Маг вел его мимо громоздких ящиков, аккуратно сложенных в глубокой нише. На них были какие-то символы и надписи – как показалось Климу, на немецком, угловатым готическим шрифтом. Иные ящики широкие и плоские, иные похожи на сундуки; все из плотно пригнанных досок и обиты металлической лентой, словно их с особым тщанием готовили в дорогу. Он остановился, спросил:
– Что в них? Картины? Те, что у нас утрачены во время войн и революций?
– Почти угадал, твое величество. – Дитбольд повернулся к нише. – В них, насколько мне помнится, Янтарный кабинет. Когда я был тут в последний раз, ящики уже лежали в хранилище. Значит, они появились в нашей реальности лет шестьдесят назад.
– Но Янтарная комната – произведение искусства, а не магии, – сказал Клим.
– Всякое искусство – магия, – послышалось в ответ. – И знай, повелитель, что янтарь – магический камень. При обработке его волшебство прибывает, и чем прекраснее изделие, тем больше в нем магической силы.
Дальше стоял на треноге аппарат из линз и сферических зеркал, с тонким вытянутым стволом и торчащей под кожухом рукоятью. Оружие, точно! – подумал Клим, осматривая непонятную конструкцию. Пушка? Не исключено. Только как она стреляет? Ни затвора, ни механизма подачи снарядов, да и боеприпаса тоже не видно…
– Осторожнее, сир. – Маг тоже разглядывал странное орудие. – Как и машина времени, это овеществленная идея из твоей реальности. Проклятия на ней нет, но штука опасная. Может пробить стену из камня, город сжечь, людей сгубить немерено. Не знаю, как она работает, но чувствую, что выносить ее отсюда нельзя.
– Это еще почему? – Клим развернул орудие стволом к стене. – У нас орки и гоблины на подходе. Хорошо бы встретить их не только мечами да копьями. – Он протер рукавом рубахи линзы и сферическое зеркало, потом прикоснулся к рычагу. – Испытаем? Как говорил вождь всех народов, попытка не пытка.
С этими словами он дернул рычаг. В аппарате мелькнула искра, тонкий синеватый луч вырвался из ствола и ударил в стену, полетела каменная крошка, затем раздалось шипение, и луч погас. Он снова надавил рычаг, но в этот раз не было даже искры.
– Гиперболоид, – сказал Клим задумчиво, – как есть гиперболоид… Однако нужен ему источник энергии, коего в наличии не наблюдается. А без источника этой машинкой только гвозди забивать. – Он бросил взгляд вдаль, на уходившую в бесконечность галерею, и пробормотал: – Поистине театр чудес, но ничего подходящего к случаю. Ни роботов, ни бластеров, даже запасной обоймы нет. Одни сапоги, да и те еще надо проверить.
Маг горестно вздохнул.
– Желаешь продолжить осмотр, государь? Или вернемся?
– Вернемся. Нет времени бродить тут до вечера, – прищурившись, Клим оглядел ближайшую полку. – Возьму на память этот пузырек. На «Тройной» одеколон похож и пахнет приятно. Еще прихвачу серебряный кувшин. Похоже, старинный… Красивый! Не возвращаться же с одними сапогами.
– Судьба и удача направили твою руку, – со значением произнес старый Дитбольд. – Ты истинный король. Ты взял то, что тебе нужно, и оставил то, чего касаться не стоит. Быть по сему!
Они покинули галерею, и Клим задвинул тяжелый дверной засов. В тронном зале он посмотрел на часы, потом выглянул в окно. Близился полдень, и рыцари его охраны уже построились во внутреннем дворе замка. Вдоль шеренги их прохаживался оруженосец Омриваль с длинным клинком за спиной, размахивал руками и что-то втолковывал воинам.
Сабли, пики, палаши исчезли вместе с конницей, канули в вечность меч и секира, но для Клима эти железки не были отзвуком прошлого. Его учили владеть любым оружием, и тому же он учил своих бойцов, ибо клинок имел бесспорное преимущество перед автоматом – в боезапасе не нуждался и делал дело скрытно и тихо. Правда, относилось это к ножу и штыку, но в приемах боя, в том, как колоть штыком и бить прикладом, была несомненная преемственность. В рукопашной схватке винтовка превращалась в копье и палицу, нож был надежнее пистолета, как и ремень с тяжелой бляхой, если намотать его на кулак и врезать противнику в челюсть. Как говаривал старик Суворов, пуля дура, штык молодец!
Размышляя на эти темы, Клим рассматривал доспехи рыцарей, их топоры и мечи, прямоугольные щиты со знаком дракона, кольчуги, латы и глухие шлемы с узкой прорезью для глаз. Вид был внушительный: двенадцать железных, увешанных оружием башен, плюмажи из черных перьев, начищенная до блеска сталь, сапоги с шипастыми наколенниками, пояса и перевязи, с которых свисает целый арсенал. Оруженосец Омриваль рядом с ними казался тонкой березкой в роще матерых дубов.
– Разоблачайтесь, витязи, – молвил Клим, закончив осмотр. – Желаю взглянуть на вас в натуре, на честные ваши лица и крепкие мускулы. Хотя уже понял, что силы вам не занимать – железа на каждом не меньше центнера.
Рыцари затоптались, загремели оружием, заскребли кольчужными рукавицами по кирасам.
– Чего это они, Валентин? – спросил Клим. – Похоже, так упаковались, что броню не сбросить.
Омриваль хлопнул ресницами.
– Да, сир. Без посторонней помощи это никак невозможно.
– Так позови кого-нибудь. И побыстрее!
Оруженосец бросился к входу в замок, но не очень шустро – длинный меч колотил парня по спине.
– Погоди, – остановил его Клим. – Что за железку ты сзади подвесил?
– Твой королевский меч, государь. Вдруг понадобится!
– Давай сюда. Я о нем позабочусь.
Омриваль отцепил ножны. Меч выглядел солидно: больше метра в длину, с узким хищным лезвием, с рукоятью, изукрашенной рубинами, и навершием в виде золотого дракона. Не игрушка, боевое оружие! Меч лежал в руках Клима, будто в уютной колыбели – должно быть, признал хозяина.
Набежали пажи, облепили рыцарей, принялись расстегивать кожаные ремни, стаскивать шлемы и кирасы и, под присмотром Омриваля, складывать оружие рядом со щитами. Затем очередь дошла до кольчуг, наколенников и налокотников, подкольчужных колетов, рукавиц и поясов. Вскоре воины остались в одних рубахах и штанах, заправленных в сапоги.
Бравые парни, решил Клим. При его приличном росте любой из этих молодцов был выше на полголовы, да и в плечах пошире. Шеи бычьи, ладони что лопаты, грудь колесом, морды сытые… В телосложении, однако, имелась разница – кто потоньше, кто подороднее.
– Ваши имена, орлы. Докладывать громко, четко, ясно, начиная с правофлангового. – Клим повернулся к первому рыцарю в шеренге, усатому и краснощекому. – Ты кто, джедай?
– Олифант Беспощадный, барон диц Шакузи! – рявкнул усач, выкатив глаза.
– Дальше.
– Вардар Сокрушительный, граф андр Анкат!
– Можно без титулов, витязи, – сказал Клим. – Если кто не граф и не барон, так я его тут же маркизом сделаю. Денег, правда, не обещаю – в казне у нас вошь на аркане.
– Карвас Лютый, – представился третий рыцарь с заметным шрамом на щеке. – А денег, государь, оттого нет, что давно за бугор не ходили, дань не брали. Взять бы нехайцев на щит или там гномов с эльфами…