Темнота. Воспоминания рисуют минувшую ночь. Эмилиан. Теплая кровь. Запах пыли. Звездное небо. Живые тени. Дарла не знала, спит она или нет, но ей почему-то захотелось, чтобы видения эти продолжились. Прижаться губами к запястью Эмилиана и пить, пить, пить…
Дарла вскрикнула, вскочила с кровати. За окном сгущался вечер. Сколько она спала? Мать позвала ее по имени, спросила, все ли в порядке?
– Да, – машинально сказала Дарла.
Одежда была мокрой от пота. На губах, которые она кусала во сне, запеклась кровь. Дарла переоделась, вышла на кухню. Мать и потенциальный отчим сидели за столом. Дарла налила себе стакан воды. Нет, так жажду не утолить. Она вышла на улицу, отказавшись от ужина. Выкурить сигарету, убедить себя, что скоро все закончится, и наркотики, которые дал ей Эмилиан, выйдут из крови. Абстиненции не будет. Дарла села на землю, прижалась спиной к стене дома, обхватила руками колени. Скоро все закончится. Скоро… Дарла снова вспомнила вкус крови Эмилиана. Этой теплой, сладкой крови. Выбросив недокуренную сигарету, она поднялась на ноги.
– Куда ты? – крикнула мать.
Дарла не ответила. Черное полотно уходило вдаль, тянулось к заброшенному дому, где жил Эмилиан. Дарла заставила себя развернуться, пойти в другую сторону. До дома Свона Анистона, с которым она встречалась, было не больше десяти минут пути. Дарла потратила на это почти час, все время оборачиваясь и вспоминая заброшенный дом, огарки свечей, пыль…
Свон открыл дверь, наклонился к Дарле для поцелуя. Она отпрянула назад. Свон рассмеялся, схватил ее за плечи, прижался своими губами к ее губам. От него пахло мятной жвачкой и сигаретами, резким мужским одеколоном и машинным маслом. В гараже стояла старая бензиновая развалюха. Свон хвастался и говорил, что скоро уедет на этой машине в большой город.
– Поедешь со мной? – он снова почти силой попытался поцеловать Дарлу. Она представила, что вместо Свона ее целует Эмилиан. Не знала почему, но так поцелуй стал менее неприятен. Поцелуй, который еще день назад волновал и заставлял улыбаться. – Что с тобой? – спросил Свон. – Ты как не живая, – он отошел назад, окинул ее внимательным взглядом. – Плохо спала?
– Не то слово.
– Выглядишь лет на тридцать, – Свон забрался в свою развалюху и попытался завести мотор. Под капотом что-то грохнуло, из глушителя вырвалось облако черного дыма. – Сейчас заведется! – закричал Свон. Двигатель снова кашлянул, загудел недовольно, устало, надрывно. – Я же говорил, – заорал из машины Свон, но Дарла не услышала его. От выхлопа щипало нос и слезились глаза.
Она вышла из гаража. Голова кружилась, усилилась тошнота. Уйти прочь. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Дарла вышла на дорогу. Где-то за спиной хлопнули открытые Своном ворота. Старая машина нехотя выползла из своего дома. Дарла слышала, как кашляет двигатель, но упорно не оборачивалась, просто шла по дороге вперед. Свон догнал ее, остановился рядом.
– Покатаемся? – предложил он. Дарла притворно рассмеялась, затем окинула машину и водителя снисходительным взглядом.
– Ты серьезно?
– Почему бы и нет? – Свон улыбнулся. Зубы у него были белые, крупные. Совсем не такие, как у ее отца.
– А почему бы и нет? – Дарла пожала плечами.
В салоне было пыльно. Запах масла и бензина смешивался с запахом висевшего на зеркале заднего вида автомобильного освежителя воздуха.
– Надеюсь, твой отец не арестует нас, если увидит? – спросил Свон. Дарла пожала плечами.
– Все зависит от того, в каком он настроении.
Она вспомнила вчерашний день. Вспомнила отца и мать. Теперь ей показалось, что о связи отца и матери сказал не Эмилиан, а она сама увидела это, прочитав их мысли. Все было таким четким и ясным, что Дарлу снова затошнило. Голод и жажда не ушли, но она успела привыкнуть к ним.
Свон закурил. Они выехали за город, свернули с дороги к каньонам. Свон остановился на краю пропасти. Загудела складная крыша. На небе неспешно загорались редкие низкие звезды. На заднем сиденье лежала упаковка пива, но Дарла отказалась, испугавшись, что ее снова начнет тошнить. Лишь закурила сигарету.
– Как знаешь, – Свон открыл банку, обнял Дарлу за плечи и начал строить планы о том, как они когда-нибудь уедут из этого города далеко-далеко.
– Никуда мы не уедем, – сказала Дарла, но злости или разочарования в голосе не было. – Уж точно не на этой машине.
– А чем плоха эта машина? – Свон нахмурился, но тут же рассмеялся.
Дарла попыталась рассмеяться вместе с ним. По крайней мере притвориться, что рассмеялась. Они перебрались на заднее сиденье и занялись любовью. Свон ласкал ее грудь и говорил, что Дарла растет, как на дрожжах.
– Хватит трепаться! – шипела на него Дарла.
Она притворялась, что возбуждена, притворялась, что обо всем забыла. Запрокинув голову, она могла видеть разгорающиеся на небе звезды. В какой-то момент эти звезды стали важнее Свона и страсти. Важнее этой старой машины. Важнее всего, что было сейчас. Вселенская пустота, безбрежная бесконечность. Дарла перестала что-либо чувствовать. Не хотела чувствовать. Реальность была громоздкой и неуклюжей. И еще этот голод, который не утолить. Дарла прокусила себе губу. Кровь заполнила рот. Она закрыла глаза, пытаясь представить, что пьет кровь Эмилиана. Картинки вспыхнули и погасли. Отчаяние, опустошенность. Дарла снова уставилась в черное холодное небо…
Ближе к утру она вернулась домой. Мать и отчим спали, но Дарле показалось, что она слышит их голоса. Или мысли? Она заставила себя рассмеяться, разделась, забралась под одеяло. Голоса стихли. Но не голод. Дарла зажмурилась, надеясь, что на следующий день все это закончится. Ей приснился старый дом и Эмилиан. Запястья на его руках были разорваны клыками. Кровь стекала по пальцам, капала на землю. Дарла шла к нему, но чем быстрее был ее шаг, тем дальше становился Эмилиан. Тогда Дарла попробовала звать его. Пространство стало густым, поглотило ее слова. Но пространство пахло кровью Эмилиана. Дарла зарычала. Голос был диким, животным. Голос ее голода, ее жажды. Дарла проснулась. За окнами было раннее утро, но ей больше так и не удалось заснуть. От завтрака она отказалась.
– Ты должна поесть! – сказала мать, заходя в ее комнату.
Дарла встретилась с ней взглядом, замерла. Мать выглядела взволнованной, озадаченной.
– Что случилось? – растерянно спросила Дарла.
– Твои волосы, – мать указала ей на седую прядь. Дарла похолодела. Мать что-то говорила, о чем-то спрашивала, но Дарла не слушала.
– Уходи, – тихо сказала она матери. Мать осталась, продолжая что-то щебетать. – Я сказала, уходи! – закричала Дарла. – Оставь меня одну! – она устремила к матери гневный взгляд.
– Что у вас случилось? – спросил потенциальный отчим, заглядывая в открытую дверь.
– Ничего страшного, – спешно сказала мать Дарлы. Притворно улыбаясь, она позвала его завтракать. Дверь закрылась.