, еще один вопрос… Ты знаешь Кит?
— Еще бы. С шести месяцев.
— Кажется, я ошибался насчет нее и Кевина…
— Конечно, ошибался.
— Наверное, лучше не говорить о том, что у них что-то было.
— Я никогда этого и не говорила. И ты тоже, правда?
— Наша Ирландия превращается в полицейское государство, — с горечью промолвил Майкл.
— Кому ты это говоришь… — ответила Клио.
Питер Келли и Мартин сидели в пивной Лапчатого.
— Я слышал, что Фингерс О’Коннор купил новую гостиницу. Уже пятую, — сказал доктор Келли.
— Интересно, почему его так прозвали… — задумчиво промолвил Мартин.
— Не слишком хорошее прозвище для бизнесмена. Звучит так, словно он занимается темными делишками [13] .
— Но клички прилипают к людям. Ты помнишь Задницу Армстронга?
Они расхохотались как мальчишки.
— Где он сейчас? Получил сан?
— Кажется, стал епископом где-то в Африке. Представь себе, он — и в длинной белой сутане. Никто уже не вспомнит, за что он получил свою кличку.
— Ну, с Фингерсом все было по-другому. Похоже, этот малый получил свою кличку за то, что все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Кажется, наша Клио дружит с его сыном. Мы с этим мальчиком еще не познакомились, но он собирается приехать на версальский бал у Дэна О’Брайена.
Мартин Макмагон улыбнулся:
— Замечательно, что все они приедут домой. Надо же, как увлеклись… Наш дом завален кулинарными рецептами и украшениями для столов…
— Тебе еще повезло. У нас некуда деваться от веток, — сказал Питер.
— О боже, а это еще зачем?
— Спроси что-нибудь полегче. Клио называет это словом «декор». Я рад, что она не едет с этим молодым О’Коннором. Мора вечно намекает, что его отец — большой ходок, а яблоко от яблони недалеко падает.
— Ну, Клио может за себя постоять, — сказал Мартин.
— Надеюсь. Знаешь, я бы не вынес, если бы какой-нибудь парень обманул одну из моих девочек Я человек не воинственный, но задушил бы этого гада собственными руками.
— Кит, когда я смогу тебя увидеть?
— А разве сейчас ты меня не видишь, Стиви?
— Это не в счет. Через две минуты ты убежишь на собрание своего комитета в мавзолей Дэна О’Брайена.
— Не называй его так Там все изменилось. Изменилось полностью.
— Так куда и когда мы идем?
— Можешь пригласить меня в ресторан гостиницы «Замок».
— Ты шутишь?
— Я сама за себя заплачу.