Дух Леонардо тянулся к знаниям, мозг жадно поглощал учение о работе с металлами, его влекло черчение, скульптура, моделирование. Наверное, не было отрасли человеческого знания, которая не привлекала бы великого итальянца. Но говорить ли ему об этом? Или пусть идет своим чередом – ведь от судьбы не уйдешь? Он и без Михаила останется в памяти потомков на века, а может быть, и на тысячелетия. Скажи он ему не то, и ход истории, великие творения Леонардо могут стать не такими. Велик груз ответственности.
Михаил не мог уснуть почти до утра, однако встал с хорошим настроением, с ощущением душевного подъема. Люди этого времени просто не могут оценить величие гения, живущего рядом с ними. С другой стороны – откуда им знать? Ведь Леонардо еще молод, и все его творения впереди.
Михаил с аппетитом поел и выпил кружку легкого тосканского вина. Что-то пристрастился он в Италии к вину за трапезой, но здесь это в порядке вещей, и алкоголиком никто не стал. «Надо было вчера указать более точное время встречи», – укорил себя Михаил.
Он погулял немного по городу и зашел во вчерашнюю харчевню. Время было полуденное, и вскоре сюда начал собираться народ.
Михаил занял вчерашнее место.
Вскоре появился Леонардо.
– Здравствуй, Микаэле! Я не слишком долго заставил себя ждать?
– Не слишком. Садись. Чем тебя угостить?
– Вином, сыром и тартеллини.
– Может быть, мясом, рыбой?
– Я это не ем.
– Хорошо.
Михаил сделал заказ. Он не знал, а может быть, и забыл, что Леонардо вегетарианец.
Пока ждали закуски, выпили по кружке вина. Было видно, что Леонардо не терпелось поговорить, но надо было соблюдать некоторые принятые в обществе приличия. Начать серьезный разговор сразу, без прелюдий, считалось невежеством.
– Как идет работа над заказом? – поинтересовался Михаил.
– Понемногу. И мне кажется, что ангел, которого я пишу, получается лучше, чем у учителя.
– Не слишком смелое заявление для ученика?
Леонардо смутился.
– Я могу провести вас в церковь, показать фреску. Правда, до окончания работы еще далеко.
– Да, я бы с удовольствием посмотрел.
– Вы многое вчера сказали верно. Я верю, что вы видите будущее, – ведь о начатой картине «Мадонна с вазой» никто не знал, даже мои друзья. Я никому ее не показывал. Что сулит мне мое будущее? – Леонардо протянул Михаилу руку. Господи, Михаил уже и забыл, что вчера предсказывал по руке, как хиромант. Он вгляделся в линии на ладони.
– Тебя ждет великое будущее, Леонардо. Будут трудности, но ты их преодолеешь. Тобою будут созданы многие великие полотна и фрески, которыми будут любоваться люди многие десятилетия и даже века спустя после твоей смерти.
– А когда я умру? – перебил его Леонардо.
– К сожалению, мы все не вечны. Уйдешь и ты. Но будет это очень не скоро. Ты станешь близким другом французского короля, будешь жить в Кло-Люсе, близ Амбуаза, королевского замка, и умрешь в окружении учеников в возрасте шестидесяти семи лет.
– У меня еще много времени, – неожиданно твердым голосом сказал Леонардо.
– Это так, – согласился Михаил.
– Насколько я помню, вы говорили об учениках. Стало быть, детей у меня не будет?
– Ты проницателен, Леонардо.
– Вы инженер, Микаэле?
– У тебя хорошая память, – Михаил и сам не заметил, как стал называть Леонардо на «ты». Он чувствовал себя многоопытнее этого итальянского паренька, хотя был старше его ненамного.
В это время в харчевню ввалилась вчерашняя компания молодых людей.
– Вот ты где, Леонардо! А мы тебя ищем по всему городу, – с порога закричали они.
– Нам не дадут поговорить, – быстро произнес Леонардо. – Встретимся здесь же завтра в полдень.
– Согласен, – так же быстро, не раздумывая, ответил Михаил.
Они выпили вина, и Михаил откланялся. Микаэле попытался его задержать.
– Сегодня моя очередь узнать будущее, – разочарованно протянул он.
– В другой раз, парень, – отшутился Михаил. – У тебя хорошая карма.
– Что? – не понял Микаэле. – Какая карма?
Но Михаил уже вышел. Из окружающих Леонардо парней никто не сможет даже приблизиться к его гению – так зачем же попусту тратить на них время?
Он вновь прогулялся по городу, потом пообедал – по времени это был ранний ужин – и завалился спать: сказывалась бессонная ночь.
Зато утром он встал бодрый, полный сил. Главное, что он заинтересовал Леонардо – ведь тот сам предложил встретиться вновь. И Михаилу было интересно пообщаться с будущим гением Возрождения – кто из его современников может похвастаться общением с ним? Эх, видеокамеру бы сюда – записать их общение и показать потом друзьям! Вот только будет ли для него это «потом»?
В полдень следующего дня он входил в знакомую харчевню – там за столом его уже дожидался Леонардо.
Едва увидев Михаила, он вскочил и бросился ему навстречу. Поздоровавшись, сказал:
– Микаэле, идемте со мной.
Они пришли в церковь, где Леонардо помогал учителю Верроккьо расписывать фрески.
– Смотрите, – показал Леонардо Михаилу, – вот этого ангела расписывал я, а вот этого – мой учитель.
Михаил залюбовался. Фрески еще не были закончены полностью, но фигуры ангелов были готовы. Ангел Леонардо был выписан не рукой подмастерья – в том, как он был написан, чувствовался талант большого мастера. Рядом с ним ангел Верроккьо выглядел работой ученика.
– Ну, как? – Леонардо явно не терпелось узнать мнение Михаила.
– Не могу придраться, работа великолепна, – не стал кривить душой Михаил.
– Я обещал показать вам мою работу, и теперь можно идти пить вино. Хотя… – Леонардо замешкался.
– Нам не дадут поговорить твои друзья? – догадался Михаил.
– Именно так. И дома тоже.
– Тогда идем ко мне, на постоялый двор, – предложил Михаил.
– А это удобно?
– Вполне.
Они пришли на постоялый двор, заказали у хозяина кувшин вина и закуски в номер. По крайней мере, тут им никто не сможет помешать.
Михаил чувствовал, что Леонардо тянется к нему, да и сам он испытывал добрые, теплые чувства к этому итальянцу. А еще – уважение. Этот человек силой своего ума и таланта сумел войти в историю человечества навеки, прославив себя и свою страну.
Слуга принес кувшин вина и закуски.
Немного выпив и перекусив, они начали беседу. Первым заговорил Леонардо.
– Вы знаете, Микаэле, меня в этом мире привлекают многие ремесла, искусства и знания. Мне хочется заняться всем, но я понимаю, что нельзя объять необъятное. Однако я чувствую силы и желание попробовать себя в разных ипостасях.