Трокар снизился. Теперь внизу, на расстоянии четверти лье от округлого днища, простиралась пустыня – россыпь драгоценных сокровищ, блиставших на солнце то ало-розовым, то снежно-белым, то серо-зеленым и золотистым. Посреди этого царства песков, камней и солнечного света высилось нечто похожее на гору – гранитный исполин с обрывистыми склонами, со множеством остроконечных пиков, с террасами, галереями и водопадами, повисшими на головокружительной высоте, с темными ртами пещер и спиралями лестниц. Город, а не дворец! Чудный город, не окруженный стенами, не разбросанный тысячей домов и башен, а устремленный ввысь, то ли сложенный из камня, то ли вырубленный в нем.
– Камм`алод`наора… эпоха Раннего Плодоношения… – растягивая слова, с долгой печальной улыбкой произнес Джаннах. – Некогда – храм ориндо, наших древних мудрецов, а ныне – пристанище гильдии Ищущих.
– Камм`алод`наора… – повторил Дарт и тихо прошептал: – Сказочный Камелот среди эльфийских полей…
– Вижу, вам понравилось, – Джаннах снова улыбнулся. – Если хотите, можете здесь поселиться – верхние ярусы обитаемы. Под ними – помещения для ученых занятий, залы встреч и то, что у вас называют библиотекой. Есть узел услуг – связь, питание, транспорт… впрочем, это заботы вашего ираза. В самом низу, в скальном основании – лаборатории и школа. Скорее даже университет.
– Мне предстоит честь там обучаться?
– Нет, мой дорогой. Каждый балар сам обучает своего разведчика, а ваш балар – я. К тому же университет не для людей… В нем программируют и учат иразов, которые рождаются в лабораториях. Вы тоже этим займетесь – не программированием, конечно, а обучением. Постарайтесь, чтобы ваш помощник походил на вас. Тогда мы станем прекрасным сыгранным квартетом.
– Вы, сир, я и мой слуга… А кто же четвертый? – спросил Дарт.
– Ваш системный корабль, разумеется. Еще один ираз.
Трокар приземлился на ровной площадке между тремя пронзающими небо башнями. Они покинули кабину, обогнули маленький пруд с дремлющими водяными растениями и скрылись в проходе под башней. Проход оказался сквозным, выходившим на галерею с деревьями, цветами и каменными изваяниями: женщины-птицы, женщины-змеи, женщины-ундины и просто женщины; все – прекрасные, чарующие взор, но лица их были печальны, и из глаз, капля за каплей, сочилась влага. Статуи вырубили прямо в скале, по правую руку, а слева, у пропасти, тянулся парапет – скошенные внутрь зубцы, покрытые истертым каменным узором. На одном из зубцов сидела ящерка – миниатюрный дракон в сине-стальной чешуе, с алой складкой горлового мешка под нижней челюстью. Завидев пришельцев, она пронзительно свистнула, развернула прозрачные крылья и ринулась вниз.
– Галерея Слез, – коротко бросил Джаннах, кивнув на изваяния. – Рядом – жилой комплекс. Если место вам по душе, селитесь здесь.
– Благодарю вас, сир. Здесь то, что нужно… цветы и женщины над пропастью… плачущие каменные женщины… Я буду их утешать.
– Найдутся и живые, – усмехнулся Джаннах и, крепко взяв Дарта под локоть, втолкнул в неприметную нишу. Вход закрылся с тихим шелестом, дрогнул пол, и Дарт почувствовал, как тело его на мгновение стало легче.
– Что это? – спросил он.
– Устройство для спуска вниз, в подземные лаборатории. Очень древнее… Можно сказать, реликвия седой старины.
Спуск длился бесконечно, и столь же долгими были блуждания по лабиринту тоннелей и обширных залов, среди мерцавших в воздухе экранов, колонн, в которых переливались радужные жидкости, причудливых устройств и столь же причудливых живых созданий, немногочисленных, но поразивших воображение Дарта. Одни казались ему людьми, другие словно подстроили форму тел к своим таинственным машинам, то прильнувшим к полу в немой мольбе, то распластавшим трубы-щупальца, то вздыбленным, как разъяренный жеребец. Всюду царила тишина, и ничего не двигалось, не изменялось, если не считать изображений на экранах и скупых расчетливых жестов существ, трудившихся над непонятным и делавших странное. «Кто из них человек, а кто – ираз?..» – мелькнуло в голове у Дарта. Впрочем, все они были чужды ему, даже Джаннах, похитивший облик давно усопшего владыки.
Наконец они очутились в камере, пол которой был прозрачным, а внизу, в зеленоватой субстанции, плавала тварь с растопыренными конечностями, то ли руками, то ли ногами, и плоской, будто у жука, головой. Конечностей было шесть, сам монстр выглядел серым и огромным, а в спину его впивалась серебристая змея изрядной толщины и нескончаемой длины – кольца ее опускались вниз и исчезали в едва различимом отверстии. Дарт, однако, уже понимал, что змея – вовсе не змея, а нечто наподобие каната, сплетенного из множества тонких металлических веревок, передающих импульсы силы – той силы, что двигала трокар, грела, светила и оживляла иразов. Ее назначение было универсальным, но он еще не разобрался, что на Анхабе служило ее источником.
– Ваш будущий слуга, – произнес Джаннах. – Ираз, который станет вашим спутником. Ваш помощник и защитник. Разумен, исполнителен и понимает человеческую речь. Вы довольны?
– Ног многовато. Господь не наделил бы разумом такую тварь, – Дарт машинально перекрестился. – Что с ним сейчас? Он еще мертв?
– Он жив, но моторные функции отключены. Сейчас его программируют. – Джаннах сделал плавный жест в сторону входа, и на его пальце сверкнул аметистовый перстень. – Ну, друг мой, вы видели лаборатории. Здесь делают иразов, а также другое снаряжение, необходимое разведчикам: особо прочные и быстрые трокары, приборы для системных кораблей, различные инструменты… Правда, не похоже на космическую станцию? Ту, где вас вернули к жизни?
Дарт кивнул. В глазах его спутника промелькнула усмешка. Убедился? – будто говорила она. Ты не ираз; иразы, сказочные гномы, рождаются в земле, а ты – человек и возрожден на небесах. Ты можешь любить и ненавидеть, печалиться и гневаться, сочувствовать и сомневаться, испытывать радость и страх; все, чем ты был, – с тобой! Кроме отдельных воспоминаний, не столь уж важных для воскрешенного человека.
– Вы можете дать ему имя, – сказал Джаннах. – Я знаю, есть на Земле колдуны, которые ищут философский камень, волшебную субстанцию для превращения неживого в живое. – Он посмотрел под ноги, сквозь прозрачную перегородку. – Сложная метаморфоза, и она происходит здесь, хотя и без помощи философского камня… Существо, которое тут родится, будет почти живым – квазиживым, как говорят специалисты. Ваши маги назвали б его гомункулусом.
– Слишком длинно и неуклюже, – с сомнением пробормотал Дарт. – Кроме того, я не питаю доверия к магам.
Сдвинув брови, он попытался найти подходящее слово; оно кружилось где-то рядом, то ускользая, то демонстрируя готовность появиться, словно играло в прятки с его памятью. Он с горечью понял, что в ней зияет пропасть, похоронившая даты, имена, события, картины и множество знакомых лиц, которые виделись неотчетливо, как бы сквозь грязное стекло или в тусклом старом зеркале, искажающем их черты. Лица мужчин и женщин, лица врагов и друзей, лица владык и лица возлюбленных… Может, он вспомнит их, как вспомнил лицо, одолженное Джаннахом? Может быть…