— Ладно, — вздохнул я, — за неимением лучшего, возьмем хуже некуда.
Мы расположились на ночлег в караван-сарае. Там было пусто, только хозяин и его слуги. Из-за приближающейся непогоды движение караванов замерло. Люди опасались подвергать жизни опасности.
Лежак мне попался паршивый — жесткий, как сталь. Спать на нем было невозможно. Я сменил тридцать три позы, и ни одна не показалась удобной, устал ворочаться и сходил к хозяину за дополнительным матрасом, а когда вернулся, увидел, что мастер Таг манит пальцем и зовет к себе на разговор. Еще один полуночник!
Я побрел к нему и обнаружил, что он страдает от другой напасти — его облюбовали блохи, много блох. Похоже, они распробовали гнома на вкус и пригласили на ужин сородичей со всего города.
— В чем дело? — спросил я, располагаясь напротив гнома.
— Хочу поговорить насчет проводника, — начал он.
— Вы сами его выбрали.
— Знаете, Гэбрил, мне показалось, это не мы его нашли, это он нас разыскал.
— С чего так решили? — я зевнул.
Мнительность гномов вошла в поговорку.
— Я не знаю. Он появился ниоткуда, словно из воздуха. Все отказывались проводить нас, а он согласился, сразу. Даже не стал требовать денег вперед.
— Это он зря. Я бы первым делом аванс стряс, — хмыкнул я.
Абураз спал прямо на глиняном полу. Блохи разбегались от него как от чумного. Я вгляделся в лицо спящего. Абураз зачмокал губами, перевернулся на другой бок. На миг показалось, что где-то я уже его видел, но где? Нет, не помню.
— Поздно наводить справки. Будем присматриваться к нему, мастер Таг. Главное, чтобы доставил на место.
Сон подкрался тихой сапой и сморил где-то на середине прокручиваемых в голове вариантов нашего знакомства. Увы, выспаться было не суждено.
Мы выехали ночью, когда солнце перестало превращать близлежащие земли в раскаленную сковородку. Теперь можно было ступать по песку и камням, не рискуя изжариться заживо.
В караван-сарае на нас смотрели с таким выражением, словно провожали в последний путь. Никогда не видел вокруг столько скорбных лиц. Я даже растрогался.
Ночью пустыня выглядит совершенно иначе, чем днем. При лунном свете она оживает, становится прекрасной и умиротворенной. Подул свежий ветерок, и я с наслаждением подставил ему лицо. Лиринна последовала моему примеру. Я с удовольствием вдыхал аромат ночной пустыни.
Проводник трусил впереди нас на ослике, к бокам которого были приторочены бурдюки с водой. Иногда казалось, что это ослик знает дорогу к храму, а не хозяин. Я поравнялся и увидел, что мужчина прикладывается к медной фляжке и жадно пьет. При этом у него смешно ходит кадык — вверх-вниз. Проводник поймал мой любопытный взгляд и протянул фляжку. Я вытер рукавом горлышко и сделал глоток. Отвратительная кислятина потекла в рот, сделав его вязким. Скулы свело, желудок запротестовал. Меня едва не вырвало.
— Что за гадость?
— Яртан. Кислое овечье молоко с водой, сбитое с маслом, — пояснил проводник. — В жару лучше не придумаешь.
— Экзотика, дери ее за ногу, — сплюнул я.
В ответ послышалось что-то похожее на «халай-махалай». Это проводник запел на одном из редких наречий. О чем вижу, о том и пою. Замечательно. Я повернул коня обратно к Лиринне.
Поскольку темп задавал ослик, за сутки мы проделали не очень большое расстояние. Пересаживаться на коня проводник категорически отказался. Гномы уже начинали жалеть о своем выборе.
Утром пришлось спрятаться в тени барханов, однако и там можно было умереть от жары. Палящее солнце не щадило никого. Мы обильно потели, но пот моментально высыхал. Одежды наши побелели.
Места были безлюдными. За все время не встретилось ни одного поселения. Растительности тоже не попадалось, не считая перекати-поле и редких колючих кустарников — излюбленного лакомства верблюдов.
— Когда здесь находился город. Большой-большой, — сообщил проводник во время привала. — Здесь жили тысячи людей, проходили десятки караванных путей. Город процветал, люди богатели. Хорошее было время. Сейчас тут один песок.
— А гномы здесь жили? — спросил мастер Таг.
— И гномы жили, и эльфы в лесах. Они ушли первыми. За ними потянулись и люди.
— А что с ним стало, с городом этим? — поинтересовалась Лиринна.
— Пустыня поглотила его, как и все живое вокруг.
— А этот храм, куда мы держим путь… Что вы о нем знаете?
— О, это очень старый храм, — подняв палец кверху, произнес проводник. Не удивлюсь, что они с храмом ровесники. — Никто не знает, когда его построили, и никто не знает, кем были строители.
— Мистика какая-то, — вздохнул я.
— Волшебство, — поправил проводник. — Оно покинуло наши края, но оставило свои следы.
— И этот храм — один из следов? — догадалась Лиринна.
— Да. На нем лежит печать магии. Зачем вы к нему направляетесь?
— А вот это уже не твое дело, — обрезал я.
Проводник посмотрел на меня с грустью. Пусть на себя пеняет. Лезет с вопросами в неподходящий момент, когда солнце допекает хуже сварливой жены. Еще минута и мозги вскипят, как вода в котелке.
Вдалеке завыл, залаял шакал. Скоро к его одинокому плачу присоединились другие. Весело здесь, ничего не скажешь. Как на кладбище.
Я не ел уже вторые сутки, однако благодаря жаре не испытывал чувства голода. Оно просто исчезло, испарилось вместе с потом и хорошим настроением. Однако кушать надо, пустыня слабых не любит. Гром вытащил из седельной сумки кусок вяленого мяса, нарезал его на полоски и раздал всем по одной. Я стал нехотя жевать. Мясо оказалось невкусным, подошвы моих башмаков выглядели куда аппетитней. Я запивал его теплой водой, налитой из бурдюка, и при каждом глотке чувствовал себя транжирой.
— Далеко еще? — спросил Фирг.
— Завтра прибудем, — немного подумав, ответил проводник.
— А бури? Говорили, что сейчас сезон песчаных бурь…
— И буря будет… тоже завтра, — сообщил проводник неутешительные известия.
— Тогда надо успеть в храм до того, как она начнется. Может, пересядете на лошадь для скорости? — предложил мастер Таг.
Проводник замотал головой.
— Нет. Лошадь большая, с нее падать больно.
Мы засмеялись, а Абураз, должно быть, не понимая, что нас развеселило, захлопал удивленными глазами. Или притворно удивленными. Мне показалось, что он не такой недотепа, каким пытается выглядеть. Не прост, ой как не прост проводник.
— Сколько дней может идти буря? — спросил я.
— Кто его знает? Может день, может неделю, может месяц. Как захочет пустыня.
— Запасов хватит недели на две, — сообщил Гром, окидывая взглядом поклажу. — В лучшем случае на три.