— Куда изволите, сэр? — вежливо осведомился таксист, когда я забрался в кабину и уселся рядом с ним.
— Южный Бокстон, кафетерий «Скупой лепрекон», — отозвался я.
Водитель кивнул и, снявшись с ручника, обеими руками ухватился за руль. Заслонки вновь спрятались в потайные отсеки, и радостные грайверы, ничем более не сдерживаемые, потащили самоходку вперед. Умело переключая рычаги, гремлин петлял по городским улочкам и время от времени обгонял других, менее умелых водителей. В итоге, благодаря его расторопности, я оказался у дверей «Лепрекона» в пятнадцать минут пятого, опоздав на встречу с Беном всего на четверть часа.
— Держи, парень, — в чешуйчатую серую лапу перекочевала мятая пятерка с изображением короля. — Ты настоящий ас.
— Стараемся, сэр, — он полез было за сдачей, однако я остановил его:
— Не стоит. Мохнатый Тони и так обирает вас до нитки, так что лишнее оставь себе.
— Вы знакомы с Тони, сэр? — Гремлин с неподдельным испугом посмотрел на меня своими миндалевидными глазами.
— Видел издалека, — ответил я и, распахнув дверь, выбрался наружу.
У самого входа в кафе размалеванная нимфа в коротеньком платьице и туфлях на высокой шпильке обрабатывала дородного бородача в кожаном пиджаке. Судя по символу на его правой скуле, это был купец. Ритуал охмурения подходил к своему логическому завершению, когда на горизонте возник я и, продемонстрировав не в меру деятельной твари свое клеймо полицейского, вяло бросил:
— Свали.
Нимфа прошипела что-то на родном мелководном наречии, однако в открытую перепалку с копом вступать не решилась и послушно убралась прочь. Едва она скрылась из виду, бородач вздрогнул и ошарашенно уставился на меня.
— Вы, конечно, вряд ли мне поверите, но я только что спас вас от крупных неприятностей, — заявил я, весело улыбаясь растерянному джентльмену.
Судя по его неуверенному хмыканью, он действительно не поверил. Ну и Вирм с тобой, дружок, в следующий раз я просто пройду мимо… Подмигнув купцу на прощанье, я толкнул дверь кафе и зашел внутрь.
В «Скупом лепреконе», как обычно в это время суток, было не протолкнуться. Родители с дражайшими отпрысками увлеченно поедали мороженое в детском зале, влюбленные парочки проникновенно ворковали, держась за руки, а горделивые одиночки хлебали пиво, с опаской глядя на весь этот сумбур из зала для взрослых. Мой друг сидел за покосившимся столиком в дальнем углу, надвинув серую шляпу на глаза и сплетя пальцы облаченных в перчатки рук.
— Привет, старина, — поздоровался я, усаживаясь на скамейку напротив и жестом привлекая внимание официантки, скучающей у кухонной двери.
— А я уж было подумал, что ты не придешь, — признался Бен, поправляя сползший шарф.
— Чего изволите? — подойдя к нашему столику, спросила длинноносая карла в заляпанном фартуке.
— Ванильный коктейль, — сказал я, откинувшись на спинку.
— Это все? — уточнила официантка.
— Пока что да.
Она удалилась на кухню, а я вновь повернулся к Бену и, озорно подмигнув, спросил:
— Ну что, как жизнь?
— Ну о-о-очень смешно… — протянул Кротовски, осуждающе качая головой.
— Сам подставился, — хмыкнул я. — Ладно, не корчи из себя недотрогу, это всего лишь шутка. Лучше расскажи мне вкратце, что творится в городе?
Кротовски огляделся по сторонам и, убедившись, что никому нет дела до нашего разговора, наклонился к столу.
— На улицах нынче неспокойно, — без тени иронии заявил он. — Ходят слухи, что вскоре в город прибудет некий могущественный артефакт.
— Что еще за артефакт? — выгнул бровь я.
— Не знаю. Пока что. Но планирую разведать в самое ближайшее время.
— Откуда хоть ветер дует?
— С юга.
— Опять, значит, Пересмешник мудрит, — презрительно фыркнул я. — И когда уже этот непоседливый психопат угомонится?
— Горбатого могила исправит, — махнув рукой, сказал Кротовски с презрением. — Пока Моукера не прикончит какой-нибудь сорвиголова, мы постоянно будем о нем вспоминать.
Тут подошла карла с моим коктейлем. Я благодарно кивнул, когда она поставила стакан на стол передо мной.
— Каждый раз, когда ты заказываешь эту штуку, вспоминаю детство, — сказал Кротовски с улыбкой. — А кем ты мечтал стать, когда был ребенком, Гиллиган?
— Бродячим музыкантом, — нехотя признался я.
— Но Шар Предназначений решил иначе, — с саркастической улыбкой произнес Бен, — и твоя детская мечта умерла одновременно с приглашением в полицейскую академию, которое он прислал тебе на восемнадцатый день рожденья. Кстати, ты никогда не задумывался, почему Шар не выбрал для тебя некромантию? — последнее слово он произнес одними губами, дабы не привлекать внимание сидящих за соседними столиками посетителей.
— Конечно, задумывался.
— И к какому выводу пришел?
— Ну, очевидно, на роль детектива я подхожу чуточку больше, — облокотившись на стол, тихо ответил я.
— А может быть, в твоем случае Шар просто ошибся? — глаза Кротовски сузились. — Такой вариант не рассматривался?
— Выбор Шара может казаться странным или даже нелогичным, но мы оба знаем, что он никогда не ошибается, — уверенно заявил я.
— Это с какой стороны посмотреть, — заметил Бен. — Вот я, к примеру, раньше работал на Мохнатого Тони и прекрасно со своими обязанностями справлялся. А твой хваленый Шар, меж тем, предрекал мне будущее школьного учителя. Разве это нельзя расценивать как ошибку?
— Слушай, ты что, протестантской белиберды начитался? — поморщился я.
— Ну почему же сразу «белиберды»? Там хватает дельных замечаний по поводу небывалой точности твоего Шара…
— Даже слушать не желаю, — раздраженно бросил я. — По мне, так он прекрасно справляется с работой. И, к слову, твой пример абсолютно не показателен. Это не Шар ошибся — это просто ты захотел поступить ему наперекор.
— О чем ни капли не жалею, — холодно бросил Кротовски.
— И очень зря, — покачал головой я. — Да, пока ты держался Мохнатого Тони, с финансами проблем не возникало, но вспомни, чем все закончилось? Владыка Севера велел своим ребяткам засунуть тебя в морозильник.
— Весьма разумный поступок, если учесть, что до этого я около года докладывал о его темных делишках одному полицейскому детективу, — самодовольно хмыкнул зомби.
Я пропустил его высказывание мимо ушей и продолжил:
— Пойди ты учителем в школу, этого бы не случилось.
— Как знать. Дети подчас бывают очень жестоки.
— Не ерничай. Ты знаешь, что я прав, — так же, как был прав Шар насчет твоего предназначения.