– Это что такое, черт возьми? – скривилась Габриэла. – Это что, кровь?
– Не совсем кровь, но…
– Твою мать… – Габриэла попятилась к выходу, вспоминая свой сон, где из живого чернокожего мальчика выкачивали кровь. И еще женщина. Мертвая женщина, которая лежала на кровати. В какой-то момент она засомневалась, а что если в действительности это не было сном?
– Ты не сможешь убежать, – предупредила Надин. Габриэла не ответила, открыла входную дверь. – Гэврил не отпустит тебя.
– Плевать! – Габриэла выбежала в ночь, в темноту.
Тени окружили ее, сгустились.
– Неужели ты хочешь умереть? – крикнула Надин.
Впереди, за поворотом, был фонарь. Габриэла знала, что был, но когда она добралась до того места, фонарь оказался разбитым.
– Черт! – Габриэла замерла, огляделась. Она могла поклясться, что кто-то идет за ней, что слышит шаги своего невидимого преследователя или преследователей.
– Ты не сможешь сбежать! – прокричала где-то далеко позади Надин. – Либо ты станешь пищей, либо той, кто поставляет ему пищу. Выбирай.
– Пошла к черту! – Габриэла увидела вдалеке свет и побежала к витринам магазина.
Шаги за спиной стали громче. Тень мелькнула совсем рядом: стремительно, неуловимо, словно клинок рассекает воздух. Холод обжег плоть. Габриэла вскрикнула, но заставила себя не останавливаться. Она добежала до витрин магазинов, осмотрела рану на свету: глубокий порез с покрытыми инеем краями.
– Что за… – Габриэла зажала кровоточащую рану рукой.
Яркая неоновая вывеска над ее головой вспыхнула и погасла. Тьма, скрывавшая улицу, заструилась по земле к ногам Габриэлы. Ночь была теплой, но она могла поклясться, что чувствует холод, исходящий от темноты. Сейчас, как никогда, она пожалела, что рядом нет верного друга – старого мотоцикла, с которым они были так долго вместе. Сейчас можно было бы включить зажигание и умчаться прочь. Но мотоцикл давно пылился на стоянке, забытый и покинутый.
– Это сильнее нас, – сказала Надин. Женщина стояла вдали от мигающих витрин. Ее окружала тьма. – Как ты не поймешь, что нет смысла сопротивляться. Мы для них словно подопытные животные, над которыми ты раньше проводила эксперименты. Если тебе станет легче, то относись к этому, как к неизбежному злу. Тебе ведь не привыкать.
– Отстань от меня! – почти плаксиво взмолилась Габриэла, но тут же заставила себя собраться.
«Все это не по-настоящему, – сказала она себе. – Все это какой-то розыгрыш».
– Подумай о плюсах, – продолжила Надин, приближаясь к ней. – Ты сможешь продолжить свои исследования. У тебя будет столько времени, сколько ты захочешь…
– Почему же ты уходишь от своего хозяина? – спросила Габриэла, продвигаясь в сторону, где еще продолжали светить витрины, но они уже начинали мигать и гаснуть.
– Я жила слугой слишком долго, – Надин вышла на свет. Окружавшие ее тени остались позади. – Я хочу вспомнить, что такое быть человеком, и прожить то, что мне осталось.
– Почему ты думаешь, что я не хочу того же?
– Я не думаю. Если честно, то мне нет до тебя вообще никакого дела. Хочешь кого-то винить, вини Гэврила, – она обернулась, словно в темноте мог находиться ее хозяин. А может, и находился? Габриэла вздрогнула, решив, что глаза подводят ее. Тени задрожали, сформировали образ.
– Не сопротивляйся, – сказал силуэт без лица, а в следующий момент яркий свет фар случайной машины разорвал темноту, прогоняя видение.
Тени метнулись прочь. Габриэла могла поклясться, что слышала их крик. Случайная машина вильнула в сторону, к тротуару. Или не случайная? Колеса перепрыгнули через бордюр. Надин обернулась в тот самый момент, когда машина ударила ее, подмяла под себя, подпрыгнула на изуродованном теле и так же неожиданно, как и прежде, вильнула в сторону, чтобы не сбить Габриэлу.
Все это произошло за пару секунд, но Габриэле казалось, что время остановилось. Она не смогла разглядеть лицо водителя – сознание вернулось, когда машина уже мчалась прочь. Габриэла видела ее красные огни. Затем она посмотрела на Надин. Ее ноги были сломаны. Виднелись белые кости. Колеса переехали грудь, разодрали платье, оставив черные кровоточащие следы от покрышек. Плоть в этих местах была содрана. Левая грудь свисала на асфальт бесформенными ошметками. Под бездыханным телом расползалась лужа крови. В стеклянных глазах застыла растерянность. Рот перекошен то ли от боли, то ли от презрения. Эту картину Габриэла могла видеть несколько секунд, затем неоновая вывеска над Надин погасла, и тени скрыли изуродованное тело. Густые, живые тени.
Габриэле снова показалось, что время застыло, как и в момент аварии. Она не могла дышать, не могла двигаться. Только смотреть. Затем Надин пошевелила рукой и начала подниматься на ноги. Захрустели кости и суставы. Тени окружали Надин, помогали подняться. Габриэла видела, как сломанные кости начинают срастаться. Плоть регенерировала. Габриэла услышала новый крик и поняла, что кричит она сама. Немота оставила тело. Ватные ноги заставили развернуться и побежать прочь. И не оборачиваться. Не смотреть.
Габриэла пришла в себя лишь на стоянке. Сознание вернулось. Легкие горели. Все тело покрылось потом. Теперь забрать мотоцикл и мчаться прочь. Старый железный друг не подведет. Габриэла выехала за город, но не остановилась. Белый свет фар освещал черное полотно дороги, прогоняя темноту, и это было главное. Ни одна тьма не сможет добраться до нее теперь. Ни одно безумие не подчинит себе.
Габриэла увеличила скорость, радуясь ветру и ночной прохладе. Она не знала, куда едет, но это сейчас было не главным. Имело смысл лишь само движение, сама скорость. Но где-то в глубине сознания ей приходилось признать, что она бежит от своих страхов, от темноты, крадущейся за мотоциклом. Габриэла заставила себя не оглядываться. Воображение нарисовало ей изуродованное, перемещающееся словно гигантское насекомое тело Надин, и рядом с ней ее хозяина – высокого мужчину с бледной кожей, который питается энергией людей, разводит их, как животных. И нет смысла бежать, потому что где-то есть такие же, как Гэврил, и вся планета поделена на пастбища.
Новый приступ страха заставил снова увеличить скорость. Резина заскрипела на крутом повороте. Габриэла с трудом удержала мотоцикл на дороге, но скорость не снизила. Она неслась так до тех пор, пока не наступило утро. Молочный свет прорезал небо. Тьма зашипела, начала отступать. Но ощущение погони заставляло Габриэлу двигаться вперед до тех пор, пока зарождавшийся день не расплавил последние клочки теней и ночи. Только тогда Габриэла позволила себе остановиться, сняла шлем и попыталась отдышаться.
Двигатель мотоцикла перегрелся, и от него веяло жаром. Габриэла вздрогнула, увидев на боковом зеркале запекшуюся кровь, которая появилась после бегства из старого дома в горах. Кровь Гэврила.
– Человек. Он всего лишь человек, – сказала Габриэла, пытаясь объяснить все, что случилось с ней в эту ночь. Но объяснений не было. Логичных объяснений. – Или нет? – Габриэла заставила себя успокоиться, заставила себя думать, отбросив страх или же поставив его на свою сторону. – Все хорошо, – тихо сказала она. – Все хорошо.