Порой мне бывает трудно отбиваться от вопросов. Я стараюсь отвлекать Эллу. По субботам она посещает танцевальный класс мисс Франсетти, а после школы берет уроки рисования. Кроме того, она ходит в воскресную школу, там у них есть что-то вроде кружка скаутов для младших школьников. Иногда мы смотрим фильмы в кинотеатре, но тогда фантазия Эллы разыгрывается лишь сильнее. Надеюсь, в классе ее не дразнят за низкое происхождение. Бывает, она прижимается ко мне и говорит, что у нее болит живот и ей не хочется идти в школу.
Я постоянно прокручиваю в голове сцены крушения «Титаника», слышу голоса, взывающие о помощи из океанской бездны. У меня пропал аппетит. Я превратилась в развалину, и это как раз, когда я думала, будто ко мне возвращается любовь к жизни. Самые простые действия я выполняю с большим усилием. Даже не знаю, что со мной происходит. Возможно, все было бы не так плохо, если бы у меня наладился сон, но по ночам я мучаюсь бессонницей и вспоминаю катастрофу, а утром встаю совсем разбитая. Прошу, вели мне взять себя в руки. Вокруг полно людей, которым приходится гораздо хуже. Помоги не сойти с ума.
Твоя Мэй, потерявшая покой и сон.
Утром она перечитала свое письмо и разорвала его на кусочки. Никому не интересно читать эту чушь.
Родди, задрав голову, смотрел на огромный корабль.
– Мы на нем поплывем?
Селеста кивнула и крепче стиснула руку сына.
– Далеко-далеко, в Англию, к дедушке и дяде Селвину.
– А как же школа?
– Я всем написала: и директору, и родителям девочек, которые посещали мои уроки этикета. Солдаты вернулись с войны, и женщины в правительственных учреждениях больше не требуются. Осенью ты пойдешь в новую школу.
– А почему мы собрались и уехали так быстро?
Чтобы попасть с гулкого, шумного вокзала в порт, понадобилось долго идти пешком, да и ночной переезд из Вашингтона в Нью-Йорк был утомительным. Селеста всю ночь не сомкнула глаз, опасаясь слежки. Ей и сейчас не верилось, что они добрались без приключений.
– Родерик, не забывай, за нами гнался плохой человек. К счастью, теперь он нас не найдет.
– Почему он плохой?
– Расскажу, когда немного подрастешь, милый. А пока, если кто-нибудь будет спрашивать тебя о папе, вежливо отвечай, что твой папа погиб на войне.
– А он погиб? – озадаченно спросил Родди.
– Просто говори, что у тебя больше нет папы, и люди не будут приставать к тебе с вопросами. И никому не рассказывай о наших делах, ни на пароходе, ни дома. Это очень важно, понимаешь?
Родди кивнул, хотя ничегошеньки не понимал.
– Да, еще кое-что… Ты должен постоянно носить этот нагрудник. Ни в коем случае не снимай его, что бы тебе ни говорили.
– Не буду я в нем ходить, это глупо, – буркнул Родди и сунул ей в руки детский спасательный нагрудник.
– Пожалуйста, пусть он всегда будет при тебе, как только мы отчалим. Поверь, я прошу тебя не просто так, – уговаривала Селеста. – Кто знает, что может случиться.
Она пригладила свои короткие кудряшки и оправила серый твидовый костюм с меховым воротником. В суете Селеста не захватила ни одной приличной шляпки и теперь чувствовала себя полураздетой.
– Что, например?
Селеста перевела взгляд на спасательные шлюпки, машинально их пересчитала.
– Если услышишь сирену, беги к шлюпкам и во что бы то ни стало занимай место. Обещай…
– Хорошо, хорошо, мам, но где мы будем жить? Почему уезжаем так поспешно?
– Я уже говорила тебе, мы едем домой, в Личфилд, повидать дедушку. Пока я не найду работу, жить мы будем у дяди Селвина. Ты познакомишься с моей подругой Мэй и ее дочуркой Эллой. Тебе будет с кем поиграть.
– А без этого нельзя обойтись? Ненавижу играть с девчонками. И переодеваться в девчачье платье я тоже больше не буду.
– Это была просто игра. Плохой человек следил за нашим домом, и требовалось выбраться так, чтобы он нас не заметил.
– Мы сбежали из дома и отправились в моря?
– Пожалуй, что так, – улыбнулась Селеста. – Я как-то об этом не задумывалась, но ты прав.
– Отлично! Тогда все в порядке, – просиял мальчуган и вновь посмотрел на высокий борт лайнера. – Никто, кроме меня, во всем классе не отправился в моря, правда?
Видя неподдельную радость сына, Селеста испытала облегчение.
– Вперед, Джим Хокинс! Приключения начинаются!
* * *
На второй день путешествия Селеста стояла, перегнувшись через перила, и холодный дождь хлестал ее по лицу. «Саксония» двигалась сквозь хмурые, неспокойные воды. Судно давно покинуло тихую и безопасную Нью-Йоркскую гавань и вышло в Атлантику. Как не похоже на предыдущий вояж… Радостное волнение от скорой встречи с домом омрачал страх перед океаном, ведь Селеста опять доверила жизнь переменчивым морским волнам. Она гнала от себя ночные кошмары: вопли живых, тела мертвых на воде, огромный корабль, разломившийся надвое, острый нос, медленно уходящий в бездонную глубину…
Неким странным образом сыщик Гровера ослабил страх Селесты перед необходимостью вновь подняться на борт судна. Если надо, значит, надо. Жаль только, что приходится обманывать Родди и заставлять его лгать, лишая фамилии, семейного наследия, родной страны. Несмотря ни на что, Селеста сохранила любовь и уважение ко многому в Америке.
При всем том катастрофа «Титаника», пережитая ею, навсегда изменила мироощущение Селесты, так же как многих других, уцелевших в трагедии, ибо всем этим людям приходилось мириться с грузом воспоминаний о страшных событиях, очевидцами которых они были.
Из уст в уста шепотом передавали слухи о женщинах из высшего света, которые разводились с мужьями только из-за того, что те заняли места в спасательных шлюпках. О подобных случаях стало известно после того, как в ходе расследования выяснилось, сколь мало выжило женщин и детей из числа пассажиров третьего класса. Поговаривали также, что с Брюсом Исмеем, председателем и директором-распорядителем компании «Уайт стар лайн», спасшимся в шлюпке, сделался удар.
Даже теперь, годы спустя, вид огромной пароходной трубы, выкрашенной в алый цвет, и подвешенных спасательных шлюпок, запах соленой воды и пара повергли Селесту в невыразимый трепет. Однако на этот раз все иначе: она направляется на восток, в Ливерпуль, и рядом с ней Родди. Поднимаясь по сходням, Селеста старалась не смотреть вниз и ни о чем не вспоминать.
В этом путешествии ее не ждала роскошная каюта первого класса. В сравнении с комфортом «Титаника», теперешняя скромная каюта скорее напоминала тесную каморку.
Судно было достаточно просторное, типовое; в войну оно служило для перевозки войск и получило повреждения, но после было приведено в порядок. Запах свежей краски будил воспоминания, и Селесту постоянно тошнило.