– На чем же тогда держатся радикалы? Почему они так популярны?
– Они единственные, кто выступает за сербский путь, против НАТО, против ЕС, за ориентацию на Россию. И если они выигрывают, то у Сербии будут проблемы с Евросоюзом, – гордо улыбается вице-спикер.
Уже несколько месяцев весь Белград оклеен толстым слоем предвыборных плакатов. Лозунги очень разнообразны. «За больи живот!» – гласит надпись под портретом президента Бориса Тадича, означающая, что его Демократическая партия призывает голосовать «за лучшую жизнь». «Сербийо, главу горе!» – призывает плакат соцпартии покойного президента Слободана Милошевича. Это означает «Выше голову». «Шешель победник» – констатируют плакаты радикалов. Это означает просто «Шешель победитель». «Живела Сербия радосна и поносна» – кричат плакаты партии премьера Воислава Коштуницы. «Живела» значит «да здравствует», а «понос» (с ударением на первый слог) по-сербски значит «гордость».
Российским депутатам местная агитация не понравилась.
– Не хватает креатива, – упрекают они сербских коллег, – такое впечатление, что у вас, сербов, нет истории. Где ваша национальная самобытность? Вот Россия всегда в сложные периоды жизни обращалась к корням. В 1941 году на плакатах соседствовали изображения и князя Александра Невского, и великого полководца Суворова. Почему бы вам было не поместить на плакат короля Петра, маршала Тито и Слободана Милошевича? – спрашивает депутат от ЛДПР Владимир Чуров лидера соцпартии Ивицу Дачича. Тот пожимает плечами и начинает оправдываться:
– Да, все верно. Но нам сказали, что это несовременно. Якобы молодежь хочет, чтобы плакаты были устремлены в будущее, а не в прошлое.
Сейчас бывшая партия Слободана Милошевича балансирует на грани прохождения в парламент.
– Но если мы пройдем, то с нами придется считаться. Кто бы ни формировал коалиционное правительство, они не обойдутся без нас, – говорит Ивица Дачич.
Другими словами, бывшие соратники Милошевича сейчас готовы присоединиться к кому угодно, правда, в качестве предпочтительных партнеров они называют радикалов и партию премьера Воислава Коштуницы. Демпартию президента Бориса Тадича социалисты критикуют.
– Вот Тадич говорит, что мы не вступим в войну из-за Косово. И не будем разрывать отношения с теми странами, которые признают независимость Косово. И не будем требовать референдума о независимости Республики Сербской в Боснии. Но это противоречит интересам Сербии! Мы, конечно, не призываем к тому, чтобы Сербия прямо сейчас вступала в войну. Но его слова дают возможность нашим противникам делать все, что им заблагорассудится. Делайте что угодно, и им за это ничего не будет!
Но демократы во главе с президентом Тадичем считают, что интересы сербов отстаивают именно они.
– Неужели в интересах Сербии новая изоляция? Мы должны развиваться, мы должны сотрудничать и с Европой, и с Россией, и с США, и с Китаем. Нам нужно развивать собственную экономику, – убеждает меня Божидар Джелич, кандидат в премьер-министры от демпартии, бывший министр финансов в правительстве покойного Зорана Джинджича.
– Российские депутаты называют вашу партию проамериканской. Что вы на это скажете?
– Это неправда! – почти кричит он. – Для нас очень важна Россия. И мы, в отличие от некоторых, не хотим использовать Россию как инструмент. Мы хотим, чтобы она была нашим партнером. Мы знаем, что у России есть свои интересы и она должна отстаивать их, а вовсе не сербские. У нас нет этой романтики – что Россия все за нас сделает. Но я знаю людей, которые считают, что Россия должна отстаивать интересы Сербии. И обязательно напишите, что я с вами говорил по-русски! Для меня это очень важно. У меня в России есть крестник! – гордо улыбается Божидар Джелич. – Я ведь два года работал в России, советником при правительстве Гайдара.
– Сейчас власти в России сменились, и то, что вы работали в команде Гайдара, может не прибавить вам популярности.
– Ну, я тогда был молодым аналитиком, мне было 26 лет, я просто помогал, – смущается кандидат в премьеры, – это не значит, что я не знаю нынешних российских политиков. Когда я был министром финансов, я работал с господином Кудриным, с Германом Грефом, встречался с господином Миллером. Я думаю, что именно наша партия может стать лучшим партнером для России.
Ближе к вечеру я снова иду на избирательный участок, на этот раз в центре города, в здании поликлиники на улице Косте Стояновича. Утром именно здесь голосовал президент, но проезд по улице до сих пор перекрыт полицией. Подойдя ближе, я понимаю, что с выборами оцепление никак не связано. Улица перекрыта потому, что здесь уже второй день снимают рекламный ролик местного пива «Олень».
У участка решаю устроить собственный exit polls. Первая пожилая пара проголосовала за социалистов покойного президента Милошевича, следом за ними молодые супруги – за демпартию нынешнего президента Тадича. Старичок с тросточкой отказался признаваться, а мать со взрослой дочерью предпочли партию премьера Коштуницы. Наконец, крепкий юноша, пенсионерка и мужчина средних лет выбрали радикалов.
– Раньше я голосовал за демократов. Но они уже надоели, – начал объяснять последний избиратель. – У радикалов, конечно, плохо с кадрами. Но, может, они не будут воровать? Демократы обещали, что нас примут в Евросоюз, и где же он? Нас никуда не принимают! Европейцы говорят, что мы не удовлетворяем каким-то критериям, а сами приняли Болгарию и Румынию, которые совсем не богаче нас. Обидно. Унизительно. Надоело. Понимаете, очень хочется чем-то в жизни гордиться. Кто-то гордится богатством, кто-то работой своей, родственниками. Ну, наконец, кошкой, собакой. А я хочу страной гордиться. Я не быстро говорю, понимаете по-сербски? Я понимаю.
«Коммерсантъ», 22.01.2007
26 января 2007 года
Сегодня спецпредставитель ООН Марти Ахтисаари представит свой план по Косово. Ожидается, что он предложит предоставить этому краю независимость. Я провел несколько дней в Косово, чтобы выяснить, кем считают себя местные жители и от кого они зависят.
Для того чтобы попасть в Косово, мне пришлось сменить имя. Переименовали меня французские миротворцы, охраняющие границу между Сербией и Косово. Пристально изучив мой загранпаспорт, они выдали мне карточку, дающую право на въезд. В ней говорилось, что мое имя Михаил, а фамилия – Викторович.
Первой моей остановкой в Косово стал город Митровица. В городе быстро стемнело. Дорога шла в гору, потом с горы, потом опять в гору. Потом в окнах домов перестал гореть свет. Потом стали появляться дома без крыш, стекол и каких-либо признаков жизни.
– В северной части Косово осталось немало бывших домов албанцев, – объяснит мне потом глава российской миссии в Косово Андрей Дронов. – Во время войны они убежали и сейчас живут во временных квартирах. Белград, конечно, хотел бы отделить северные округа Косово, населенные сербами, и присоединить их к себе. Но албанцы явно будут против.