— Без тела не могут.
— Но я не хочу, чтобы меня считали мертвой! Мои дети должны знать, что их мать жива и здорова, а не лежит в водорослях на дне Хрустального озера.
— Если они так подумают, это не твоя вина.
— Не моя? Что ты хочешь этим сказать? Я их бросила!
— Это его вина, — четко произнес Льюис.
— О чем ты говоришь?
— Ты оставила выбор за ним. Вот Мартин им и воспользовался.
— Но это абсурд! Не мог он сказать детям, что их мать мертва. Я хочу видеть их. Хочу встречаться с ними. Следить за тем, как они растут.
Льюис смотрел на нее с грустью:
— Ты думаешь, он это позволит?
— Конечно.
— Думаешь, он простит тебя и скажет: «Живи себе счастливо с Льюисом в Лондоне, а время от времени приезжай домой, в Лох-Гласс, где мы по этому поводу будем закалывать упитанного тельца»?
— Нет, не так!
— А что тогда? Подумай, Лена. Если Мартин выбрал такой путь, может, так для него лучше.
Она вскочила на ноги:
— Сказать двум невинным детям, что я умерла, потому что у него не хватило духу признаться, что я ушла от него!
— Ты мне сама рассказывала о жизни в этом городке. Наверное, сочувствие к мертвой матери лучше сплетен о том, что она сбежала.
— Не верю! Льюис, я позвоню ему! Я обязана это сделать!
— Ты ведь написала в письме, что позволяешь ему объяснить всем происшедшее так, как он хочет.
— Я не помню точных слов. У меня не было при себе копирки, — огрызнулась она.
— Но мы с тобой говорили об этом.
— Да, говорили, — согласилась Лена. — Но я должна знать, что они действительно… — беспомощно пролепетала она.
— Предположим, что они действительно считают тебя мертвой. Умоляю тебя, подумай, что лучше для маленькой девочки и маленького мальчика. Если ты сейчас позвонишь, то будешь вынуждена вернуться домой и все объяснить. Этим ты причинишь Мартину одни неприятности. Ему будет намного хуже, чем сейчас… Подумай, какой вред ты можешь принести.
— Но я должна знать, что там происходит! — По лицу Лены текли слезы.
— Хорошо, давай позвоним.
— Что?
— Я позвоню, — поправился Льюис. — Скажу, что хочу поговорить с тобой, и посмотрим, что мне ответят.
— Ты сможешь?
— Смогу. — Он мрачно сжал губы и пошел к стойке.
Лена выпила бренди одним глотком, словно проглотила иголки.
Звонить из бара они не стали: там было слишком шумно. Но по дороге зашли в телефон-автомат.
Когда раздался гудок, Льюис погладил Лену по щеке:
— Поверь, все будет хорошо.
Лена стиснула его руку и наклонилась к трубке, чтобы лучше слышать.
— Лох-Гласс, три-три-девять, — послышался голос Кит.
— Звонок из Лондона. Говорите, — произнесла телефонистка.
— Алло… — слегка изменив голос, сказал Льюис. — Это дом Макмагонов?
— Да, это дом Макмагонов, Лох-Гласс.
— Могу я поговорить с мистером Макмагоном?
— К сожалению, нет… Он вышел.
Лена удивилась. В это время Мартин уже возвращался из церкви и они садились за обед. Значит, после ее ухода весь распорядок дня разлетелся на куски. Конечно, ведь в доме траур.
— Когда он вернется?
— А можно узнать, кто говорит?
Лена улыбнулась. Девочке всего двенадцать, а она уже знает: сначала выслушай, потом говори.
— Моя фамилия Смит. Я торговый представитель и бывал в аптеке ваших родителей по делам фирмы.
— Это не аптека, вы звоните нам домой, — объяснила Кит.
— Я знаю и прошу прощения за вторжение. А можно поговорить с вашей матерью?
Лена снова до боли сжала его руку. Что ответит на это ее дочь?
Казалось, прошел целый век, прежде чем в трубке снова послышался голос Кит. Чего она ждала? Что дочь скажет: «Где моя мать, пока неизвестно, но к Рождеству все выяснится»?
— Вы звоните из Лондона? — спросила Кит.
— Да.
— Тогда вряд ли вы слышали об этом. Произошел несчастный случай: моя мама утонула. — Наступила пауза: девочка пыталась справиться с дыханием.
Лицо Льюиса стало белым как мел. Наконец он выдавил:
— Мне очень жаль.
— Да, спасибо, — еле слышно ответила Кит.
Лена часто представляла себе, что ее дети будут общаться с Льюисом. Они должны были понравиться друг другу. Почему-то она думала, что все наладится. Но это было раньше. До того, как разразилась катастрофа.
— А где сейчас твой отец? — спросил Льюис.
— Обедает с друзьями. Они пытаются немного отвлечь его.
«Должно быть, это Келли», — подумала Лена.
— А почему он не взял с собой вас?
— Но кто-то должен быть дома. На случай, если появятся новости…
— Какие новости?
— Ну, ее еще не нашли…
Льюис не мог вымолвить ни слова.
— Вы слушаете? — спросила Кит.
— Да… да.
— Попросить папу перезвонить вам?
— Нет, нет. Я просто хотел заехать к нему по пути. Пожалуйста, ничего не говори. Не расстраивай его. Мне очень жаль, что я вторгся в вашу жизнь… в такое время…
— Это был несчастный случай, — сказала Кит. — Сегодня на мессе все молились за упокой ее души… Значит, не говорить, что вы звонили?
— Нет. А как себя чувствует твой брат?
— Откуда вы знаете, что у меня есть брат?
— Кажется, об этом говорили твои родители. Когда я был у вас в аптеке.
— Наверняка это была мама. Она всем рассказывала о нас. — В голосе Кит слышались слезы. — Тогда был сильный ветер. Только ветер…
Снова наступила пауза. Эти паузы съели большую часть трех минут.
— Продлить разговор? — спросила телефонистка.
— Нет, спасибо. Мы уже закончили, — ответил Льюис.
Последним, что они услышали в это сырое ноябрьское воскресенье, был далекий голос Кит, сказавший «до свидания», а потом нерешительно повторивший это на случай, если ее не расслышали.
Когда Льюис повесил трубку, они крепко обнялись и долго стояли в телефонной будке, по стеклам которой текли струи дождя. Тот, кто хотел позвонить, видел искаженные болью лица и шел дальше. Как выгнать на улицу пару, узнавшую плохую новость?
— Я бы убил его, — сказал Льюис, когда они вернулись домой и рухнули в изнеможении.