Выходит, все же Гардин…
Я задумчиво постучал уголками фотокарточек о ладонь и спросил газетчика:
— Было что-нибудь еще интересное?
— Помимо десятка голых девчонок, из-за которых мне приходилось каждые полчаса бегать принимать холодный душ? — съязвил Кай.
— Помимо этого, — кивнул я.
— Не пытайся сбить меня с толку! — рявкнул Дворкин. — На этих снимках советник Гардин увозит куда-то Шарлотту Ли!
— Советник Гардин? — скептически поморщился я и присмотрелся к снимку. — С чего ты взял? Свет падает плохо, ничего не разобрать.
— На другой фотографии, — махнул рукой газетчик и развалился на диване.
Я глянул на следующую карточку и был вынужден признать:
— Ну да, определенно сходство есть.
— Не пудри мне мозги! — не выдержал Кай. — Это он!
— А даже если так? — пожал я плечами. — Включи голову! На снимках еще деревья не облетели! Это осень! Снимок не имеет никакого отношения к убийству!
Дворкин допил виски, отставил пустой стакан на подлокотник и вздохнул:
— Виктор! За кого ты меня принимаешь? Ты расследуешь убийство, тебе в руки попадают эти снимки и ты уверяешь меня, будто здесь нет никакой связи?
— Тебе везде мерещатся заговоры, Кай.
— Пусть так, — кивнул газетчик. — Но, чтоб ты знал, именно за это мне и платят.
— Платят тебе за ведение криминальной хроники, — возразил я. — А здесь член городского совета подвозит домой племянницу своего коллеги. Что в этом криминального? Не высасывай из пальца сенсацию, прошу тебя.
— Предлагаешь замять это?
— Предлагаю не совать голову в петлю, публикуя столь неоднозначные снимки. — Я уселся рядом с газетчиком и протянул руку: — Негативы.
Дворкин передал мне мятый конверт и мечтательно вздохнул:
— А я бы попробовал.
— У тебя еще будет шанс опубликовать настоящую сенсацию.
— Обещаешь?
— Работаю над этим. — Я вернулся к журнальному столику, начал просматривать выложенные стопки фотокарточек и очень скоро понял, что насчет холодного душа газетчик нисколько не преувеличивал.
Снимки и в самом деле оказались занимательными. Весьма и весьма.
Голые симпатичные девицы, чаще в одиночестве, реже на пару друг с другом, принимали на фоне неизменного ковра столь соблазнительные позы, что у меня на спине выступила испарина.
— Здесь все? — спросил я, просмотрев снимки и обнаружив на них лишь юных бесстыдниц.
— Все, — подтвердил Кай.
Я отложил стопку фотографий Марианны Гриди соло и на пару с подругой и показал их газетчику:
— Отберешь эти негативы?
Дворкин поднялся с дивана и протянул руку:
— Дай посмотреть. — Он пролистал снимки и с улыбкой протянул: — А, выдумщицы с ремнем! Тоже любишь порку, Виктор?
— У мамы одной из этих девушек больное сердце, — укорил я газетчика, — мне бы не хотелось, чтобы ее преждевременная кончина оказалась на моей совести.
— Ладно, ладно, — фыркнул Кай. — Сейчас найду.
Он начал рыться в кофре, а я уселся на диван, проглядел фотоснимки с Марианной Гриди и вдруг понял, что лицо второй девицы мне, без всякого сомнения, знакомо.
Жанна Риг! Да это ведь Жанна Риг, подружка Шарлотты Ли!
Вот она, связь Шарлотты и убитого фотографа!
— Держи, — окликнул меня Кай Дворкин и протянул несколько негативов. — Это все.
— Благодарю.
— Тебе со мной не рассчитаться, Виктор, — вздохнул газетчик. — Теперь ты мой вечный должник!
— Кай, откуда такое похоронное настроение? — рассмеялся я, чиркнув спичкой о боковину коробка. Запалил первую фотографию, кинул ее в пепельницу и потихоньку начал скармливать огню остальные.
Дворкин глянул на меня с неприкрытым неодобрением и устало покачал головой.
— Вместо свидания я всю ночь и половину дня любовался на снимки голых красоток, — вздохнул он. — Какое, думаешь, настроение у меня должно быть после этого?
— Окажешь мне небольшую услугу? — спросил я, пропустив мимо ушей нытье приятеля.
— Ты невыносим!
— Окажешь услугу мне — поможешь себе.
— Каким это, интересно, образом?
— Все эти девушки, — указал я на ровные ряды фотоснимков, — принадлежат к одному кругу. Уверен, Элла Сингер сумеет опознать большинство из них. Чем не повод вытащить из дома свою пассию субботним вечером?
— Предлагаешь устроить с ней совместный просмотр этой срамоты? Элла, конечно, придерживается свободных взглядов, но не настолько же!
— Кай, — протянул я, — по себе знаю, любовь мешает думать и дурманит голову, но постарайся все же мыслить здраво. Эти фотографии показывать нельзя ни одной живой душе. Иначе мы с тобой разделим судьбу сделавшего их эротомана, а я еще слишком молод для поездки в крематорий!
— Он мертв, да? — заинтересовался Дворкин.
— Кто-то добрался до него раньше меня. — Я поморщился, но сразу отогнал мысли об упущенных возможностях и махнул рукой: — Не забивай этим голову, шантажисты долго не живут.
— История не для печати?
— А сам как думаешь?
— Думаю, если преподнести этот материал под нужным соусом, получится самая настоящая бомба, — прямо заявил газетчик. — С подачи Саймона Морица коррупцию в высшем обществе бичуют все кому не лень, но о моральном разложении нашей золотой молодежи писать не принято. Эту тему всерьез никто не разрабатывал.
— Хочешь разрушить жизнь этих заблудших овечек?
— Они сами все сделали для этого.
— Уверен, их родственники полагают иначе. Хочешь, чтобы тебе проломил голову какой-нибудь разъяренный папаша?
Кай задумчиво повертел в руках бутылку виски, убрал ее обратно в буфет и потер небритый подбородок.
— Что ты предлагаешь? — спросил он.
— Предлагаю взяться за ножницы.
— Вырезать лица и показать Элле? — задумался Дворкин и распахнул дверцы платяного шкафа. — Сойдет. Надо только побриться и принять душ.
Я взглянул на хронометр и засобирался:
— Ладно, мне пора. Опаздываю.
— Стой! — всполошился Кай. — Как ты планируешь со мной расплатиться?
— У меня на подходе сенсация, — объявил я и пообещал: — Когда придет время, ты узнаешь о ней первым.
— Очень на это надеюсь. Иначе выставлю такой счет, что тошно станет.
— Я когда-нибудь тебя подводил?
— Все когда-нибудь случается в первый раз.