Осмунд Бьёрнстад рассмеялся:
– Может быть, через моего начальника в Крипосе. Мы ведь делаем то, что нам велят наши начальники, правда?
– Да, – сказал Симон. – Если мы хотим двигаться вверх и вперед, то да. Благодарю за экскурсию.
Бьёрнстад остался в помещении, а Кари последовала за Симоном и остановилась, когда он, вместо того чтобы пройти прямо в лифт, попросил рыжебородого криминалиста одолжить ему фонарик и подошел к следу от пули в стене. Он посветил в дырку.
– Вы уже вынули пулю, Нильс?
– Наверное, это старая дырка, в ней не было никакой пули, – сказал рыжебородый, изучая пол вокруг покойного при помощи простого увеличительного стекла.
Симон присел на корточки, смочил слюной кончики пальцев и прижал их к полу прямо под дыркой в стене. Он поднял пальцы и продемонстрировал их Кари.
– Спасибо за помощь, – сказал Симон.
Нильс посмотрел на него снизу вверх, кивнул и взял свой фонарик.
– Что там было? – спросила Кари, когда перед ними закрылись двери лифта.
– Я должен немного подумать, а потом скажу, – ответил Симон.
Кари почувствовала раздражение. Не потому, что она заподозрила своего шефа в желании пробудить в ней интерес к своей персоне, а потому, что не смогла уследить за ходом его мысли. Отставать она не привыкла. Двери раскрылись, и она вышла из лифта, повернулась и вопросительно посмотрела на Симона, который остался стоять в кабине.
– Можно мне воспользоваться твоим игральным шариком? – спросил он.
Она вздохнула и полезла в карман куртки. Симон положил маленький желтый шарик на пол посреди лифта. Он покатился сначала медленно, а потом все быстрее к выходу из кабины. Там он исчез в щели между внутренними и внешними дверями.
– Привет, – сказал Симон. – Пойдем в подвал и поищем.
– Да ничего страшного, – произнесла Кари. – У меня дома есть еще.
– Я говорю не о твоем шарике.
Кари устремилась за ним, снова отставая на два шага. Минимум на два. Ей внезапно пришла в голову одна мысль. Мысль о том, что в эту самую минуту она могла исполнять другие обязанности на другой работе. Лучше оплачиваемой, более самостоятельной. Без странноватых начальников и вонючих трупов. Но время еще придет, надо было только набраться терпения.
Они нашли лестницу, подвальный коридор и дверь лифта. В отличие от верхних этажей здесь лифт закрывался простой железной дверью с неровными стеклами. Прямо над ней имелась табличка: «КОНТРОЛЬ ЛИФТА. ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Симон подергал за ручку. Заперто.
– Поднимись наверх в репетиционные и посмотри там какой-нибудь провод, – велел Симон.
– Какой…
– Любой, – сказал он, прислоняясь к стене.
Кари проглотила возражения и направилась к лестнице.
Две минуты спустя она вернулась с проводом и увидела, что Симон вынул гвозди и оторвал прикрывающий металл пластик. Потом он согнул провод буквой U и просунул его между дверью лифта и косяком на высоте дверной ручки. Раздался громкий щелчок, вылетело несколько искр, и он открыл дверь.
– Ого, – сказала Кари. – Где это вы такому научились?
– Играл в суровые игры, когда был мальчишкой, – объяснил Симон и спрыгнул на каменный пол, расположенный на полметра ниже пола подвала. Он посмотрел вверх на шахту лифта. – Если бы я не был полицейским…
– Разве это не рискованно? – спросила Кари, ощущая покалывание на коже головы. – Что, если лифт опустится сюда?
Но Симон уже стоял на четвереньках и ощупывал каменный пол руками.
– Вам нужен свет? – спросила она в надежде, что он не услышит нервозности в ее голосе.
– Всегда, – засмеялся он.
Кари вскрикнула, когда раздался звук удара и толстые, смазанные маслом провода начали двигаться. Но Симон быстро вскочил на ноги, уперся руками в пол подвального коридора и вылез из шахты лифта.
– Пошли, – сказал он.
Она поспешила за ним вверх по лестнице, через входную дверь, через покрытую гравием площадку.
– Подождите! – взмолилась Кари, не дожидаясь, пока он усядется в машину, припаркованную между двумя развалившимися грузовиками.
Симон остановился и посмотрел на нее поверх крыши автомобиля.
– Я знаю, – сказал он.
– Что вы знаете?
– Как раздражает, когда твой напарник действует в одиночку и ничего тебе не рассказывает.
– Вот именно! Так когда же вы…
– Но я не твой напарник, Кари Адель, – сказал Симон. – Я твой начальник и наставник. Расскажу, когда надо будет. Понятно?
Она посмотрела на него: легкий бриз играл реденькими волосами на его блестящем черепе, обычно дружелюбные глаза сверкали.
– Понятно, – ответила Кари.
– Возьми. – Он разжал ладонь и бросил ей что-то через крышу автомобиля.
Кари сложила ладони лодочкой, поймала оба предмета и осмотрела их. Первым был желтый игральный шарик. Вторым – стреляная гильза.
– Человек может обнаружить новые факты, изменив угол зрения и свое местоположение, – сказал Симон. – Слепоту можно компенсировать. Мы уезжаем.
Она уселась на пассажирское сиденье, он завел двигатель и поехал по гравию к воротам. Кари помалкивала. Ждала. Он остановился и внимательно посмотрел направо, затем налево, а уж потом выехал на улицу. Так любят поступать осторожные старики. Кари всегда думала, что все дело в уменьшении производства тестостерона, но сейчас ей, почти как откровение, пришло в голову, что любой рационализм основывается на опыте.
– Минимум один выстрел был произведен в лифте, – сказал Симон, пристраиваясь в хвост «вольво».
Кари продолжала молчать.
– И твое возражение на сей счет?
– Это противоречит обнаруженным уликам, – сказала Кари. – Единственными найденными пулями были убиты жертвы, и эти пули были найдены прямо под трупами. Вероятно, когда в них стреляли, они лежали на полу, и, принимая во внимание угол выстрела, он не мог быть произведен из лифта.
– Нет, и, кроме того, ты видела следы пороха на коже парня, убитого выстрелом в голову, и обожженные хлопковые нити на рубашке вокруг следа от выстрела, убившего второго. А это указывает на…
– На то, что они были убиты с близкого расстояния, когда лежали. Что и подтверждают найденные поблизости от трупов гильзы и пули в полу.
– Хорошо. Но тебе не кажется странным, что оба они сначала повалились на спину и только потом были застрелены?
– Может быть, они так перепугались, увидев пистолет, что впали в панику и стали спотыкаться. Или им приказали лечь на пол, а потом казнили.