— Это именно все то, что я люблю. Как тебе удалось угадать мои предпочтения?
— Мне почему-то показалось, что ты любишь именно это. Вообще у меня такое ощущение, что я хорошо знаю и тебя, и то, что ты любишь. Извини, мне неловко это говорить, ты не подумай чего… Тебя это ни к чему не обязывает… То, что произошло между нами… Это была всего лишь моя минутная слабость…
Афанасий положил ладони на худенькие женские плечи. Прошедшей ночью она была дерзкой, невероятно смелой и сильной. Теперь перед ним была красивая слабая женщина, которая нуждалась в защите. Какая же она все-таки настоящая?
Пальцы Афанасия через тонкий ситцевый халатик ощущали ее тепло, ее уязвимость, и от этого она становилась еще желаннее.
— Ты давно одна?
— Разве я выгляжу одинокой? Я не жалуюсь, а то, что не замужем, значит, так суждено.
— Ты поедешь со мной?
— Куда? — не поняла Кристина.
— В Москву.
— Зачем? — в ее голосе прозвучала легкая холодность. Или ему показалось?
— Мне нужна такая женщина, как ты. У меня тоже ощущение, что я знаю тебя очень давно.
— Все это не так. Мы с тобой знакомы со вчерашнего вечера. А скоро ты уедешь и забудешь про меня, как забудешь и то, что произошло между нами. Может, даже имени потом не вспомнишь… Не переживай, я тебя ни в чем не упрекаю.
— Дело совсем не в том, что произошло между нами, — после некоторой паузы произнес Покровский, — просто ты мне нужна. Так ты поедешь со мной?
Кристина молчала, слегка покусывая губы, потом подняла на него глаза.
— Давай сделаем вот что… Я не могу сейчас ответить… Может, я не одна? Почему ты меня не спросишь об этом?
— Так ты не одна? — нахмурился Афанасий. — Значит, ты со мной не поедешь?
— Задай мне этот вопрос перед своим отъездом, и я тебе отвечу. Должно пройти время, чтобы мы получше узнали друг друга. А сейчас давай к столу, а то перемячи остынут.
— А какой ты заварила чай?
— Зеленый.
— Хм… Я пью только зеленый чай. Но как ты догадалась?
— Просто поняла.
Сели за стол. Совсем по-семейному, весело поглядывая друг на друга. Кристина ненавязчиво хлопотала, подкладывая ему пироги, котлеты. Удивительно, но накладывала ровно столько, сколько он мог осилить. Приятно и вкусно было попивать чай с малиновым вареньем, взирая на разрумянившуюся хозяйку.
Бравурная музыка мобильного телефона невольно заставила вздрогнуть, разрушив то хрупкое, что образовалось между ним и Кристиной. Посмотрев на экран, высветивший номер абонента, Афанасий негромко произнес:
— Слушаю.
Это была Анна. А ведь на какое-то время он даже забыл о ее существовании.
— Ты не рад? — удивленно спросила она.
— Рад, просто… дел очень много, — сказал он, скосив взгляд на Кристину, которая тактично поднялась из-за стола и принялась на столешнице нарезать сыр.
— У тебя голос какой-то не такой… Как будто бы и не твой… Натянутый, что ли.
— Аня, ну, в самом деле, не могу же я кричать от радости.
— А мог бы и закричать…
Покровский выдержал паузу и попытался перевести разговор в другое русло:
— У вас сейчас поздний вечер, и ты решила позвонить?
— Все так… Просто что-то мне не спится без тебя. А тебе?
— Я тут по работе, сама понимаешь… Скучать мне особо не дают, много чего навалилось.
— Ты когда прилетаешь?
— Сложно сказать, дело оказалось куда более сложным, чем представлялось, не исключено, что еще немного задержусь. — Он бросил взгляд на Кристину — плечи ее слегка приподнялись, словно она хотела защититься от этого взгляда.
— Ты меня прости, я бываю такой глупой… Прощаешь?
— Считай, что уже простил. — Разговор начинал тяготить. Утро не самое подходящее время для выяснения личных отношений. Да и вообще…
— Тогда до встречи, — голос Анны прозвучал почти радостно. — Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватает.
— Догадываюсь… До встречи, — ответил Покровский и, выключив телефон, почувствовал облегчение.
— Что-то не так? — повернулась к нему Кристина.
— Нет, все так…
— Это твоя девушка? Можешь не отвечать, — быстро добавила она, вернувшись к столу.
— Хм… Просто мы живем с ней некоторое время.
— Это уже не просто.
— Возможно… Но все это не имеет к нам никакого отношения.
— Так не бывает.
Возразить Покровский не успел, в дверь неожиданно постучали.
— Это брат, — поднялась из-за стола хозяйка. — Он уже звонил, сказал, что скоро подъедет.
В комнату, слегка постукивая каблуками начищенных до блеска сапог, вошел полковник Евдокимов. Его красивое смугловатое лицо выглядело спокойным. Трудно было понять, что он думает, но по каким-то едва заметным жестковатым черточкам, обозначившимся у самых губ, было понятно, что он догадывается об установившихся между ними отношениях.
— Мы обнаружили место последнего лагеря беглецов, — ровным голосом доложил Евдокимов. Покровский невольно обратил внимание, что Кристина как-то сжалась под его взглядом и, сославшись на какую-то причину, упорхнула в другую комнату.
— Так… — Афанасий поднялся, взял со спинки стула китель.
— Собакам удалось выйти на след. Километра три «побегушники» шли вместе, а потом разошлись и потопали каждый в свою сторону.
— Мы предполагали, что у них имеется четкий план, они знают, когда и куда идти. А теперь, выходит, что никакого плана у них нет. Так, что ли?
— Возможно, что и так. А может, они просто хотят сбить нас с толку. Не исключено, что через какое-то время они сойдутся и потопают дальше вместе.
— В таком случае, у них есть карта?
— Это наверняка! Уж слишком уверенно они ориентируются на местности. В одном месте даже обошли выставленную заставу. Им очень повезло, их не поймали просто чудом!
Китель был наглухо застегнут, следовало уходить, но подполковник Покровский поймал себя на мысли, что не готов расставаться с уютом, подаренным ему женщиной, о существовании которой он еще вчера даже не подозревал. Возникло чувство, что, стоит ему только выйти за порог, и он никогда ее не увидит. Подобная мысль вдруг сделалась невыносимой. Вновь захотелось услышать звучание ласкающих интонаций ее грудного мягкого голоса. Следовало подыскать подходящую причину, чтобы войти в комнату и увидеть ее еще раз, но вместо этого он услышал свой собственный суховатый голос:
— Надо посмотреть, что там делается. Так чего мы стоим? Вперед!
Они вышли из дома. Начальник колонии, уже более не пытаясь скрыть свое настроение, выглядел угрюмым, что же такое на него нашло?