– Вообще-то лучшее из созданий богов – кошка. А человек даже в первую десятку не входит.
Управляющий уже распорядился активировать защитный барьер. Кроваво-красная мерцающая стена выросла вокруг цитадели, наглухо перекрыв все пути внутрь и наружу.
Юноша и старец подъехали вплотную и спешились. Коней стреножили и оставили в укромном месте. Юноша ласково потрепал своему холку и повесил ему на шею торбу с овсом.
Бельзедор задумчиво смотрел. Все предыдущие герои вставали в тупик перед защитным барьером. За последние две луны Бельзедор использовал его трижды – первая команда героев в конце концов догадалась вырыть подкоп, вторая ушла и вернулась с раздобытым где-то ковром-самолетом, а третья тупо стояла лагерем шесть с половиной дней.
В конце концов у Бельзедора лопнуло терпение, и он впустил их сам.
Но эти двое не проявляли и тени волнения. Старец спокойно стоял, опершись о посох, а юноша медленно вытягивал из ножен меч. В два локтя длиной, очень тонкий, откованный из переливающейся узорчатой стали, рукоять украшена сапфирами.
Юноша поднял меч. Размахнулся. Ударил. И невероятной мощи защитный барьер… лопнул. Лопнул с хрустальным звоном, рассыпался мириадами искр, в одно мгновение перестав существовать.
– Неплохой клинок, – задумчиво произнес Бельзедор.
– Это легендарный меч Деправерон, прозванный также Сокрушителем Преград, – сообщил управляющий, листая каталог волшебных мечей тысяча пятьсот четвертого года издания. – Как видите, для него не существует защит, Властелин.
– Что, вообще? – усомнился Бельзедор.
– Вообще. Он разрушит любую стену, любой заслон и доспех. Это один из десяти сильнейших клинков в мире. Его мощь неизмерима, однако использовать ее может только чистый сердцем, абсолютно бескорыстный индивид. К нам приближается незаурядный герой, Властелин.
Юноша и старец шли по мосту. Они шли спокойно, не тревожимые обычным потоком стрел. Заинтригованный Бельзедор повелел прихвостням оставить их в покое, отозвав всех чудовищ и стражу.
Он только распорядился опустить ворота – ему хотелось снова посмотреть на Деправерон в действии. И тот не подвел – одного легкого удара хватило, чтобы толстые железные решетки разлетелись в блистающую пыль. Юноша даже не замедлил шага, входя в цитадель. А вот старец остановился, что-то говоря вслед своему ученику.
Дарен и Ньенна глядели на Всевидящее Око с полным равнодушием. А вот друг на друга они временами бросали колючие взгляды. Принцессы прекрасно помнили, что их прервали на середине важнейшего спора, и сейчас они усиленно размышляли, как быть с четвертым туром.
Этим злосчастным четвертым туром…
– Не хотите ли подкорма, девушки? – спросил Бельзедор, предлагая принцессам ведерко. – У нас есть еще немного времени, пока герой будет пробиваться к тронному залу.
– Благодарю вас, лорд Бельзедор, – взяла горсточку Ньенна.
– А вы, ваше высочество? – обратился к Дарен Бельзедор.
Та взяла сразу две горсти и рассеянно спросила:
– А ты умеешь делать куннилингус?
– Что?.. – приподнял брови Бельзедор. Он совершенно не ожидал такого вопроса.
– Я не знаю, что это такое, но я слышала, как фрейлины во дворце это обсуждали, – задумчиво произнесла Дарен. – Они говорили, что каждый настоящий мужчина должен уметь делать куннилингус. Но когда я спрашивала, что это такое, они только краснели и хихикали.
– Э-э-э…
– Так ты, значит, тоже не знаешь, что это такое? Жалко.
– Да нет, я знаю, что это такое… только ни разу этого не делал… Или делал?.. – посмотрел Бельзедор на управляющего.
– Боюсь, мне это неизвестно, Властелин, – ответил управляющий. – Я ваш самый доверенный слуга… но все же не до такой степени доверенный.
– Ясно… – задумчиво кивнула Дарен. – А минет ты делать умеешь?
– Не умею! – мгновенно ответил Бельзедор.
– Жаль. Но ты хотя бы знаешь, что это такое?
– Знаю.
– Научишь?
– Дай я догадаюсь, – пристально посмотрел на принцессу Бельзедор. – Фрейлины во дворце говорили, что каждая настоящая женщина должна уметь делать минет? Но когда ты спрашивала, что это такое, они краснели и замолкали.
– Все правильно, только на этот раз не фрейлины, а гвардейцы.
– Понятно, – сделал каменное лицо Бельзедор.
– Я знаю, что такое минет… – робко прошептала Ньенна.
– Правда?! – поразилась Дарен.
– Да… помнишь, я говорила тебе про книгу в дворцовой библиотеке?.. там… там про это было написано… и даже… даже с картинками…
– Ну и что это?
Ньенна ничего не ответила. Ее лицо уже не отличалось цветом от спелого помидора, а уши разве только не дымились.
– Вот и во дворце мне никто не отвечал! – яростно топнула ногой Дарен. – Но ты можешь меня научить?
– Я… я… я не знаю… – чуть слышно залепетала Ньенна. – Я никогда… никогда этого не… не делала… никому… Но… но… но я… я могу попробовать… если… если вы… если вы, лорд Бельзедор, хотите… хотите этого… я… я… могу… попробовать… – очень робко и тихо прошептала принцесса.
Бельзедор старательно делал вид, что не слышит ни единого слова. Тяжелые челюсти плотно сжались, губы подергивались, безуспешно пытаясь оставаться в ровной линии.
И тут, к счастью, в тронный зал ворвался бесстрашный герой. Еще никогда Бельзедор так не радовался появлению того, кто пришел его убить.
Сидящие вдоль стен приспешники не тронулись с места. Управляющий любезно улыбался, выжидательно глядя на озирающегося юношу. Дарен и Ньенна, забыв о разногласиях, сверлили его подозрительными взглядами.
Сам же герой смотрел только на Бельзедора. Он медленно сделал шаг, другой, подступая все ближе к трону.
– Так ты и есть Темный Властелин? – наконец спросил герой.
– Верно, – кивнул Бельзедор. – Впечатлен?
– Не очень. Я думал, ты выше.
– По-моему, я и так довольно высокий, – слегка уязвленно ответил Бельзедор.
– Я представлял тебя локтей эдак двадцати ростом. Думал, что ты упираешься головой в потолок.
– Ну знаешь, ты слишком много от меня требуешь.
Герой настороженно засопел. Он не отрывал ладони от рукояти Деправерона, однако обнажать меч пока что не обнажал. Соответственно и Бельзедор пока не трогал источающий мрак клинок, прислоненный к трону.
– Может, представишься? – предложил Бельзедор. – А то нехорошо получается – ты мое имя знаешь, а я твое – нет.
– Я не назову своего имени злодею! – возмутился герой.
– Злодей – это не очень толерантное слово. Я предпочитаю называться представителем моральной оппозиции.