Дорогому Гордону с любовью
Мать Рии всю жизнь обожала кинозвезд. Она сильно переживала из-за того, что Рия появилась на свет в день смерти Кларка Гейбла. Хилари родилась на два года раньше своей сестры Рии, в день смерти Тайрона Пауэра, но это еще куда ни шло. Хилари не так часто видела на экране Тайрона, как Рия — своего Кларка. Рия не могла смотреть «Унесенных ветром» без некоторого чувства вины.
Она сказала об этом Кену Марри — первому мальчику, который ее поцеловал. В кино. Причем сказала именно в тот момент, когда он ее поцеловал.
— Ты ужасная зануда, — сказал он, пытаясь залезть к ней под блузку.
— Я не зануда! — с жаром воскликнула Рия. — Сейчас на экране Кларк Гейбл, а я рассказала тебе о нем кое-что интересное. Я не зануда!
Кен Марри смутился, потому что все обратили на них внимание. Кое-кто зашикал, остальные засмеялись. Кен отодвинулся и съежился в своем кресле словно не хотел, чтобы их видели вместе.
Рия обругала себя. Ей было почти шестнадцать. Все в школе любили целоваться или говорили, что любят. А когда она тоже решила начать, произошел такой конфуз. Она протянула ему руку.
— Я думал, ты хочешь смотреть фильм, — пробормотал Кен.
— А я думала, что ты хочешь меня обнять, — с надеждой ответила Рия.
Кен достал пакетик сливочных тянучек и съел его один. Ни разу не предложив ей. Романтический эпизод закончился.
Рия знала, что иногда с Хилари можно поговорить. Но сегодняшний вечер для этого явно не годился.
— Разве когда тебя целуют, разговаривать нельзя? — спросила она старшую сестру.
— Иисус, Мария и святой Иосиф! — воскликнула Хилари, наряжавшаяся перед уходом.
— Я только спросила, — начала оправдываться Рия. — У тебя больше опыта с парнями…
Хилари тревожно осмотрелась по сторонам, испугавшись, что их могут услышать.
— Молчи о моем опыте! — прошипела она. — Если услышит мама, нас с тобой больше никуда не отпустят!
Мать много раз предупреждала их, что никаких вольностей в семье не допустит. Вдове, оставшейся с двумя дочерьми, и без того хватало забот. Она не желала думать о том, что ее девочки станут потаскушками и никогда не найдут себе мужа. Она умерла бы спокойно, если бы у Хилари и Рии были симпатичные уважаемые мужья и собственные дома. Красивые дома в более фешенебельных районах Дублина, может быть, даже с палисадниками. Нора Джонсон очень надеялась переехать в место получше, чем стремительно разраставшийся рабочий район, в котором они жили. А найти хорошего мужа нельзя, вешаясь на шею первому встречному.
— Извини, Хилари, — покаялась Рия. — Но она все равно не слышит, она смотрит телевизор.
Вечерами мать редко делала что-то другое.
— Я устаю, — говорила она, возвращаясь из химчистки, где работала приемщицей. — Весь день на ногах. Только и утешения, что сесть и перенестись в другой мир. — Она не могла слышать то, что говорилось на лестнице об опыте с парнями.
Хилари простила сестру — тем более что сегодня вечером она рассчитывала на ее помощь. Мать установила порядок, согласно которому Хилари после своего возвращения должна была оставлять сумочку в прихожей. Идя ночью в туалет, мать видела, что Хилари вернулась, и засыпала спокойно. Иногда Рия в полночь клала туда сумку; это позволяло Хилари, совавшей в карман только ключи и губную помаду, прокрадываться в дом когда угодно.
— А кто это будет делать, когда придет мое время? — спросила ее Рия.
— Если будешь болтать, когда парень пытается тебя поцеловать, тебе это не понадобится, — сердито сказала Хилари. — Ты же не хочешь сидеть дома до посинения, потому что больше некуда пойти.
— Конечно, не хочу, — не слишком уверенно ответила Рия, у которой начало щипать глаза.
Девочка знала, что вовсе не уродина. Подруги в школе завидовали ее темным кудрям и голубым глазам. Она не была ни толстой, ни прыщавой. Но парни не обращали на нее внимания; ей не хватало изюминки, которой обладали другие девочки из ее класса.
Хилари увидела ее унылое лицо.
— Слушай, ты симпатичная. У тебя волосы вьются от природы; это большое преимущество. И ты маленькая, парням это нравится. Все пойдет на лад. Шестнадцать лет — самый плохой возраст, что бы тебе ни говорили. — Иногда с Хилари вполне можно было иметь дело. Особенно в те вечера, когда сестра хотела, чтобы ее сумочку оставили в прихожей.
Конечно, она была права. Рия окончила школу и по примеру старшей сестры поступила на курсы секретарей. Парней хватало с избытком, но она никого особенно не выделяла, потому что замуж не торопилась. Сначала ей хотелось поездить по миру.
— Только не слишком увлекайся этими поездками, — предупреждала мать.
Нора Джонсон считала, что мужчины относятся к любительницам путешествий с недоверием. Они женятся на женщинах потише и поспокойнее. На женщинах, которые не любят шляться. Она говорила дочерям, что о мужчинах полезно знать как можно больше. Информация — оружие в борьбе полов. Из этого следовал вывод, что именно такого оружия ей не хватило в собственном браке. Покойный мистер Джонсон обладал широкой улыбкой и носил шляпу набекрень, но добытчиком не был. И в страхование жизни тоже не верил. Нора Джонсон работала в химчистке и жила в захудалом рабочем районе. Она не хотела, чтобы, когда придет время, то же самое произошло с ее девочками.
— Как ты думаешь, когда придет это время? — спросила Рия Хилари.
— Время для чего? — Хилари хмуро смотрела на свое отражение в зеркале. У румян имелся один недостаток трудно выбрать золотую середину. Перестараешься — будешь выглядеть как чахоточная, но если их будет слишком мало, все решат, что ты забыла умыться.
— Для выхода замуж. Ты же знаешь, мама всегда говорит: «Когда придет время».
— Ну, я надеюсь, что сначала оно придет для меня. Только попробуй сделать это раньше.
— Нет, я ничего такого не думаю. Просто хотелось бы знать, что с нами будет через два года. Было бы здорово заглянуть в будущее. Хоть одним глазком.
— Ну, если это так тебя тревожит, сходи к прорицательнице.
— Они ничего не знают, — презрительно бросила Рия.
— Не скажи. Кое-кто знает. К одной такой ходили многие девушки с нашей работы. Если бы ты знала, как точно она предсказывает, то упала бы в обморок.
— Ты что, тоже была у нее? — поразилась Рия.
— Да… Так, для забавы. Все остальные у нее уже были, и я не хотела оставаться белой вороной.
— И?..
— Что «и»?
— Что она тебе сказала? Не тяни резину! — У Рии загорелись глаза.